Излом - Алексей Витальевич Осадчук

несколько золотистых щупалец, возникших из тела девушки. Феноменальная реакция на критическую ситуацию. А ведь Хельга еще минуту назад была без сознания. Могу только поаплодировать ее наставнику, кем бы он ни был, учил он свою подопечную на совесть.

Лицо Хельги скривилось в злой гримасе. Полупрозрачные щупальца ее золотого паразита натолкнулись на более сильную магию. Ветви лозы в местах соприкосновения с магией Хельги поменяли цвет на темно-янтарный. Контратаки не последовало. Лишь защита. Молодой паразит это понял и нехотя отступил, признавая старшего.

Все-таки у Хельги было очень мало времени на адаптацию и окончательного слияния еще не произошло. Но уже сейчас она показывала великолепные результаты. И это после одного единственного погружения в Изнанку. Барсук, который все еще кормил своего паразита моими крудами, наблюдал за манипуляциями Хельги с отвисшей челюстью. Да и я, признаться, был впечатлен. Еще недавно сам мало чем отличался от Барсука.

Собравшиеся патриархи и матриархи, кстати, тоже прониклись демонстрацией силы аурингов.

Перестав дергаться, Хельга набычилась и вперила свой острый взгляд в Древника, правильно определив по расположению кресла первородного его главенство. Не кричала, не угрожала, молча ждала.

Тот не заставил себя долго ждать. Постучал своим массивным посохом о пол и шершавым голосом проговорил на вестонском, слегка коверкая слова:

— Большой совет в силе и, как было договорено ранее, готов выслушать обвиняемую.

— Да чего ее слушать! — тут же дернулся на своем кресле мой старый оппонент Брольд из народа энанов. — Только зря тратить время на разговоры. Вина девчонки налицо! Требую ее смерти!

— Поддерживаю! — выкрикнул со своего места старый Хардвик. — Требую смерти!

Старейшина брауни, хоть и имел склочный характер, впрочем, как и все представители этого народа, но с ним у меня в последнее время выстроились неплохие отношения. Правда, сейчас речь шла о безопасности его народа и мести за сородичей.

С разных сторон послышались резкие и злые голоса. Причем патриархи и матриархи высказывались как на вестонском, так и на ведьмачьем.

— Смерти!

— Требуем смерти!

Мои потенциальные союзники пока молчали, и это обнадеживало. Хотят услышать Хельгу, а также мое слово.

Древник указал навершием посоха на Хельгу и произнес:

— Даю слово обвиняемой. Можешь говорить!

Зал постепенно погрузился в тишину. Лишь со стороны старейшины брауни слышалось приглушенное ворчание.

— Пока мне не объяснят, что здесь происходит и по какому праву меня, посланницу конунга Винтервальда, удерживают силой, я отказываюсь что-либо говорить, — жестко произнесла Хельга.

Причем все это было сказано на чистом ведьмачьем. Еще один пункт в пользу моего предположения, что Хельгу учили не только теневые маги, но и истинные.

— Здесь всем плевать, перед каким королем или конунгом ты пресмыкаешься, — выпалил Брольд. — Ты спуталась с темными, и твой темник убил наших сородичей! За это преступление ты должна поплатиться собственной жизнью! Как и та, которой ты служишь!

Ниссе после моего незаметного кивка поднялась и положила на пол свиток с посланием Астрид.

Хельга побледнела. На ее скулах задвигались желваки. Казалось, скрип ее зубов я слышал даже отсюда. В глазах девушки я впервые заметил тень страха. Даже в Изнанке она держалась лучше. Только вот боялась Хельга, похоже, не за себя.

— Только попробуйте ее тронуть! — рыкнула она, и золотые щупальца окутали ее тело.

— Значит, ты признаешь свою связь с темными? — произнесла Сильфена. — А также убийство темником наших сородичей в твоем доме?

Тон матриарха дримлингов был спокойным и без агрессии.

— Нет, не признаю! — покачала головой Хельга. — Проклятые ледяные убили моего отца и братьев! И я не знала, что тот темник убил ваших сородичей. Скажу больше, я даже не подозревала, что в доме барона де Леви находился кто-то из… из ваших.

— Ты сказала «тот» темник? — склонив голову набок, спросила Сильфена. — Выходит, ты все-таки вступала в контакт с прислужником темных?

Хельга озадаченно поморщилась и впервые опустила глаза. Ее золотые щупальца стали прозрачными, а потом и вовсе исчезли.

— Да… — приглушенно ответила она, и по залу прошел напряженный гул. — Вернее… Когда я увидела тварь, подумала, что она заявилась по мою душу. Но она оставила меня в живых…

— Почему? — вкрадчиво спросила матриарх.

— Моя сестра… — тихо произнесла Хельга и подняла голову. В ее глазах мелькнула надежда. По щеке пробежала одинокая слезинка. — Я не слепая и вижу, что уже не выберусь живой отсюда. Но прошу об одном… Астрид просто запуталась. Она не понимает, с кем связалась. Темные рано или поздно убьют ее. Я должна поговорить с ней… Мне пришлось ответить темнику. Так я хотела потянуть время, чтобы придумать как быть дальше. Но…

— Она говорит правду, — выпрямив спину, холодно произнесла матриарх дримлингов.

— Подтверждаю, — твердым голосом сказала Селина.

— Не чую лжи в ее словах, — произнес кто-то из истинных.

Еще несколько подтверждений послышалось с разных сторон, в том числе и от Мадлен. По залу прошли шепотки.

Лица Брольда и Хардвика были мрачны, но я видел — они тоже почувствовали, что Хельга говорит правду.

Древник постучал своим посохом о пол, призывая к тишине и проскрипел:

— Ауринг был прав. На ее руках нет крови наших собратьев.

— Но ее присутствие несет угрозу для всех нас, — выкрикнул Брольд.

— Темник может в любой момент снова вернуться! — это уже Хардвик. — Чьих детей он выпьет тогда?

— Предлагаете убить невиновную? — криво усмехнулась Мадлен. — Тогда к чему был весь этот суд? Плевать вам или нет, она — посланница правителя Севера. Ее ищет вся столица.

— Значит, ты за то, чтобы просто отпустить ее? — ехидно произнес Брольд. — Носительницу древней силы? Вот темные обрадуются!

— Мы собственноручно преподнесем такой подарок врагу? — поддержал его патриарх брауни. — Даже боюсь представить, чем для нас обернется такой опрометчивый шаг.

Пока члены совета высказывались, я из полутени внимательно наблюдал за Хельгой.

Она сидела неподвижно, как статуя, только плотно сжатые челюсти выдавали напряжение. Ни дрожи, ни беглого взгляда по сторонам — воительница, которая уже готов принять любую развязку. Одинокая слезинка — единственная слабость, которую она себе позволила при воспоминании о сестре.

Когда брауни и энан начали говорить, бровь Хельги едва-едва вздернулась, и золотой отсвет мелькнул в глубине зрачка — вспышка, мгновенно погашенная волей.

Она снова выровняла дыхание и положила ладони на колени. Я мысленно