Молниеносный - Фёдор Бойков

были похожи на скалолазов, если бы в этой расщелине было хоть какое-то освещение, чтобы нас разглядеть.

Я старался не отвлекаться, но мысли о подставе со стороны военных не покидали меня. Ну не верил я, что трос такой толщины мог порваться. Как не верил и в то, что нет запасных и страховочных тросов, по которым должны были спуститься за нами. Хотя бы для того, чтобы поднять искалеченные падением тела.

Вольт привычно бурчал о демонах, затесавшихся среди военных и об инквизиции, которая это дело проморгала. Я был вынужден согласиться с питомцем — инквизитор и вправду не доделал свою работу. Был так занят сожжением одержимых, что не проверил военных, охраняющих спуск в Каньон.

И это при том, что они находятся в непосредственной близости к демонам. И хотя я знал, что в этот раз монстры прорвались через тоннели в обход базы, не понимал такой беспечности.

За этими размышлениями я не заметил, как оказался внизу. Просто в один момент мои ноги коснулись каменного пола, а я встал в полный рост и устало прислонился к скале. Спустившийся следом Семён вскинул автомат и тут же опустил его, увидев остальных членов отряда. На их руках тускло светились специальные браслеты, похоже на наши неоновые палочки для подсветки.

Никулин и его заместитель стояли кругом, охраняя Пожарскую, которая, судя по всему, пострадала при падении. И ведь не кричала даже, молча падала. Я знал, что она спускалась передо мной, но всё равно надеялся, что Ксении повезло больше, чем нам с Рыковым — всё же девушка она крепкая и сильная.

— Семён! — обрадовано крикнул Никулин. — Живой!

— Только благодаря князю, — ответил Рыков, пожимая руку командиру. — Знаешь, Денис, я думал, что всё, отходил своё. А потом меня князь поймал… и держал на весу, хотя сам едва держался.

— Своих не бросаю, — мрачно сказал я, ковыляя к отряду. — Сустав может кто-то вправить?

— Давай сюда, — хмыкнул Игорь Черепанов, смазливый блондин, который сразу мне не понравился при знакомстве. Было в нём что-то неприятное и будто бы фальшивое.

Но руку он мне вправил хотя и отпустил несколько шуточек про хрупкие аристократические косточки, которые ломаются от лёгкого нажатия. Пришлось напомнить этому рубежнику, что я удерживал на весу взрослого мужчину, и не сломал ничего ни себе, ни Семёну.

После моих слов Черепанов усмехнулся и достал из рюкзака баночку с мазью и бинты. Кивком головы указав на распоротую ладонь, Игорь закрыл рюкзак и отошёл к остальным. Я же густо намазал ладонь мазью, обработал локти, колени и бок, а потом кое-как дотянулся до спины.

Понятное дело, что это не зелье инквизиции, но рубежники не стали бы брать с собой в рейд не действующие лекарства. По крайней мере, боль стихла почти сразу, хотя пахла мазь так, что из глаз слёзы выступали — будто кто-то намешал тёртый лук и мазь Вишневского в один флакон.

— Что с Ксенией? — спросил я у Дениса Никулина, закончив с обработкой ран и шагнув ближе к княжне.

— Нормально всё со мной, просто эти перестраховщики решили, что я не смогу идти дальше, — фыркнула из-за спин рубежников девушка. — Видите ли рисковать они мной не могут, а то мой отец им головы пооткручивает.

— Вот в этом я с ними согласен, — сказал я, усмехнувшись. Рубежники не были глупыми людьми и понимали, что за свою дочку комендант не только головы пооткручивает, но и кое-что другое. — А чего сидим, если всё нормально?

— Ногу подвернула, — мрачно призналась Ксения, отводя взгляд. — Но идти я могу!

— Скорее уж ползти, — хмыкнул Черепанов, поиграв бровями. — Или висеть на чьём-то плече, затрудняя вылазку.

— Игорь, прекрати, — осадил его Никулин. Видимо, такое поведение было привычным для блондина. — Надо решать, как действуем дальше. Княжну оставить мы не можем, но и тащить на себе не вариант. Сражаться с демонами и одновременно защищать раненого слишком сложно.

— Трос ведь не просто так порвался, — задумчиво проговорил заместитель командира, Кирилл Самойлов.

— Это измена, предательство, — ответил ему Никулин. — Или одержимость. В любом случае путь наверх пока закрыт.

— Предлагаю двигаться дальше, — сказал Черепанов, закатив глаза. — Пришли за добычей, ею и займёмся. Всё остальное — потом.

— Согласен с Игорем, — подал голос Евгений Уткин, последний из пятёрки рубежников. — Без добычи возвращаться нельзя — плохая примета, сами знаете.

— Тогда решено, — кивнул Никулин. — Помогаем идти княжне по очереди. Женя, на тебе разведка, как обычно.

Уткин кивнул и пошёл первым, остальные потянулись за ним, достав оружие. Княжна поднялась с пола пещеры и закусила губу от боли. Вот же дурёха! Не выдержав, я шагнул к ней и подставил плечо, на которое она опёрлась с видимым облегчением, пробормотав слова благодарности.

Она протянула мне неоновую палочку, которую я согнул несколько раз и обернул вокруг запястья. Всё же надо было заглянуть в пункт снабжения и захватить хотя бы элементарную экипировку для спуска, но я слишком торопился. Да и какая уже разница, если я внизу. В следующий раз буду умнее.

Как оказалось, эта расщелина была чем-то вроде предбанника, в котором можно было перегруппироваться и составить план действий. Сам вход в Каньон Дьявола был дальше, и он походил на мерцающую пелену, натянутую между двумя сторонами расщелины. И для прохода дальше нужно было сделать всего один шаг, после чего замереть и не двигаться. Как сказала Ксения, любое движение может вызвать состояние онемения, после которого демонам будет очень просто убить вошедшего.

Я обернулся к Вольту, чтобы убедиться, что он понял Пожарскую и не станет дёргаться, как вдруг обнаружил, что моего питомца нигде нет. Пёс точно был здесь несколько минут назад, я видел его, когда тряс неоновую палочку. Так куда же он запропастился?

— Вольт! Ты где? — крикнул я вслух, ощущая странную пустоту там, где раньше были мысли пса. — Вольт!

Только сегодня я хотел избавиться от постороннего в своей голове, но почему-то радости и облегчения не было. На смену раздражению от постоянного присутствия Вольта в моих мыслях пришла паника. Чувство было такое, словно я лишился части себя. Захотелось бросить всё и отправиться на поиски пса, но была одна проблема — я не знал, куда идти. Где искать Вольта я не представлял.

— Он мог зайти