Дорога на юг - Мстислав Константинович Коган

большая, пузатая утка. Остановился в паре метров и дал своим гвардейцам какой-то знак. Те тут же вышли вперёд и взяли алебарды наизготовку. Видать, моя, покрытая шрамами рожа, не внушала ему никакого доверия.

Чиновник ещё с минуту стоял, тяжело дыша, затем, вылупившись на нас с Айлин маленькими, маслянистыми глазками, спросил:

— Кто такие? Откуда будете? С какой целью прибыли в наш город?

— Сир Генри отважный, с отрядом, — представился я, доставая из сумки грамоту, подтверждавшую моё дворянство, — Целей в городе у нас нет, мы тут проездом. Задержимся в городе на несколько дней, пополним припасы и отправимся дальше.

— С отрядом кого? — поинтересовался чиновник, малюя что-то толстым грифелем на писчей доске.

— Наёмников, — пожал плечами я, не совсем понимая, к чему ему эта информация.

— И сколько, вы говорите, человек в отряде? — не поднимая глаз от доски, поинтересовался чиновник.

Я на мгновение задумался. В боевой части у нас тридцать два человека, если вместе с ними посчитать калек и раненых. В небоевой — двенадцать маркитанток, кузнец, Тур с Бьянкой, шипон, «учёный», некромант с ученицей, Болека с бутылкой посчитаем за одного, ещё Исгрид, итого…

— Пятьдесят три человека, — кивнул я, всё ещё размышляя, включать ли магов в состав отряда. Зараза, а ведь понятия не имею сколько их. Знаю что примерно пара дюжин, если посчитать детей, но вот сколько именно — хер их разберет.

— Пятьдесят три человека на… — чиновник на мгновение задумался, закусив кончик пера, — Наёмники, остановятся в городе на четыре дня. Итого… Десять бронзовых и сорок медных альдингов.

— Эмм… — я на мгновение подвис, пытаясь понять, что только что произошло? — А собственно, за что?

— За право находиться в городе конечно же, — широко улыбнулся чиновник, — Пятьдесят три человека, по пять медных альдингов с каждого за день пребывания. Итого десять бронзовых, сорок медных. Или, — тут же начал он, заметив, что я открыл рот и собираюсь обложить его самыми последними словами, — Вы можете встать лагерем за стенами, и тогда платить придётся только за вход в город.

— Что-то я не припомню, чтобы с нас хоть где-нибудь брали деньги за пребывание в городе, — начал я, скрестив на груди руки и кивнув своим ребятам. Те быстро сообразили что к чему, и с десяток бойцов тут же встал у меня за спиной, многозначительно положив руки на эфесы фальшионов. Стражники напряглись и перехватили поудобнее рукояти алебард, приготовившись к бою. Однако стычки не последовало. Внезапно в ситуацию вмешался барон.

— И в этом никто ничего платить не будет, — бросил он, подходя к нам. Чиновник открыл было рот, чтобы поинтересоваться, а это ещё кто такой, но увидев его родовой герб тут же закрыл варежку, сочтя вопрос неуместным. Барон одобрительно хмыкнул и протянул чиновнику подорожную грамоту, припечатанную сургучом (более стойкий аналог воска) с оттиском королевской печатки.

— Тут и наша оплата и цель визита, — продолжил барон, — Пробудем мы в городе не менее пяти дней. И я надеюсь, что городской магистрат окажет нам соответствующий приём.

Чиновник взял грамоту в руки и принялся скользить по ней взглядом. И чем дальше он читал, тем кислее становилась его выражение лица. Иногда он останавливался, разочарованно покачивал головой, и что-то писал на своей доске толстым грифелем.

— И что? Они все? — наконец, поинтересовался чинуша, обведя взглядом всю нашу разношёрстную кампашку, чуть ли не под полторы сотни голов.

— Все, — ни секунды не колеблясь ответил Барон, — Вон там, — он кивнул в сторону выстроившихся солдат в жёлто-зелёной форме, — мои люди. Остальные — нанятый эскорт, который будет сопровождать нас в степи.

— Вашуж мать, — не смог сдержать разочарования чиновник, — Это-жешь сколько…

— Прибыли не досчитается казна города? — ухмыльнулся Байран, и тут же ответил на собственный вопрос, — Много. Видите ли, согласно эдикту, изданному Вильгельмом третьим, любой город или село на территории Эйденвальда обязано оказать любую запрошенную помощь королевскому посланнику или сопровождающим его людям. Я, так уж и быть, не буду напрягать вашу городскую казну и, вместе со своими людьми остановлюсь в усадьбе своего старинного друга. Однако её стены не могут вместить всех. Так что… — он ухмыльнулся ещё шире, глядя на то, как чинуша бледнеет, а его лоб покрывается мелкими бисеринками пота. Должно быть калькулятор в его голове насчитал такую сумму, от которой бедолагу чуть не хватил удар. Но барон был беспощаден.

— Так что для моего эскорта вы найдете приличный постоялый двор, разместите его и проследите, чтобы людей обслужили по высшему разряду. Всё, разумеется, за счёт городской казны. А завтра к вечеру, когда все отдохнут, лично явитесь к сиру Генри и покажете ему, где здесь можно пополнить запасы и набрать людей.

— Но ведь… Все постоялые дворы заняты. Очень много гостей с юга, — попытался отбрехаться чиновник, хватаясь за последнюю соломинку. Однако, барон был не из тех людей, от которых в принципе можно отбрехаться.

— Так освободите один из дворов, — с нажимом сказал он, — Хотя-бы ту же «Пьяную деву». Или вы хотите сказать, что для вас гости с юга важнее воли короны?

— Нет, — покачал головой раздосадованный чиновник, — Конечно же нет. Эй, Вигхарт. Бери своих парней. Пойдете вперёд, расчистите двор от постояльцев.

— А куда их деть то? — пробасил усатый стражник, оказавшийся командиром патруля. Единственное, что отличало его от прочих — синее перо на плюмаже, тогда как у прочих были обычные, белые.

— Предложи им толстого кабана. А если не согласятся, то могут ночевать за городскими стенами, — равнодушно пожал плечами чиновник. Судьба выселяемых его заботила куда меньше, чем урон, который мы собирались нанести городской казне, — А вы, сир, — он кивнул мне, — Извольте следовать за мной. Наш путь будет чуть длиннее, чем у моего сержанта, чтобы вы не пересекались с теми, кого сейчас будут переселять. Ну да ничего страшного. Покажу вам наши достопримечательности, — чинуша холодно улыбнулся явно подразумевая, что сказал ещё далеко не всё.

— Сейчас наши пути разойдутся, — сказал барон повернувшись к нам, — Я приду проведать, как вы устроились, завтра вечером. Остался бы с вами, да мой старинный друг может обидеться, что не заглянул к нему в гости. В городе мы будем