Чёрный восход - Леа Рейн

завидев нас, мигом преградили путь. Наверное, они уже нашли тела своих товарищей и не собирались никого пропускать.

Ворота были уже почти распахнуты, а значит, Дэмир начал их открывать еще издалека. Мы не стали тратить время на бой со стражей и просто перескочили через них. Лошадь прыгну ла, сбив кого-то с ног, а когда приземлилась, в мою рану как будто снова вонзилась стрела. Я простонала от боли и качнулась. Дэмир вовремя успел придержать меня за плечо, а иначе я бы точно свалилась.

– Прости, – выдохнул он.

Мы покинули город и понеслись в лес. Мне очень хотелось провалиться в сон, чтобы сбежать из ужасной реальности, но я позволила себе лишь немного расслабиться и прикрыть глаза.

– Нужно где-то остановиться и осмотреть твою рану, – проговорил Дэмир.

Я ощутила, что лошадь сбавила скорость, и открыла один глаз, чтобы посмотреть, где мы. Нас окружала лесная глушь, и я надеялась, что здесь не поджидают неприятности.

– Бывало и хуже, – выдавила я из себя.

– Что значит «бывало и хуже»?! – громко возмутился Дэмир, отчего я поморщилась. – У тебя осталась та мазь, которую дал шаман в Тосгоне?

– Да.

– Хорошо.

– А ты не ранен?

– Какая разница, – бросил он.

Я снова закрыла глаза и безвольно, как тряпичная кукла, повисла на Дэмире.

– Мы не сможем сегодня пересечь границу Ора-Мариса, – снова заговорил он. – Сделаем привал на берегу Рваного озера и обработаем твою рану. Продержишься?

– Я так просто не умру, – произнесла я таким тихим и слабым голосом, как будто уже отправлялась в мир духов.

Дэмир притянул мою голову к себе и прижался щекой к волосам. Это походило на объятия и было бы очень мило, если бы я не истекала кровью и не была на грани обморока. В этот момент я не чувствовала ничего, кроме смертельной усталости.

– Можешь так сидеть, только не смей засыпать, – сказал Дэмир, и я ощутила вибрацию от его голоса, которая убаюкивала еще сильнее. – Это моя вина. Ты пыталась всего этого избежать, а я поступил очень глупо. Я не хотел, чтобы ты пострадала.

– Я знаю.

– Ты должна меня ненавидеть.

– Дурак. Я не ненавижу тебя. Когда мы там… доберемся до этого озера? – вымученно спросила я.

– Еще немного. Потерпи.

Я бессвязно что-то промычала и до самого привала пробыла в полубессознательном состоянии.

Дэмир спрыгнул с лошади, чтобы помочь мне спуститься. Я начала слезать, но вышло так неудачно, что буквально вывалилась из седла ему прямо в руки. Похоже, он понял, что на ногах я не удержусь, поэтому сразу подхватил меня и понес вдоль озера. На песке рядом с крупными валунами лежало бревно, и Дэмир усадил меня спиной к этому бревну. При этом он продолжал придерживать меня за здоровое плечо, будто я могла куда-то упасть.

Ощутив под собой твердую землю, я облегченно выдохнула и замерла, потому что любое движение причиняло сильную боль.

– Нужно обработать рану, – словно извиняясь, сказал Дэмир и распустил завязки моего плаща. Подобравшись к застежке дэгэла, он в нерешительности замер.

Я подняла на него затуманенный взгляд и увидела, что он сидит с испуганным лицом. Сначала я не поняла, в чём дело, и решила, что рана очень страшная и я, скорее всего, не выживу. Но потом заметила, как у Дэмира трясется рука, и поняла, что он просто не знает, как ко мне подступиться. Я никогда еще его таким не видела, и это было даже забавно. Если бы могла, я бы, наверное, засмеялась.

– Помощник из тебя так себе, – тяжело выдохнула я и отодвинула его руку.

– Но нужно… – растерянно начал Дэмир.

– Я знаю. Достань из моей сумки мазь и бинты.

– У меня есть кое-что, чтобы обеззаразить рану, – внезапно вспомнил он.

– Тогда принеси это.

Дэмир кивнул и, вскочив на ноги, направился к лошади. Я фыркнула и поудобнее села у бревна, расстегивая застежку дэгэла.

Надо же, генерал Кумлара боится прикоснуться к женской одежде, – ворчала я про себя, выбираясь из одного рукава и прикрывая тканью части тела, которые не имели к ране никакого отношения.

– Ну, он по крайней мере старается помочь, – подметила Юёр в моей голове. – А мог бы вообще бросить.

– Ну да, радуемся тому, что имеем.

– О чём ты? – спросил Дэмир, вернувшись с бурдюком в руках.

– А? – переспросила я. – Ничего, просто ворчу. Что ты принес?

Он снял крышку с бурдюка и сунул его мне под нос.

– Пей.

С сомнением понюхав, я обнаружила, что он предлагает мне алкоголь, и отвернулась.

– Нет.

– Тебе станет легче.

– Что это?

– Архи.

– Даже не стану спрашивать, почему ты носишь ее с собой.

Я никогда не любила водку на молоке.

Он и не собирался объяснять, только настойчивее протянул мне бурдюк, и я решила, что алкоголь, возможно, притупит боль. Сделав один глоток, я чуть не закашлялась.

– Пей еще, – сказал, а вернее, приказал мне Дэмир.

– Ты издеваешься надо мной, – пробубнила я и сделала несколько больших глотков, чтобы сразу покончить с этим.

– Ну, всё, достаточно. – Дэмир отобрал у меня бурдюк, и я сморщилась от горечи и жара, которые растекались по языку и горлу.

– Невкусно, – пожаловалась я.

Дэмир хмыкнул и, пока я приходила в себя, сбросил свой плащ, чтобы разорвать его на полосы.

– У меня же есть бинт, – слабо напомнила я.

– Это не для перевязки.

Он облил руки архи, а потом вымочил в ней кусок ткани и с тревогой на меня посмотрел.

– Будет больно, – предупредил он.

Не дожидаясь ответа, Дэмир резко прижал ткань к моей ране, и новая порция боли пронзила меня насквозь. Перед глазами зарябили разноцветные пятна, я зажмурилась и замолотила здоровой рукой по его предплечью, чтобы он прекратил эту пытку. Дэмир не шелохнулся, только перехватил мою ладонь другой рукой и стал прижимать ткань сильнее.

– Терпи, – строго сказал он.

Надо терпеть, – повторила я про себя и стиснула зубы, напрягая практически каждую мышцу своего тела.

В конце концов, мне приходилось терпеть и не такое.

Вот только это не утешало. Может казаться, что раз уже доводилось перенести какую-то боль, то вытерпеть ее еще раз будет не так трудно. Но когда доходит до дела, оказывается, что это вовсе не так.

Рану жгло так сильно, словно меня бросили в огонь. Поначалу я сдавленно всхлипывала, потом от лица отлила кровь, губы онемели, а виски похолодели, и я уже не могла выдавить ни звука. Я почти теряла сознание и была этому даже рада, ведь тогда мучения закончатся, однако толком уснуть так и не смогла. К счастью, страдания