Рождение Тени - Алексей Шумилов

вырубился, провалившись в черную пелену забытья. И проснулся, когда в моё сознание ворвался гулкий бас барабанного боя.

«Бум, бум, бум, бум», — глухо зазвучало в голове. Возникло впечатление, что комната вместе с кроватью сотрясается от мощной звуковой волны. Я открыл глаза. Чернильная мгла ночи посерела, уступая дорогу наступающему утру, а в окно уже пробивались первые, робкие оранжевые лучики восходящего солнца.

«У нас сейчас сбор на площадке у входа. Клятву верности будем приносить», — вспыхнула в голове мысль-напоминание.

Я резко вскочил, и кинулся к сложенному на стуле черному костюму синоби. Вчера вечером перед сном нас погнали в подсобное помещение. Смотритель подобрал каждому подходящую одежду и обувь. Даже для мелкого нашёл вариант. Такое впечатление, что о нашем приезде знали и готовились. Впрочем, мы не отличались какими-то нестандартными размерами, а соответствовали средним показателям взрослых среднестатистических японцев, хоть Рику был крупнее меня. И к тому же темно-серые костюмы легко утягивались специальными шнурками и поясом. А мягкие таби[9], напоминающие полуботинки с раздвоенными пальцами были невероятно комфортными, и сидели на ногах как влитые. Тонкая и гибкая, но крепкая подошва плотно прилегала к земле, позволяя бесшумно передвигаться по разным поверхностям.

Не забыл наш кладовщик и девушку. Юки получила в подсобке голубое женское кимоно с белыми изображениями журавлей и широким поясом-кушаком, вместе с сандалиями-дзори на резиновой подошве. От обычной одежды кимоно отличалось высокой плотностью и прочностью.

После раздачи шмоток смотритель устроил краткий инструктаж. Он в подробностях рассказал, что следует делать на каждом этапе ритуала, ответил на уточняющие вопросы, и отпустил нас только когда убедился, что мы всё сделаем правильно…

Гулкий и размеренный бой барабана подстегивал, заставляя торопиться. Я натянул на себя темно-серый костюм, захватил тонкую шапочку с вырезом для глаз, и выбежал в коридор, сразу же столкнувшись с Рики и налетевшим сзади на спину Нобу. Юки неторопливо двигалась за братом.

— Всё, нормально. Успеваем, нам пять минут на сборы давалось. Керо вчера сказал, — пробухтел «огонёк», пропуская меня вперед.

Через минуту мы уже стояли на каменной площадке перед входом.

Мэй с довольной улыбкой в нарядной бирюзовой юкате, сидела на деревянной скамеечке у крепостной стены.

Керо бил толстой палкой в огромный барабан-тайко на деревянной подставке, повернутый к нему кожаной мембраной. Пронизывающий холодный ветер, налетевший с океана, заставил меня поежиться.

Шин в черном кимоно, и Рюу в сером хаори, поверх темно-синей юкаты, молча стояли возле длинного флагштока с гордо реющим черным стягом. Эмблема на знамени сразу приковала моё внимание. Обнаженная катана с каплями крови на лезвии перекрещивалась с камой[10], на фоне восходящего золотистого солнца. Снизу под серебристым сюрикэном[11], устроившимся между рукоятями меча и серпа, пылал кровавой надписью лозунг «Честь и Гордость». Такие же эмблемы были на хаори старика и кимоно лысого.

Недалеко от них стоял бронзовый гонг длиной в рост человека. Отполированная деревянная палка для ударов лежала рядом с ним. Чуть дальше у стены, упершись рукоятями в стену, а ножнами в брусчатку, выстроились в ряд четыре катаны. Рядом пристроился маленький боевой нож без гарды — типичный женский кайкэн[12].

«Когда они успели громадный гонг на площадь притащить? А главное, как умудрились сделать это тихо, не потревожив наш сон?» — удивился я.

Рюу сделал повелительный жест, и Керо послушно опустил палку. Барабан замолчал.

— Вы готовы принять клятву? — прогремел над площадью голос главы клана.

— Да, — воскликнул Нобу.

— Да, — подтвердил Рику.

— Да, — склонила голову и прижала ладошки к груди Юки.

Я сделал шаг вперед и подвел итог:

— Да. Мы готовы.

— Отлично, — довольно кивнул старик и многозначительно глянул на Шина. Тот метнулся к стене, собрал катаны, подхватил нож, и пошел к нам. Лысый расставил нас ромбом. Я стоял спереди, напротив главы клана. Справа от меня — Рику, слева — Нобу, а сзади — Юки. Всем вручили мечи, а девушке ещё и кайкэн в придачу.

Шин отошел от нас, остановился сзади Рюу и рявкнул. — Стали на колено.

Мы послушно опустились. На поднятые колени легли черные ножны катан. Ладони крепко сжали рукояти. Мечи с лязгом наполовину выдвинулись из ножен. Хищно сверкнули сталью наточенные клинки.

— Повторяйте за мной, — скомандовал дед.

— Сегодня я выбрал свой путь, и решил стать частью клана синоби «Воины Тени», основанным великим Тоби Като, ниндзя, ставшим легендой при жизни. Клянусь хранить верность своему клану, и если понадобится положить жизнь на жертвенный алтарь ради его процветания. Я свободен от мирских правил и догм. Мои принципы — приверженность внутреннему кодексу ниндзя, тем взглядам, которые считаю правильными и достойными воина и мужчины.

Я никогда не передам посторонним тайные знания и умения синоби. Моя жизнь и честь принадлежат главе клана. Мой дух подобен несокрушимой скале, а тело — железу. Мой меч — карающая длань клана. Моя тактика — неуловимость ветра. Мой разум всегда холоден как лед, быстр как бросок кобры, свободен от сомнений и страха. Моя цель — забрать жизни врагов. Мой девиз — «Честь и Гордость». Моя жизнь — постоянная готовность к смерти. Моя суть — Тень.

Наши голоса зазвучали слитно, повторяя слова клятвы, сначала неуверенно, а потом твердо и решительно.

— Свои тайны я оставил в прошлой жизни. У меня больше нет секретов от наставников и главы клана. И сегодня я приношу клятву под своим настоящим именем[13], — продолжил дед и многозначительно глянул на нас.

Мы медленно поднялись на ноги.

— Я Изаму Огава, сын и наследник дайме округа Ибури, подтверждаю, все сказанное мною, и прошу сияющую Аматэрасу и повелителя ночи Цукуеми скрепить нашу клятву своими божественными дланями, и пусть горе постигнет того, кто нарушит её, — произнёс я заученную накануне фразу.

Неторопливо вынул катану из ножен, развернулся лицом к ребятам, и поднял руки, выставляя лезвие вперед.

Рику удивленно вскинул брови, а Нобу даже приоткрыл рот, услышав мои слова, но сразу же спохватился и принял торжественный вид.

— Я Рику Миура, сирота, подтверждаю все сказанное мною, и прошу сияющую Аматэрасу и повелителя ночи Цукуеми скрепить нашу клятву своими божественными дланями, и пусть горе постигнет того, кто нарушит её.

Вторая катана звякнула сталью, скрещиваясь с моим мечом.

— Я Юки Фудзивара, дочь советника Сигэру Фудзивары, подтверждаю, все сказанное мною, и прошу сияющую Аматэрасу и повелителя ночи Цукуеми скрепить нашу клятву своими божественными дланями, и пусть горе постигнет того, кто нарушит её, — голосок Юки дрожал от волнения.

Катана девушки с тихим звоном присоединилась к нашим скрещенным клинкам.

Фамилия Юки и звание её отца мне ничего не говорили. Я остался спокойным и невозмутимым. Рику,