Звездный Изгнанник. Том 2 - Алексей Крючков

– Я тебя обожаю. Или давай лучше в счет Майка, этому жирдяю не мешает похудеть.

Тесс залила блюдо горячей водой, и буквально через несколько минут еда была готова к употреблению. Пиратка все так же не торопясь прошла к столу и села на диван. Джина все это время наблюдала за Тесс и до сих пор поражалась ее столь быстрому выздоровлению. Подобного, пожалуй, она еще не встречала за годы своей медицинской практики. У человека было практически смертельное ранение, а через четыре дня она уже самостоятельно передвигается. Пусть с трудом, но все-таки. Медицина, конечно, скакнула далеко вперед, да и сама Джонс ни капли не сомневалась в своих талантах, тем более что хирургия была ее профилем, но невольно закрадывались мысли о стороннем вмешательстве в организм Валькирии.

– Тесс, послушай, чисто врачебный интерес, – Джина подсела к Валькирии за стол. Та даже не посмотрела на нее, жадно уплетая не то поздний ужин, не то ранний завтрак. – А ты, случайно, себе никаких генетических модификаций не делала? – спросила Джонс и тут же пожалела о своем вопросе, увидев гневный взгляд Валькирии, посмотревший на нее исподлобья.

– Мать, ты совсем сдурела? – она даже оторвалась от еды. – Я эту дрянь на дух не переношу. Чтобы запихивать в себя всякую инородную хрень? Ты меня видела? У меня рост под метр девяносто. Я просто здоровая кобыла и всегда такой была. Тут уж меня природа, наверное, наградила таким организмом, так что лично я не жалуюсь.

– Прости, Тесс, не хотела обидеть.

– Я не обижаюсь, я вообще добрая. Хочешь, едой поделюсь?

– Спасибо, ешь уж сама. У тебя растущий организм.

Джина лишь вздохнула, встала из-за стола и направилась к выходу.

– Ты только, когда пойдешь к себе в каюту, постарайся уж не рухнуть с лестницы. Не хватало мне тебя еще по кусочкам собирать.

– То есть в медотсеке мне уже не обязательно оставаться? – удивилась Тесс.

– Вряд ли мне удастся затащить тебя обратно.

– Ты умная девочка, мне всегда это в тебе нравилось. А вообще ты меня бесишь.

– Вот это интересное откровение, – Джина от удивления вытаращила глаза. – И могу ли я узнать, отчего впала в немилость?

– Ты идеальная. Я сколько за тобой наблюдаю, пытаюсь найти в тебе хоть один изъян. Но нет его, сплошные плюсы. Даже у Сэмми есть свои таракашки в голове. А ты, блин, мисс совершенство.

– Вот я сейчас даже не знаю, обижаться на тебя или поблагодарить за комплимент.

– Да, не бери в голову, я тебя люблю, крошка, – большую часть слов Тесс сейчас говорила прямо с набитым ртом.

– Нда, от любви до ненависти один шаг. А это у тебя такое хобби, изучать людей?

– Это не хобби, а животный инстинкт, выработанный годами для оценки врагов и поиска уязвимых мест. Джи, а подскажи вот, это откуда у вас с кэпом мода такая по ночам колобродить? – неожиданно поменяла она тему разговора.

– А с тобой на корабле вообще пора уже круглосуточные дежурства устраивать, – улыбнулась Джина и вышла из дверей, направившись в свою каюту, как уже на подходе к лестнице услышала голос Тесс:

– Джи! И еще! Прежде, чем ты не ушла! – крикнула ей вслед Валькирия, даже не думая о том, что может кого-то разбудить в грузовом отсеке.

Джонс пришлось вернуться.

– Вообще-то я уже ушла, а там люди спят, может, хватит орать?

– Сделай мне горячего чаю. А то в одной майке и босиком холодновато тут, а я к чайнику опять буду полчаса ползти.

– Могла бы хоть из вежливости сказать волшебное слово, – усмехнулась Джина, но все-таки направилась к кухне, чтобы выполнить просьбу пиратки.

– Мне с сахаром, – ответила Тесс. Максимально вежливо, как ей показалось.

* * *

Валькирия проснулась и первом делом посмотрела на часы. Это было обычной практикой всех космических путешествий, потому что другим способом определить время суток в космосе было невозможно. Их здесь не существовало, за окном был все время один и тот же пейзаж. На часах было уже обеденное время, что очень удивило Валькирию, поскольку она была довольно ранней пташкой и не любила долго нежиться в кровати. Но почувствовав уже знакомое жжение в груди и окончательно проснувшись, она быстро прокрутила события последних дней и поняла причину столь нестандартного пробуждения ее сегодня. По крайней мере, она была цела, она могла нормально дышать чистым, хорошо отфильтрованным воздухом, все части тела тоже были на месте, и она даже снова спала в своей, ставшей уже такой родной, каюте, а не в медотсеке, от одного запаха которого ее воротило. Ей, как и любому здравомыслящему человеку, всегда хотелось пореже попадать в подобные кабинеты, хотя с ее образом жизни это было проблематично.

Проанализировав всю ситуацию, она пришла к выводу, что пока все не так уж и плохо. Она встала с кровати, потянулась, оценивая работоспособность своих мышц. Конечно, слабость в теле была еще сильной, и она ни за что бы не рискнула сейчас лезть под пули или ввязываться в очередную потасовку, но сон явно пошел на пользу. Подручные средства для перемещения хотя бы уже не требовались. Было непривычно. В прошлые разы, получая раны, она порой вынуждена была самостоятельно прятаться, как зверь в пещерах, в прямом смысле зализывая раны. Самой накладывать швы, вытаскивать пули без наркоза – все это ей было не впервой. Реже, но все же иногда находились подельники, которые помогали ей добраться до какого-нибудь кустарного врача. И тут ей пришла в голову мысль, что получать полноценный медицинский уход на уровне госпиталя, да еще и от первоклассного хирурга ей еще ни разу в жизни не приходилось. Операции в подвале ржавыми инструментами, антисептик из кого-нибудь ракетного топлива, а то и вообще обычный алкоголь, пьяный до потери сознания не то врач, не то выгнанный с работы рудокоп, которому приходилось доверять свою жизнь. Это все так или иначе было привычным. А тут Джина с нее пылинки сдувала. Обычно после каждой раны действительно приходилось лежать с онемением конечностей, потом еще неделю тошнило от непонятных веществ, попавших в организм. А сейчас она не хуже Джонс удивилась своему очень скорому выздоровлению. А уж эта искусно проделанная операция. Тесс еще раз попыталась найти хотя бы след от шва, но все было чисто. Ни царапинки. Было, конечно, приятно, хотя Валькирия все равно относилась к этому с некоторым опасением, боялась, что может размякнуть, стать неженкой. «Ни в коем случае нельзя к этому