Баллада о Звездной Республике - Елена Долгова

все закончится, вас выкинут будто ветошь… выбора-то у вас все равно нет. Проект моего дадди гораздо опаснее, чем он воображает. В том числе и для него самого. И даже для меня. А уж для вас-то – тем более.

Брюнетка ушла, пляж опустел. Прибой все так же вылизывал песок, кровь на щиколотке уже засохла. Мартынов вернулся в свою комнату и погрузился в сон без сновидений.

* * *

Следующие шестьдесят дней Мартынов посвятил подготовке – оттачивал произношение, изучал топографию Претории, которая принимала Лигу на этот раз. Особое внимание он уделил восстановленному по архивам плану здания и принципам построения старинных систем связи.

– Всем тренироваться в стрельбе пулями, – приказал Элфорд и Матынову, и отданным под его начало наемникам (излучатели не вписывались в исторический антураж).

На шестьдесят первый день «Вероника» стартовала с поверхности океана, на обычном двигателе, под управлением автопилота. Старт наверняка не прошел незамеченным, но принадлежность яхты компании Рacific Treats снимала все вопросы Земли. Мартынов, как и остальные боевики, оставался в капсуле скорчившись там в позе эмбриона. В яхту, рассчитанную на десятерых, набилось два десятка боевиков – было душно и жарко, гравитация отсутствовала. Варп-двигатель, в достаточной мере экранированный, работал на корме.

Запустить новый вигатель Элфорд приказал сразу за лунной орбитой. Такой маневр привлекал внимание других кораблей, но секретность уже не имела значения – текущая версия мира подлежала темпоральной очистке.

«Очень скоро я умру, – размышлял Мартынов, – рассматривая в звезды в небольшой иллюминатор, – умру в экзистенциальном смысле, чтобы снова возродиться. Новая версия меня самого – какой она станет? Воспоминания, конечно, не сохранятся. Я проживу жизнь заново, снова стану ребенком, возможно, мать и отец не погибнут на Пасто Вентура. Стоп. Да, я буду рожден заново, но ведь и существующий вариант меня никуда не денется. Я должен вернуть «Веронику» на Землю. На ту Землю, которая окажется под властью Элфорда и ему подобных. Там, вероятно я увижу самого себя, но тот, второй, меня не вспомнит».

Мартынов запутался. Ответа он не знал, возможно, мешал ментальный блок. Боевики, слишком недалекие для таких сложных мыслей, проводили время, играя в покер на будущий гонорар.

...«Вероника» перешла на варп в назначенный час и это походило на падение в бездну.

* * *

Яхта материализовалась там, где наблюдению с Земли мешала Луна – то есть, близ ее «темной» стороны. (Мартынов еще на острове насотял на этом варанте). Корабли еще не провозглашенной Марсианской Конфедерации пока что не бороздили пространство, и пустоватый космос стопятидестилетней давности не предвещал особых проблем.

Пройти сквозь сеть околоземных спутников оказалось сложнее. Приводнившуюся в Индийском Океане «Веронику» они опознали как «безопасный объект неизвестной природы», что давало пару недель форы…

Команда доплыла до Ричардс-Бей на надувных лодках, разделилась и смешались с местными. Говорили только по-английски.

Мартынов, который уже вошел в роль русского журналиста, воспользовался здешним автобусом и, отчасти даже наслаждаясь экзотикой, ехал в нем одиннадцать часов, в компании негров-зулусов.

Претория ему понравилась. Она была красивым и комфортным городом, несколько, по меркам другой реальности старомодным, но уже без слишком грязных трущоб по периметру.

До момента рандеву оставались сутки. Мартынов бродил по улицам, пару раз перекусил в кафе. «Я могу не возвращаться – размышлял он, пробуя метсный травяной чай. – Это чистый мир, где о моем задании не знает никто. Боевики Элфорда попробуют меня искать, но скоро им надоест. Я могу уехать куда угодно, например, осесть в России, завить об утрате документов, как-нибудь натурализоваться. Я могу сменить профессию и просто жить, и никогда больше не увижу мерзкую ухмылку Элфорда».

На этом нелояльные соображения обычно прекращались, а приступ боли от ментального блока становился очевидным.

«Я не должен думать о нанимателе. Нельзя даже вспоминать его имя».

В назначенный час команда собралась в снятой Мартыновым на имя Мартинеса хибаре. Боевики-негры тренировались изображать охрану, боевики-белые готовились к проникновению извне.

В великий день принятия Хартии Мартынов с экзотической веревочной сумкой через плечо присоединился к стайке говоривших по-русски журналистов.

– Я вас не помню. Откуда будете? – поинтересовался один из них – рыжеватый парень с коротко стриженной бородкой.

– Андрей Мартынов. Интернет-издание «бифуркации современности».

– Что-то я такого не помню. Дадите адресок?

Мартынов сунул бородатому карточку с сетевым адресом, который показывал посетителям вечно «under construction».

...Оружие он собой не взял, только мультитул из сверхпрочного пластика, а потому рамка металлоискателя не загудела. Документы идеальными не были, но вместе с группой «товарищей» Мартынова пропустили без проблем – многие из журналистов давно примелькались охране. Под предлогом посещения restroom он отделился от шумной компании, выбрал удаленный и потому неудобный для членов Лиги лифт, заблокировал кабину изнутри и при помощи мультитула разобрал пол.

Спускаться вниз предстояло на десять метров, для этого пригодились толстые перчатки и веревка, из которой сплели сумку. Дальше пришлось ползти внутри воздуховода, а закончился этот путь в трансформаторной. Там, покопавшись в проводах, Мартынов заблокировал все «турникеты» на входе и выходе, ставни на окнах, отключил свет, питание серверов, микрофоны, камеры и следящие устройства. Турникеты только назывались турникетами, на деле они были бронированными дверьми, и это играло на руку участникам операции.

В здании Лиги еще оставались мобильные телефоны, а потому к одному из кабелей Мартынов присоединил глушилку.

Вскоре в дверь трансформаторной постучали условным стуком. Явился помощник – рослый негр, переодетый в форму уже убитого им охранника. Этот улыбчивый здоровяк на этот оказался серьезен, он вручил Мартынову штурмовую винтовку и запас патронов.

– Картера мы потеряли,