Лимбус. Том 2 - Эон Линь

С каждым взглядом на Юань Фэня и Энделлиона меня накрывала горькая истина: неважно где, но принц Нейн всегда оставался бледным отражением, напоминанием о том, кто действительно имел значение для всех и ради кого Шеол тысячу лет искал выход.

В таком соперничестве у меня изначально не было шансов, и от осознания правды становилось тошно. Неприятно. До отвращения мерзко.

Страница.

В руках король сжал тот самый браслет – мой браслет. Нет, только не это! Не забирай, оставь хоть что-то мне. «Этот браслет не продается, он ждет своего хозяина». Кто бы ни стоял за словами торговца – судьба или Боги, – спасибо вам. Энделлион выбрал другие украшения и, как всегда, сумел обратить все внимание на себя: в порыве благородства он на глазах у Юань Фэня сломал одно из них, будто подчеркивая свою чуткость и безупречность. Даже в этом, казалось бы, мелком жесте Энделлион сумел выделиться, затмевая всех вокруг.

Страница.

Страница.

Страница.

Мне не хотелось смотреть на их путешествия, но я не мог оторваться от созерцания образа Шеола, которого не знал по-настоящему. Его таинственная личность, скрытая за наглазной повязкой, завораживала и неизбежно притягивала взгляд. Из-за связи с оружием мне хотелось понять истинную сущность Шеола, ведь от этого зависело достижение единства душ меча и его владельца, а также обретения истинной силы. По крайней мере, так я оправдывал свое любопытство.

Страница.

Скромная желтая хризантема, протянутая Шеолом, украсила петличку парадного одеяния Энделлиона. Наши дни рождения. Договор.

Страница.

Я не понимал, что происходит. Почему алтарь разрушился, а Ахимот превратился в безумца, охваченного слепой яростью, готовой уничтожить все живое? Что скрывал Энделлион от всех нас? Значит, демоны были правы, ненавидя нашего короля. Солнце Экнориана оказалось не спасителем, а палачом. Обманутые экнорианцы возносили ему хвалу и почитали как героя. Безупречный Энделлион – причина гибели тысяч людей и источник начала Сумеречной войны.

Страница.

Купол над Экнорианом, созданный паладинами и Юань Фэнем, мерцал, подпитываемый их силой. Шеол был ужасающе прекрасен в сражении с демонами. Он парил в смертельном танце над миром, сея не смерть, а воздаяние. Я уже видел бой Юань Фэня с Аварусом на пограничных землях, но тогда его мастерство лишь отдаленно напоминало сокрушительную мощь Повелителя Тысячи Вод.

Страница.

Ахимот превосходил его по силе, и это становилось очевидным с каждым мгновением их сражения. Юань Фэнь уступал демоническому клинку, не имея возможности отразить сокрушительные атаки своим мечом. Теперь я видел разницу и понимал, почему он был так одержим желанием обрести душу Стража. Без нее меч Юань Фэня не мог противостоять оружию Владыки Тьмы, а значит, и защитить кого-либо тоже.

Страница.

Кровь Энделлиона стекала по лезвию меча алым подтверждением свершившейся трагедии. Взгляд Юань Фэня напоминал глаза обезумевшего зверя – смесь ярости и отчаяния, будто сама тьма завладела его душой. Вместо короля Экнора, предавшего три мира ради своей цели, в ослепительных лучах появился Шигэтайян. Так вот как на самом деле пал Энделлион – не в бою, не благородно пожертвовав собой, а в попытке исправить свою ошибку.

Страница.

Кровавый дождь от сражения Повелителя Тысячи Вод и Владыки Тьмы пролился на пограничные земли и обагрил белые лепестки. Ахимот был убит Шигэтайяном, а Лимбус исчез, бесследно растворившись во тьме и унеся с собой все ответы. После Энделлиона осталась лишь одинокая желтая хризантема, словно последнее прощание. Несгибаемый Юань Фэнь, всегда следовавший своему пути, теперь превратился в призрачную тень, блуждающую по руинам прошлого.

Страница.

Низвержение Повелителя Тысячи Вод вместе с его последователями выглядело позорной поркой, послужившей напоминанием для остальных Богов. Я не мог сдержать гнев и закричал: «Он уже уничтожен! Что вы пытаетесь доказать этим изгнанием? Вы хотите раскаяния за его добродетель, за верность своим идеалам? Почему же тогда вы не подали ему руку помощи, если так превозносили и ценили его?» Но мой вопль остался беззвучным, не имея сил в видениях прошлого.

Я обратил взгляд на Небесного Императора, но не увидел в нем ничего величественного и благородного. Лис оказалась права: как можно защищать небожителей после того, что они сделали с Шеолом? Какие правила оправдывают подобную жестокость?

В порыве злости пришло болезненное осознание: все их величие было ложью, выстроенной из страха разрушить привычный порядок. И если ради поддержания хрупкого равновесия они готовы низвергать своих же за проявление человечности к другим мирам, то, может быть, эти устои давно нуждались в захоронении.

Страница.

После того как всех последователей Повелителя Тысячи Вод вместе с ним выбросили на пограничные земли, заблокировав ци и лишив печатей-пропусков, новоиспеченные жнецы нашли себе пристанище в руинах. После событий той ночи что-то надломилось в Юань Фэне. Его тело изнемогало от истощения, будто пытаясь поскорее отправиться за потерянным духом. Казалось, он действительно искал смерти, но она отказывалась прийти к низвергнутому небожителю. Иногда лихорадка отступала, и в эти моменты Юань Фэнь смотрел в стену потухшим взглядом.

Так проходили дни, сменяющиеся неделями и месяцами. Жизнь вокруг упорно шла вперед, но время для него словно застыло. Все изменилось в тот день, когда Син вошел в комнату и молча положил перед ним небольшой шелковый мешочек. Юань Фэнь безразлично взял его и, развязав, высыпал содержимое на ладонь. Из мешочка плавно скользнул нефритовый браслет, с которого все когда-то и началось.

Он замер, всматриваясь в символ своей прошлой жизни, после чего глубоко вздохнул, решаясь, и надел его на запястье. На мгновение лицо Юань Фэня озарило слабое подобие надежды, но ожидание быстро сменилось разочарованием. Ничего не произошло. Браслет остался целым, и дракон не появился.

– Где ты? – спросил он у пустоты хриплым голосом. – Ты даровал мне жизнь и связал наши судьбы, но не назвал имени. Кто ты, жестокий Хранитель Лончжу? Появись и забери мою жизнь обратно. Я отрекаюсь от имени, дарованного тобой.

Слова, пропитанные болью и обидой, отразились от глухих стен. Хранитель не появился на зов и не дал ответа. Дрогнувшие пальцы Юань Фэня сорвали браслет с запястья, и он с силой бросил его на циновку. Словно этот жест мог освободить его от всего груза, что невидимой веревкой стягивал душу.

Из последних сил он поднялся на ноги и, опираясь о стену, вышел из комнаты. На пороге его тут же перехватили встревоженные Син и Лирейн. Те, кто оставались рядом, но не смели тревожить своего господина.

– Принесите мне воду, чистую одежду и чернила, – тихо, но твердо произнес Юань Фэнь.

Умывшись и сменив грязные, пропитанные по́том одежды, он направился в ту самую