Опричник. Том 2 - Антон Витальевич Демченко

— нарочито небрежным тоном отозвался Скуратов, но, не заметив признаков понимания с моей стороны, сменил тон. — Невежда.

— И в этом нет моей вины, — улыбнулся я. — Можешь направить все претензии моему учителю.

— Это кому ещё? — возмутился дед.

— Настоятелю Аркажской обители… покойному, — развёл я руками.

— Да тьфу на тебя! — расслабился Скуратов-Бельский и, чуть помолчав, неожиданно закатил целую лекцию о развитии эфирников, достигших уровня гранда. Недолгую, но весьма познавательную, из которой можно сделать простой вывод: развитие оператора Эфира не прекращается до тех пор, пока он использует свои умения. Будет использовать чаще, будет развиваться быстрее. Не будет использовать — сначала замрёт в развитии, а после и вовсе начнёт деградировать. И гранды здесь не исключение. Более того, именно на этом этапе развития оператор Эфира начинает зримо проявлять склонность к тем или иным манипуляциям. Кому-то лучше даётся сенсорика, кому-то оперирование с материей или энергией. Кто-то обретает возможность более плотного и осознанного взаимодействия с информационной частью Эфира… в общем, вариантов множество, и чем старше становится гранд, тем более «индивидуальными», не похожими на другие, становятся его умения и возможности. Собственно, предел восприятия, как назвал его дед, и является той чертой, границей, отделяющей «обычных» грандов от их коллег, осознавших свои сильные стороны. И все те непонятки, что происходят со мной в последнее время, как раз и являются первыми признаками приближения к этому пределу.

— А сколько их вообще, пределов этих? — спросил я Скуратова, когда тот, наконец, закончил лекцию.

— Неизвестно, — развёл руками он. — Я прошёл четыре, а светлой памяти Игнат Афанасьевич, по слухам, все шесть одолел.

— Это Шапошников, что ли? — уточнил я. — Который второй мой дед?

— Кхм, — Скуратов-Бельский опешил, но уже через секунду со вздохом кивнул. — Он самый. Но, скажу тебе, что это наверняка не потолок. Вообще, существует теория, что количество этих самых пределов неограниченно ничем, кроме срока жизни оператора Эфира.

— А как распознать приближение к очередному пределу? — спросил я едва успевшего справиться с удивлением деда.

— Да точно так же, Кирилл. Извини, но мне пора бежать. Дела… — бросив взгляд на коммуникатор и торопливо поднимаясь с лавки, проговорил он. Но прежде чем шагнуть в открытое окно, обернувшись, сообщил: — да, я пришлю своего человека, отдашь ему костыль.

— Какой костыль? — не понял я.

— Тот артефакт, что вы умыкнули с места засады, устроенной на вас в СБТ, — отозвался дед и, не дожидаясь ответа, шагнул в окно. Вот только закрыть его не успел. Точнее, не смог. Зря я, что ли, тренировался? Сумел удержать.

— Что это за артефакт, дед? — спросил я, глядя на него через размытое марево перехода.

— Поделка святош, создающая эффект святого места на определённой территории, — нехотя отозвался тот. — Используется их братией, когда приходится работать на чужих землях… не их эгрегора. Всё, больше ничего не скажу, оно тебе всё равно без надобности. Отпускай окно.

— Ладно-ладно, — покивал я. — Жду твоего человека, и… спасибо за помощь, дед.

Тот коротко усмехнулся и кивнул. Окно схлопнулось и я, подобрав с лавки папку с грамотой, поднявшись на ноги, направился к Фроловской башне. Это дед может себе позволить шастать окнами где захочет, мне же за подобный финт ушами, провёрнутый в Кремле, может и нагореть. От того же Вербицкого, например, или от главы Рындова двора. Так лучше уж я пешочком до выхода из крепости прогуляюсь, тем более, что тут идти всего-ничего.

По пути вспомнил о пришедшем во время награждения сообщении. Прочёл и невольно рассмеялся. Бывают же такие совпадения.

«Я разобрался с этой чёртовой железякой. Вечером доложу итоги.» — Вячеслав в своём послании был короток и ясен, как житель Лаконии.

Вернувшись в особняк Бестужевых и похваставшись домашним новенькой наградой, я проводил Ольгу с девчонками на прогулку, проверил домашнюю работу Инги и Анны, и лишь после этого уединился в библиотеке, чтобы прочесть статут полученного мною Креста Чести, заодно скоротав время до встречи с Вячеславом.

Как и предупреждал дед, награда оказалась с подвохом, правда, не сказать, что неприятным. Орден редкий, да, награждаются им только лица, не состоящие на действительной службе: военной ли, статской — не важно. И только за успех в боевых действиях. Ну да не в том дело. Как и любой другой орден, Крест Чести даёт кавалеру определённые льготы. Но если привилегии, даруемые иными орденами, описываются их статутами, то льготу, положенную кавалеру Креста Чести, определяет государь лично. И в моём случае, если верить документам, приложенным к ордену, такой привилегией стал таможенный «зелёный коридор» для транспорта, принадлежащего мне лично или… «Гремлинам». Такой себе подарок и… намёк, чтоб не зарывался с тактическими комплексами. М-да уж.

[1] Узорная вязь — здесь, тип древнего декоративного кириллического письма, в котором буквы сближаются или соединяются одна с другой и связываются в непрерывный орнамент.

[2] Старший полуустав — кириллический шрифт возникший во второй половине XIV века.

Глава 3

Ворох новостей и горсточка тревог

— Почему ты считаешь это намёком, Кирилл? — спросила Ольга за ужином, сразу после того, как присутствовавший здесь же тесть выслушал мой краткий пересказ дневных событий. — По-моему, больше похоже на карт-бланш.

— Потому, доченька, что государь не имеет права нарушать законы, завизированные им или его предками, — ответил вместо меня Бестужев-старший. — А прикрытие вашей торговли тактиками такой вот льготой и есть, по сути, нарушение закона… если «Гремлины», конечно, не придержат коней. Так что, Кирилл прав, зелёный таможенный коридор — намёк. И жирный. А учитывая «бесхозные» тактики, засветившиеся во вчерашнем нападении на очередной завод Вышневецких, так и очень своевременный.

— Вовсе они не бесхозные! — возмутилась Ольга. — Эти тактики принадлежат наёмникам, найденным Кириллом в СБТ! Мы только профилактику им провели! Что ж нам теперь наёмничьи тактики ремонтировать нельзя, что ли?

— Почему же… ЧУЖИЕ тактики вы можете ремонтировать сколько влезет, — ухмыльнулся Бестужев. — Но именно чужие и, желательно, не по два-три десятка за раз. А вот своих собственных машин у вас быть не должно вовсе. Запрет на владение тактиками боярам никто не отменял, равно как и торговлю ими… без лицензии. У вас есть лицензия?

— Это понятно, — явно пропустив мимо ушей последний вопрос отца, вздохнула Ольга и сдула с лица