Стрелы Сехмет - Михаил Ежов

честно ответил я. — Может, стоит перенестись в Истанбул и поискать следы.

— Хорошая мысль. Наверное.

— Другой всё равно нет.

— Тогда тем более.

Перед моими глазами возникли координаты — настоящая круговерть цифр и формул. Мы отправились по стерк-тоннелю в Турцию. Это походило на полёт, только очень быстрый. На самом деле, всё происходило, как во сне: мы оказались на площади Истанбула мгновенно, но нам казалось, что на это ушло несколько секунд.

Я огляделся и узнал часть города. Мне вспомнился сон, в котором столица Османии рушилась из-за артефакта. На самом деле ничего такого не происходило: это было результатом причудливого переплетения моих воспоминаний. Город был восстановлен после войны, но архитекторы и власти постарались сделать этот район максимально похожим на прежний, ведь это историческая часть Истанбула. Голубая мечеть во время войны не пострадала: союзники старались не обстреливать её, как и другие памятники культуры. Шесть её минаретов были всё так же горделиво устремлены в чистое небо, расчерченное глайдерами.

— Видишь что-нибудь? — нетерпеливо спросила Марина.

— Подожди, — проговорил я. — Не так быстро. Всё происходило не здесь, а внизу.

— Ах да, в подземных лабораториях.

— Точно.

— Будем спускаться?

— Нет, но мне нужно сосредоточиться.

— Извини, не буду мешать.

— Всё нормально.

Я попытался сконцентрироваться. Перед глазами мелькнул уже знакомый образ: красноволосая девушка. На этот раз она находилась не в комнате, а в длинном кирпичном зале с низким сводчатым потолком. Из вделанных в стены труб текла вода, отчего на полу собрались большие лужи. Девушка направилась ко мне, в руке у неё был золотой жезл. Его навершие напоминало петлю, в которую вставили прозрачный зелёный камень вроде изумруда. За её спиной возникла фигура обнажённого мужчины с головой птицы. Перья переливались сиреневым, синим и бирюзой. Его я тоже уже видел раньше. Он держал конец ремня, который тянулся к красноволосой девушке. Я заметил у неё на шее тонкий металлический обруч.

Человек-птица остановился, и девушка опустилась на колени. С её волос текла краска. Она смешивалась с водой на полу, и ко мне побежали алые ручейки. Камень на жезле вспыхнул, и я невольно прикрыл глаза ладонью.

— Не бойся! — проговорил человек-птица. — Я укажу тебе путь к предмету, который ты ищешь.

Я опустил руку. Камень разгорался всё сильнее, из него вырвалась молния, ударила в потолок, и он исчез! Над головой у меня открылось чёрное звёздное небо.

— Омфал там, где сходятся все пути, — продолжил человек-птица. — И твоя дорога ведёт туда же.

Я молча ждал, пока он перейдёт к сути.

— Ты отыщешь обелиск в Шамбале, — объявил мой визави, и за его спиной вдруг расправились огромные, метров по семь каждое, крылья.

Он взмахнул ими, я ощутил мощное движение воздуха. Девушка с красными волосами поднялась и направила на меня жезл. Моё первое желание было увернуться, но я понимал, что должен позволить этой странной парочке проделать то, ради чего она явилась.

Молния ударила мне в грудь, но боли я не испытал. Зато передо мной появилась тонкая светящаяся линия, исчезающая вдали. Нить Ариадны, которая приведёт меня к обелиску!

— Кто вы? — спросил я, поднимая глаза на человека-птицу и его спутницу.

— Я Гор, — ответил он.

Странно было видеть, как слова вылетали из загнутого клюва безо всякой артикуляции.

Девушка молчала. Должно быть, у неё не было права голоса. Возможно, она была рабыней.

— Иди! — проговорил человек-птица.

Он отступил назад, выпустил из руки поводок и, взмахнув несколько раз крыльями, взмыл. Меня опрокинуло на пол движением воздуха, но девушка, похоже, даже не замечала поднявшегося ветра. Она встала и сняла ошейник — он со звоном упал в лужу. Её красные губы раздвинулись в улыбке, и мне стали видны ровные белые зубы. Когда она подняла руки, и из её ладоней возникли два золотых орла. Они взмыли и зависли метрах в трёх над головой девушки — словно их подвесили в воздухе на невидимых нитях.

— Эти птицы будут твоими проводниками, — проговорила она.

Голос был чистым и звонким.

— Мне нужно вернуться за… подругой, — сказал я, глядя на золотых орлов.

— Они подождут.

Я сконцентрировался и через несколько секунд оказался на улице Истанбула. Марина вопросительно посмотрела на меня. Для неё я «отсутствовал» всего пару мгновений.

— Ну, что? — спросила она.

— Можно идти. Я знаю дорогу.

— Как, уже⁈ Я думала, это займёт… больше времени.

— Я тоже. Но нам повезло. Есть некие… силы, готовые нам помочь.

— Какие силы?

— Может быть, ты сама увидишь. Могу сказать лишь, что мне не пришлось рыскать по подземельям, даже мысленно. Меня уже ждали в стерк-измерении.

— Кто⁈

— Потом расскажу. Идём, нас ждут.

Марина открыла рот, чтобы спросить ещё о чём-то, но передумала и лишь кивнула.

Я перенёс нас в стерк-пространство. Стен и пола уже не было, как и девушки. Орлы парили прямо в воздухе, и мы тоже. Ощущение было такое, будто под ногами имелась невидимая опора, по которой пролегал светящий путь.

Появился липкий страх, от которого скрутило внутренности. Что там внизу? Может, бездна? Но я сказал себе, что это только иллюзия. Представил, что стою на толстом бронированном стекле, и страх постепенно отступил.

— Вот наша дорога, — проговорил я Марине, чтобы не молчать и не прислушиваться к ощущениям.

— А это что за птицы?

— Наши проводники.

— Что, указателя не достаточно? — удивилась Марина, имея в виду нить, оставленную для нас девушкой с красными волосами.

— Наверное, нет.

— Ты расскажешь мне, что тут произошло?

— Да, по дороге. Пошли.

Мы отправились в путь, и я в подробностях описал свою встречу с Гором и его спутницей.

— Значит, ты уже видел их раньше? — переспросила Марина, когда я закончил рассказ.

— Да. Но я считал, что это сон.

— Получается, нет.

— Кажется, эти ребята давно присматривают за мной. Так же, как и вы.

— Может быть. Не зря же выбрали именно тебя, — задумчиво проговорила Марина.

— Ты это о чём? Кто выбрал?

— Обелиск. Как ты сказал, его назвал человек-птица?

— Омфал. Так о чём речь?

— Вас в лабораториях под Истанбулом было человек пятьдесят, так?

— Примерно.

— Почему генетической модификации подвергся только ты?

Я пожал плечами.

— Понятия не имею. Может, потому что