Игорь Алимов - Дракон 2. Назад в будущее

Котя добрался до возвышения в углу. Бао и Фэй Лун внимательно за ним наблюдали.

На стоявшей на возвышении банкетке лежал сверток — Чижиков тут же узнал материал, из которого был изготовлен мешочек для дракона, и сердце его екнуло: вот оно! Котя порывисто сверток схватил, развернул — и его возбужденному взору открылись три связки тонких бамбуковых дощечек, скрепленных веревками по краям и намотанных на бамбуковый же стержень.

Это еще что?

Котя осторожно развязал веревку, стягивающую одну из связок — дощечки развернулись с тихим стуком в своеобразное бамбуковое полотно, сверху и донизу усеянное рядами черных иероглифов.

Книга! Вот что это такое! Бамбуковые страницы!

— Разве это то самое, господин Килэки? — встал рядом Фэй Лун, вглядываясь в иероглифы. — Великий владыка не жалует книги. «Песни здесь возносят духам про гнев Акэлюсы. Лишь этот гнев, грозный и бедонесущий, вверг людей рода акайя во множество горестей страшных…» — прочел Фэй Лун и вздрогнул. — Не может того быть! Книга сия — из моей погибшей библиотеки! Истории, заключенные в ней, воистину поразительны и я не успел изучить их до конца, разгадать. Но как, во имя великого Неба, она оказалась в самом сокровенном уголке сокровищницы?! Господин Килэки, невозможно, чтобы вам была надобна эта книга. Уверяю вас.

— Я и сам вижу, — вздохнул Чижиков. — Но вот ткань?

— Мне книга досталась уже завернутой в нее, господин, — сказал Фэй Лун. — И я не ведаю, откуда сия ткань и что она, но знаю лишь, что из нее же сделаны и кошели для амулетов Желтого императора, — флейтист показал Коте мешочек, в котором хранилась змеечерепаха. — Вам это ведомо.

И опять он не спрашивал, а утверждал.

— Да, — признался Чижиков. — Ведомо. Но за чем же я тогда послан сюда?!

С еще одним вздохом он сгреб бамбуковые связки, укутал кусающей пальцы серебристой тканью.

Постойте-ка!

Под свертком лежало что-то еще, плоское и круглое. Котя отодвинул сверток на край и увидел зеркало. И зеркало приковало к себе взгляд Чижикова.

Перед его внутренним взором ясно встал необычайный сон наяву, который он видел там, в разбойничьем лагере, на плоской вершине холма, куря у валунов с Сумкиным: черный, словно ребенком выжженный на красной крышке сундука деда Вилена круг и схематические изображения животных в том круге, всего пять, пять животных. Именно этот круг — но в виде зеркала — и лежал сейчас перед Котей.

Зеркало. Небольшое, сантиметров тридцать в поперечнике. На вид бронзовое, но не бронзовое — яснее, налитое тугим неярким внутренним светом. Из такого же материала был сделан пропавший дракончик, а также и крот, что помогал Фэй Луну проходить через стены. И попугай, что лежал сейчас у Коти за пазухой.

В центре зеркала выгравирован цветок. По сторонам от цветка, ближе к краю, на равном удалении друг от друга — неглубокие выемки. Пять выемок и пять животных: дракон, тигр, цилинь, феникс и змеечерепаха, та самая, что открыла им путь сквозь стену. Все совпадает. Все точно.

Так вот что хотел показать ему прозрачный! Вот что пытался объяснить!

— Нам нужно это! — Чижиков уверенно указал на зеркало.

— Тогда, господин Килэки, берите его и уходим, — буднично предложил Фэй Лун. — Нам не следует оставаться здесь дольше необходимого.

Им не хватило какой-то минуты.

Резко стукнула отодвинутая деревянная створка.

Котя, Фэй Лун и Бао обернулись.

В проеме единственной ведущей в сокровищницу двери застыл высокий человек в длинном тяжелом халате. Бледное, узкое лицо его дышало гневом, глаза горели. Рука сжимала длинный меч.

— А вот и советник Гао! — мягко, с улыбкой сказал Фэй Лун. — Ты быстро прибыл, Гао. Я надеялся, ты еще полюбуешься на озера и леса.

— Ты!!! — меч советника нацелился на Фэй Луна. — Да как ты осмелился?! И кто эти жалкие людишки?! — голос советника гремел.

Фэй Лун только усмехнулся.

Котя быстро сунул зеркало за пазуху и подхватил сверток с книгами. Строка, которую прочитал Фэй Лун, напомнила ему нечто весьма знакомое, но Чижиков никак не мог сообразить — что именно. Котя не хотел расставаться с этими книгами. Книги словно притягивали его.

— Бао! — окликнул крепыша Фэй Лун и кинул ему мешочек со змеечерепахой. — Тебе ведомо, что делать.

— Вы ничего не вынесете отсюда! И сами останетесь здесь на веки вечные! — советник Гао прыгнул вперед, круша подставки и столики. — Вы найдете тут свою смерть!!!

На сей раз Фэй Лун не стал прибегать к флейте. Фэй Лун выхватил меч.

— Ты знаешь, Гао: тебе меня не одолеть, — сказал он, легко парируя удар советника. — Отступись. Пусть свершится воля Неба.

Но Гао, рыча от гнева, рубил мечом как бешеный.

— Я знаю, отчего ты осмелился войти сюда, — легким взмахом пропоров широкий рукав халата советника, продолжал Фэй Лун. — Не иначе, как наш божественный император отправился в путешествие к Желтому источнику. И ты явился, дабы завладеть тем, чем обладать тебе не суждено. Я прав?

Советник рявкнул и удвоил усилия, но пробиться через уверенную защиту Фэй Луна не мог.

— Господин! — схватил за руку засмотревшегося на схватку Чижикова наконец развязавший мешочек Бао. — Пойдемте!

И утянул его прямо в стену.

Последнее, что видел Чижиков, был Фэй Лун: избавленный от необходимости прикрывать отступление Коти и Бао, беспечный рыбак запорхал по тесному помещению в отточенном боевом танце, атакуя советника, кажется, со всех сторон одновременно. Фэй Лун оставался верен принципу не убивать без необходимости и халат висел на Гао клочьями.

В коридоре было тихо: ни кошки, ни гвардейцев. Ни Шпунтика.

Бао потянул Котю за собой — к противоположной стене.

— Скорее, скорее же, господин! — торопил Бао, поспешно отодвигая деревянную панель.

— Кот-кот-кот! — наплевав на конспирацию, заорал Чижиков. Он совершенно не собирался бросать своего хвостатого любимца в глубине императорского дворца третьего века до нашей эры. И плевать, что подумает Бао. — Кот-кот-кот! Быстро сюда!!!

И Шпунтик появился — серой молнией вылетел он из-за колонн и первым юркнул в темноту земляного лаза, размахивая хвостом. Чижиков влетел следом, Бао за ним. Лесной удалец ловко задвинул на место деревянную панель. И наступила тьма.

ЭПИЗОД 19

Пой, богиня, про гнев Ахиллеса

— Подождите! Я так больше не могу! — взмолилась Ника, когда они вскарабкались на очередной горный уступ. Здесь была ровная площадка, небольшая, но достаточно просторная, чтобы вместить троих человек и одного крупного кота. — Поговорите со мной, прошу вас! Костя! Федя!

— Это Федор Михайлович, — указал на Сумкина Чижиков, опуская приятеля на камни и отдуваясь. — Он тебе не Федя, девочка из будущего.

Сумкин в ответ поморщился. Осторожно дотронулся до перемотанной тряпкой ноги. Тряпка набухла кровью.

— Старик, — хрипло сказал он. — Мой крупный и хорошо развитый мозг ясно подсказывает мне, что если в ближайшее время не предпринять что-то радикальное, то я схвачу заражение крови или еще какую-нибудь смертельную гадость. Но тот же мозг уверенно говорит, что вряд ли мы найдем хорошо оборудованный полевой госпиталь в этих диких горах.

— Ты молчи, Федор Михайлович, отдыхай. Покури что ли, — Чижиков, игнорируя умоляющий взгляд Ники, посмотрел вверх. До вершины оставался небольшой участок сравнительно пологого подъема. — Сейчас посидим немного, а потом заберемся на горочку. Наша прелестная спутница утверждает, что мы недалеко от цели.

Позади осталось многое, о чем Чижикову не очень хотелось вспоминать. Например — ужас извилистого лаза, по которому на ощупь, в полном мраке ломились они с Бао и Шпунтиком, зная, что задерживаться нельзя ни на секунду. А надо бежать, бежать, бежать, потому что во дворце грянули тревогу: забили барабаны, всколыхнулись здесь и там крики, лязгая оружием, забегали императорские гвардейцы.

Время стремительно выходило, и Котя, задыхаясь от страха, упорно лез вслед Бао, сослепу обрушивая себе на голову комья земли. Ему не хватало воздуха — так казалось Чижикову, ибо мрак обступил их со всех сторон. И без того узкий проход, казалось, сжимался, готовясь принять беглецов в холодные влажные объятия, забить рот и уши землей, и Чижиков с великим трудом сдерживался, чтобы не заорать истерически в полный голос. Перед невидящими ни зги глазами встали вдруг, ясно и отчетливо, лица исколотых стрелами, посеченных мечами разбойников, — мертвые смотрели пристально, с немым укором, и их становилось все больше и больше. Тут Бао с разбега выбил плечом бамбуковую заслонку, Котя кубарем вылетел на свежий воздух, изо всех сил грохнувшись на живот и на зеркало за пазухой, а по его спине проскакал заполошный Шпунтик.