Сердце Дракона. Часть III - Кирилл Сергеевич Клеванский

Над столом повисла тяжелая тишина. И только Шенси, спустя пару секунд, присвистнул и похлопал Хаджара по плечу.

— Может Горенед и прав, парень — вы действительно братья… братья по отсутствию разума.

— Проклятье! — воскликнула Иция. — Хватит уже! Мы тут все жизнями рискуем, так что если есть что сказать — говорите в открытую!

Хаджар кивнул и развернул чертеж другой стороной.

— Через мост нам не пройти. Слишком тесно, слишком открыто для противника, а нам не особо накрыть артиллерий, потому что либо разобьем сам мост, либо положим всю пехоту, так что, когда часть замка окажется затоплена, мы… попросту переплывем ров на первой осадной башне и затянем бой во внутреннем дворе. Это выиграет достаточно времени, чтобы резервы смогли навести переправу и подтянуть вторую осадную башню для атаки парапетов. И, если все пройдет удачно, чего, очевидно, никогда не случается, то мы сможем осадить замок сразу с трех направлений.

Некоторое время офицеры молча обдумывали услышанное, пока слово не взяла Аэй.

— Если я правильно понимаю, Хаджар. Ты хочешь отправить самых боеспособных адептов вплавь по дерьму, в это время бездумно атаковать мост, в надежде что замок затопит, башня не утонит, вы сможете переправиться, а нам никто не помешает навести переправу не спалив или не уничтожив её, в то время пока горстка идиотов будет окружена во внутреннем дворике фанатиками Врага. Или я что-то упустила?

— Нет, — Хаджар отложил стилус и скрестил руки на груди. — Причем уложиться по должны в час, максимум — два. Иначе орденовцы успеют понять что к чему и закрыть все шлюзы, вентили ну или что там у них.

Аэй выругалась. Следом Иция, Лэтэя и все остальные. Кроме гнома. Он и не перестовал ругаться.

— Смерть близко.

— О да, Гай, — протянула Иция. — Ты прав… мы действительно не думали, что Безумный — это не просто забавное прозвище.

Глава 1725

Хаджар, поднявшись на пригорок, смотрел на двадцатитысячное войско. Он уже успел послушать кривотолки о том, что барды целую эпоху будут слагать легенды и песни о том, как выходец из захолустья смертных регионов — варварских королевств, пройдя путь с низов — ниже практикующего, обрел достаточную силу, чтобы вести за собой воинство Чужих Земель.

Тысячи Безымянных и сотни Небесных Императоров. Все они, все еще растерянные после осознания, что количество их энергии строго ограничено личным запасом, смотрели на холм и ждали. Ждали ободряющих слов, пылкой, пламенной речи или чего-то еще в этом духе. Но Безумный Генерал не говорил речей перед началом битвы, не пытался никого воодушевить.

Все это сделают барды и скальды. Они напишут, что Хаджар, преисполнившись честью и достоинством, подобрал нужные ключи к сердцам своих людей и, заполнив их до краев стремлением к праведной победе, повел войско в бой.

На деле все не так.

На деле двадцать тысяч человек, сколько бы веков они не топтали пыльные тропинки Безымянного Мира, не хотели умирать. Им было страшно. И ужасно одиноко. Несмотря на локоть слева и плечо справа, они сейчас чувствовали себя так же, как если бы стояли один на один с армией противника.

И единственное, что мог сделать генерал в этой ситуации — напомнить, что воин не один, что рядом стоит точно такой же боец. И что, если сегодня им не суждено будет встретить закат, то, как минимум, та же участь постигнет и того, кто будет находиться по другую сторону щита.

В привычном жесте Хаджар вскинул кулак к небу. Энергия и терна забурлила в его теле, она хлынула в легкие, подожгла трахею и разрывая глотку вырвалась в могучем, совсем нечеловеческом рыке:

— А-А-А-А!

И как это было и прежде, воины, вздрогнув, потянули и свои руки к небу. Так, словно говорили — эй, боги, что надменно восседают в садах и дворцах, смотрите — вот мы, мы здесь, мы тут. Мы пришли сражаться и умирать вопреки всему тому, что вы пишите в наших Книгах Тысячи.

— А-А-А-А! — слился рев двадцати тысячи голосов.

В едином порыве крик закачал верхушки деревьев и заставил горы вздрогнуть, поднимая рябь на водной глади озера. Хаджар обнажил Синий Клинок и ударил им о щит. Затем еще и еще.

Сперва робко, но с каждым ударом все громче и громче, отчетливей и отчетливей — били мечи, топоры, молоты и секиры. О землю, о броню, о щиты. И звон стали сливался с ревом, обволакивая его укрепляя, делая достаточно могучим, чтобы пробить брешь в стене, окружавшей судьбу.

Так, наверное, напишут барды.

Хаджар развернулся лицом к замку. Там, во дворе напротив моста, уже собрались сотни фанатиков. В черной броне и плащах. С мечами самых разных форм и разновидностей. Еще раз ударив мечом о щит, которым щедро поделились Албадурт, Хаджар первым сорвался с холма и побежал к мосту.

Он не оборачивался — ему было не зачем. Под ногами тысяч воинов земля дрожала так, что её удары эхом отдавались в коленях. Над головой засвистели вспышки ядер терны. Они били о древние скалы и стены, выбивая черные щебень. Стрелы, окутанные сиянием техник, засвистели, рассекая пространство. Но замок молчал. Не отвечал. Лишь стойко вбирал в себя ярость воинов Чужих Земель.

Когда собираешь в одном месте одних только мечников, то ничем хорошим, для обороны, это закончится не может. Если только не…

Глаза Хаджара расширились от секундного осознания того, что в своем плане он не учел самую заметную и от того — ускользнувшую от него деталь. Он собирался сражаться не с обычной армией, а орденом мечников. А значит…

— Щиты! — завопил Хаджар, резко останавливаясь и выставляя перед собой железо. — Щиты, сукины дети! Стянуть фланг! Встать в коробку!

Те, кто оказался расторопнее и сообразительнее — успели выполнить команду. И когда на их ряды обрушились сокрушительные техники меча, воплощенные в виде когтей и крыльев титанических черных воронов, то они устояли. Те, кто оказался не так скор на ум, оказались смяты и разорваны.

Зазвучали первые крики умирающих и стоны раненных, завидующих тем, кто уже отправился в чертоги праотцев.

На войне ничто и никогда не идет по плану…

Мост, прямо на глазах Хаджара, внезапно