Барон Дубов. Том 7 - Михаил Капелькин

и действую так же. Что, если враг хочет, чтобы мы искали предателей среди себе подобных? Тем самым усиливая нашу паранойю и разрушая общество изнутри. Наш враг уже не раз продемонстрировал ужасающую способность приспосабливаться к нашей тактике. Сначала мы приспособились к нему и научились сдерживать, теперь маятник качнулся в обратную сторону.

— Вы хотите сказать…

— Это просто домыслы без каких-либо доказательств. Несомненно, среди нас есть предатели. И мы должны найти их и уничтожить. Но пока у врага есть агенты в наших рядах, эти предатели будут появляться снова и снова… Мысли, Ваше Сиятельство?

Графиня скривилась в горестной ухмылке.

— Вы звучите так, герцог, будто уже знаете ответы на все вопросы…

Билибин печально вздохнул:

— Распространённое заблуждение… Знаете, что меня смущает во всех этих покушениях?

Кремницкая, кажется, поняла, к чему клонит Билибин. У неё и самой возникали подобные мысли.

— Дубов… — произнесла она. — Везде фигурирует барон Дубов.

— Как хорошая затычка, подходящая к любой бочке, — хохотнул герцог. — Вы ведь ведёте несколько дел, где он замешан?

— Не просто замешан… — Графиня торопливо прикурила новую сигарету об окурок старой.

— Вам бы бросить… — поморщился герцог, но Кремницкая его не слышала, озарённая новой догадкой.

— Его тоже пытались убить. И в академии, и на царской охоте. — Герцог кивал в такт её словам. — Я заметила эту странность и провела небольшое расследование о том, кто такой Дубов и как он оказался в Пятигорской академии.

— И не доложили мне? — хмыкнул герцог.

— Я не думала, что это важно…

— Продолжайте. Вы ведь с бароном уже, можно сказать, близкие знакомые…

Кремницкая пожала плечами, смущённая таким предположением.

— Лишь в интересах следствия, — попыталась она сделать вид, что Дубов ей неинтересен. — Если учесть его характер, или бунтарский дух, если угодно, то выглядит странным, что он вообще пошёл учиться. Я навела справки. После странной смерти его отца на земли Дубовых, маленькое баронство, положил глаз некий барон Верещагин. Чтобы не потерять дом, Дубов согласился пройти обучение в Пятигорской академии ради подтверждения титула барона.

— Любопытно… — Герцог положил в чай варенье и размешал его, позвякивая металлом о фарфор. — Затем его попытались убрать. Наверняка были и другие попытки покушения на него. Мы о них можем не знать. Дубов! Вот зацепка…

Поезд дёрнулся и начал замедлять ход. Стук колёс становился всё реже. Они приближались к одной из ночных остановок.

— Дубов? — переспросила графиня.

— Если предположить, всего на секунду, что всё это дело рук одного из агентов Саранчи, то почему так настойчиво хотят убрать ещё и Дубова? Даже в тот момент, когда он рядом с Императором на охоте? То есть некоего врага рода Дубовых не остановил даже риск смерти Императора!

— Как всё сложно-то, а… — схватилась за голову графиня.

Поезд ещё раз дёрнулся и окончательно остановился. За окном по ярко-освещённому перрону прохаживались немногочисленные пассажиры и бегал взмыленные курьер, заглядывавший в вагоны.

— Может, наоборот, просто… Вот что, нужно разузнать о роде Дубовых как можно больше. Он — единственная ниточка, которая связывает все события воедино. Не знаю как! — всплеснул руками герцог, разлив чай. — Но чувствую, что мы на пороге прорыва в этом деле. Почему у Дубова хотели отобрать землю? Вы верно заметили — баронство маленькое… Там ничего нет. Или… мы не знаем, что там есть.

— Ничего не понимаю, — честно призналась графиня.

— Поспите, — снова сказал герцог Кремницкой. Его-то ум был взбудоражен новыми мыслями и догадками. Необходима тишина и покой, чтобы всё ещё раз обдумать. — На усталую голову вы плохо соображаете, Ваше Сиятельство.

— Может… вы и правы, — зевнула титулярный советник.

— Герцог Билибин? — послышался глухой голос проводницы из тамбура. — Да, он здесь. Второе купе.

Спустя секунду в дверь без стука ворвался тот самый запыхавшийся курьер. Герцог нахмурился, не оценив такое нарушение этикета. Но худой парень этого будто не увидел.

— Ваша… Светлость… срочное… донесение! — едва смог выдохнуть он, протягивая запечатанный сургучом конверт.

Герцог взял бумаги и жестом пригласил курьера сесть на свободный стул. Парнишка тут же этим воспользовался и без спроса налил себе воды из графина. Залпом осушил стакан.

— Ху-у-ух, — выдохнул он, слегка расслабляясь. — Я вас на прошлой станции чуть-чуть не застал. Вот на столечко опоздал! — показал пальцами узкую щель. — Пришлось догонять. Двух лошадей загнал и сам чуть Богу душу не отдал. Фу-у-у… Господи, как же хорошо сидеть.

Билибин пропустил его монолог мимо ушей. Всё его внимание сосредоточилось на содержимом конверта. Чем дальше он читал, тем больше хмурился.

— Что там? — не выдержала графиня.

— Боюсь, Ваша Светлость, — поднял глаза герцог, и из его голоса исчезла отеческая теплота, с которой он отправлял Кремницкую спать, — вам ещё не скоро получится выспаться. Здесь есть воздушная гавань? — повернулся он к курьеру.

— А как же, господин хороший! Великий Новгород же! Почитай третья столица Империи.

Билибин кивнул.

— Немедленно отправляйтесь в Пятигорск и разыщите Дубова, Марфа Васильевна. А мне нужно как можно быстрее провести кое-какие изыскания в столичных архивах.

— Да что случилось-то?

Вместо ответа герцог сунул письмо в конверт и закрыл его своей сургучной печатью.

— Лично в руки, — сухо сказал он.

Кремницкая поджала губы, но кивнула и пошла будить своего помощника. До конца стоянки меньше пяти минут. Нужно срочно сходить с поезда.

Глава 15

Облачное Древо

Утро

Николай

Утро выдалось… ярким. Какой-то особо упрямый луч солнца настойчиво бил мне в глаз. Пели сладкоголосые птицы, шумел ветер, нос щекотали запахи еды и дыма из очагов. Судя по положению солнца, которое проглядывало сквозь листву, наступило утро. А учитывая, что сейчас начало декабря, то на часах восемь или девять.

Странно, получается, спал я максимум часов пять, но чувствовал себя отдохнувшим. Вот что делает отличный ром и хорошая компания. И она как раз потянулась и сладко зевнула, лёжа под моей рукой.

Мы так и уснули в кресле, накрытые пледом. Кажется, он нашёлся где-то тут же. Так что я не видел, во что мы были одеты, но, судя по ощущению гладкой, бархатистой кожи на попке Лизы, мы — голые.

— М-м-м, хорошо-то как… — простонала она, снова выгибаясь как кошка. Из-под