Василий Мельник - Русский фантастический боевик 2007

— Тогда, — озадаченно сказала Полли, — я не понимаю, зачем эльф вообще привез его на Землю.

— Эльфы… — Бар Корин поскреб подбородок. — Кто скажет, что сумел постичь мотивы их поступков? Мудрец из мудрецов не возьмется.

— Быть может, — предположил Корин, — он надеялся столь неожиданным поступком сбить со следа настигающих его? Или…

— Послушайте! — не выдержала Мин. — В конце концов… вы же СБ! Почему вы с первого шага не накрыли этого Хранителя Яйца таким колпаком, чтобы сквозь него и молекула без трехуровневого допуска не просочилась?

— Потому, юная леди, что это был эльф! — буркнул Бар Корин. — И пока он бродил по космопорту, мы не могли найти его с помощью камер слежения, а людей хватило лишь на то, чтобы установить наблюдение за выходами — и то мы его едва не упустили.

— И долго он разгуливал?

— Почти сорок минут, — сказал полковник. — Затем сел в такси, прилетел в этот… мотель «Бладхаунд» и почти сразу же позвонил вам. Как назло, штатная штурм-группа отдела была задействована в операции на Западном Побережье, и, пока их выдернули оттуда, время ушло безвозвратно.

Нам точно известно, — продолжил Корин, — что Яйцо было у К’улиеши, когда он проходил таможенный досмотр. Также мы уверены, что он не отправлял его из номера. Судя же по тому, что Темные решили дождаться вас, в номере они Яйца не нашли.

— Может, плохо искали? — предположил я.

Полковник не удостоил мою версию даже презрительной усмешки.

— К’улиеши находился в космопорту почти сорок минут, — повторил он. — Одних только космолетов с массой покоя свыше двадцати килотонн за этот временной отрезок стартовало семнадцать. Что до остального…

Остальное мы могли представить и сами. Сотни полторы посудин поменьше, раза в три большее количество внутриатмосферных транспортников, тысчонка-другая пассажиров…

— Вы закрыли космопорт? — спросил я и почти сразу же осознал идиотизм заданного мной вопроса. СБ может многое, и я охотно верю, что у Бар Корина хватит полномочий на приказ о блокировании — но уже через несколько минут об этой сенсации верещало бы сто десять процентов новостных лент. Ибо Служба почти всемогуща, а для того, чтобы перекрыть все возможные каналы утечки информации, потребовалось бы всемогущество абсолютное.

— Нет.

— То есть, — подытожила Полли, — проклятое Яйцо сейчас может находиться где угодно.

— Ну, — задумчиво сказал я, — лично я бы исключил из списка, скажем, центр Солнца.

— Смешно. — Тон, которым полковник выцедил это определение, наводил на мысль о сосудах Дьюара. Или элементах Пелтье. Очень, очень холодно. Интересно, если я съем за раз кило пять мороженого… фисташкового или карамельного… мне удастся извлечь из себя подобную тональность? Или гортань будет способна лишь хрипеть?

— А обыскали?

— Мы работаем над этим.

Я не помнил, сколько именно квадратных миль уродует собой космопорт, но число это наверняка было большим. И обшарить их качественно, не прерывая при этом тамошний бешеный хаос, исключительно по недоразумению именуемый «нормальным рабочим ритмом» — задача из тех, на которые обычно посылают сизифов.

— На данный момент, — Бар Корин чуть довернул к себе винду, — обследовано примерно…

Он осекся, с недоумением глядя на вирт-экран, затем потянулся куда-то под стол — и в этот миг дверь… нет, не влетела внутрь, а всего лишь открылась.

За ней обнаружились три типа в сине-серых комбах — стоявший впереди невысокий человечек чем-то напоминал страдающего геморроем бухгалтера из сериала «Жизнь и смерть на станции Россошь-7», двое же крепышей за его спиной обладали настолько невыразительными и незапоминающимися лицами, что эмблемы отдела внутренних расследований СБ им, по моему скромному мнению, были не нужны.

— Полковник Бар Корин? — Вопрос бы явно риторический, поскольку выбрать из нас четверых кандидата на роль мирянина особого труда не составляло.

— Что все это… — Эту фразу полковник также не закончил, и помешал ему разряд станнера, пущенный одним из крепышей. Вбив в застывшего Корина еще две голубоватые молнии — чистейшей воды садизм, ведь станнерный передоз чертовски неприятная штука… впрочем, кто, кроме садистов, может служить в «инквизиции»? — безликие парни подскочили к столу, выдернули получившуюся из полковника статую и уволокли… куда-то.

«Бухгалтер» же остался. К сожалению.

— Не напомните, какой сегодня день недели? — вежливо спросил я.

Адресованный мне взгляд было весьма затруднительно классифицировать как приязненный — обычно так смотрят разве что в микроскоп, на инфузорию-туфельку. Впрочем, до ответа «бухгалтер» все же снизошел:

— Сегодня вторник.

Какая жалость. То есть я и так знал, что вторник все еще со мной, но вдруг? Если уж вокруг нас начали суетиться всякие эльфы, вампиры, черные маги и Яйца исчезающих видов драконов, то почему бы для разнообразия не случиться и какому-нибудь приятному чуду?

— Надеюсь… — Полли, когда захочет, умеет подниматься из кресла исключительно царственно. Правда, хочется ей этого редко — шедевры современного дизайна, к каковым относились здешние кресла, стоят дорого… и у нас в конторе их нет. — Вы проводите нас к выходу?

Я было понадеялся, что «бухгалтер» не перенесет подобной наглости и сомлеет. Увы, эсбэшник оказался вынослив и сумел отделаться всего лишь секундным замешательством.

— Разумеется, — от появившейся на его лице улыбки, по-моему, перекосило бы любого аспида. — Следуйте за мной.

Занятно — до кабинета Бар Корина нас вели минут пятнадцать. Обратный же путь к свободе занял от силы минуты три: коридор, лифт…

— Проходите.

…и посадочная площадка. Судя по смогу — метрах в пятистах над поверхностью.

На площадке имелись: флаеры «линкольн-аверджер», угольно-черного, как душа колониальной администрации, цвета, общим числом три. И люди в черных же пен-куртках, — правда, на сей раз эстетический эффект был слегка подпорчен нарукавными эмблемами — два метра роста и самую малость поменьше в плечах, общим числом десять. Оценив статичность лиц и прочих деталей организма парней как близкую к абсолюту, я решил, что комитет по встрече составлен из киборгов.

Весело. Я не помнил, сколько именно фирма «Линкольн» дерет с миллионеров — а люди с меньшим индексом благосостояния среди клиентов «Линкольна» не числятся — за свою последнюю модель, но думаю, что общая стоимость встречающей делегации за десять миллионов эко переваливала. А если — заслышав шипение за спиной, я обернулся как раз вовремя, чтобы сполна насладиться зрелищем закрывающегося люка, — еще прибавить к ним подкупленного эсбэшника…

— Не знала, что корпорация «Гико-транс» подрабатывает таксоперевозками, — фыркнула Мин.

— В любом случае, — парировала Полли, — эти такси мы не заказывали.

Девчонки пытались казаться храбрыми — неплохо, но объективной реальностью было то, что единственным вариантом дальнейшего пути пока что виделась лишь призывно распахнутая дверь среднего флаера. Правда, где-то в клубах смога позади флаеров имелся край посадочной площадки, но шансы достичь его лично я оценивал как исчезающе малые. Даже по сравнению с шансом научиться летать за время свободного падения от вышеупомянутого края до мостовой.

— Сидячую забастовку устраивать будем? — поинтересовался я.

— А сколько, по-твоему, она может продлиться? — безнадежно осведомилась Мин.

— Ну, если повезет, секунды полторы.

— Тогда не стоит.

Кабинет Бар Корина, решил я, был не в пример уютнее, чем у Главы Совета Директоров корпорации «Гико-транс». В частности, каких-либо сидячих приспособлений для посетителей здесь не предусматривалось. Единственный стул — гнутая никелированная труба и пластиковый диск, подражание так называемому «бизнес-стилю» конца XX века — находился под седалищем хозяина кабинета, а столь же псевдоантикварный стол служил ему же опорой для локтей. Больше никакой мебели в данном помещении не наблюдалось — даже вообразившая себя гигантским окном стена за спиной Главы вместо привычной молекулярной пленки мерцала голубоватым отблеском силового поля.

При виде этого чудо-окна я немедленно рванулся назад, угодил в лапы сразу двух киборгов, изобразил сеанс почти отчаянной борьбы… и порвал рукав куртки. Своей, понятное дело — пен-куртки здешних бар-маглотов были сшиты, если верить моим отбитым пальцами, из армированного текс-лиазола.

Затем я начал зеленеть.

— Мой вид внушает вам столь явное отвращение?

— Не ваш, — прохрипел я. — Позади вас.

Смешно, однако Джордж Эрлинг Гико-младший обернулся — словно и впрямь ожидал увидеть нечто более отвратное, чем вид утреннего мегаполиса с четырехкилометровой высоты.