Георгий Савицкий - Поле боя - Севастополь

Весть об уничтожении (или тяжелом повреждении — слухи ходили разные) гвардейского ракетного крейсера «Москва» вызвала у людей ярость, которую не без основания можно было назвать благородной. Ведь флагман был для них олицетворением мощи и Русской славы, недаром до того, как стать «Москвой», он носил это гордое имя — «Слава».

Гвардейский ракетный крейсер за свою долгую службу (а спущен на воду он был еще в 1979 году) неоднократно отправлялся в боевые походы в Атлантику и Средиземное море для оперативного слежения за авианосными ударными группировками ВМС США, представляя главную ударную силу Черноморского Флота. Американцы называли его «Убийцей авианосцев», и вполне заслуженно: шестнадцать шеститонных ракет «Базальт» с обычной фугасно-проникающей или ядерной боеголовкой могли утопить атомный «плавающий аэродром» с гарантией.

После распада Советского Союза и дележа флота между правопреемницей СССР, Россией, и «незалежной Украйной» ракетный крейсер чуть было не ушел в пучину безвременья, но был спасен действительно, без преувеличения, героическими усилиями многих людей, и прежде всего — моряков, которые любили свой корабль.

В то время ракетный крейсер проходил ремонт на украинском судостроительном заводе имени 61 коммунара в Николаеве. И украинская сторона несколько раз предпринимала попытки захватить корабль. В конце концов, дошло до того, что офицеры, собравшись в кают-компании, решили сжечь секретные корабельные документы и инструкции по эксплуатации корабельных систем, чтобы в случае захвата они не достались «наглым и незалежным». Уже после всего офицеры с «Москвы» ездили в командировки на Краснознаменный Северный флот, чтобы восстановить совсекретную корабельную документацию.

Но все же гордый крейсер восстал, словно птица Феникс, из пепла «демократических преобразований», вылившихся кровью, анархией и развалом. Он воспринял имя «Москва» от уже устаревшего ракетного крейсера, выведенного в резерв. И снова начал службу на благо Отечества, оставаясь все тем же, а после модернизации — и даже лучшим, более мощным «Убийцей авианосцев», главной ударной силой Черноморского флота и его флагманом.

* * *

И теперь у севастопольцев сердца разрывались от боли и горечи за свой флагман и его экипаж. Снова люди вышли на площади под российскими триколорами, красными флагами, Андреевскими, с косым крестом и флагами Военно-морского флота Советского Союза. Гневу народному не было предела.

Отряды севастопольской милиции, посланные «успокоить» народный гнев и «нормализовать ситуацию», сами примкнули в большинстве своем к демонстрантам. Для генерал-майора и «главного мента Севастополя», как он себя называл, Остапа Хмары это новостью не стало. Они и сам был уже сыт по горло всем этим демократическим бардаком.

Любое положение нужно было теперь согласовывать с местным севастопольским «гауляйтером» — специальным представителем Президента Украины. Потом он согласовывал возникший вопрос с Симферопольской комиссией по статусу полуострова Крым, которая, в свою очередь, долго и нудно тянула вола за хвост с Киевом. И это при том, что реальными хозяевами Севастополя и большей части Крыма были де-факто американцы и турки.

Получив сообщение, что севастопольский ОМОН не подчинился прямому приказу «гауляйтера» о разгоне демонстрации на площади Нахимова, Остап Хмара сам поехал к своим «хлопчикам».

Два бронетранспортера севастопольского ОМОНА стояли возле памятника адмиралу Нахимову, там, где в уже далекое мирное время была стоянка таксистов и экскурсионных микроавтобусов. А вокруг, на площади и в парке на Приморском бульваре, стояли ряды палаток и трепетали на ветру флаги. Здесь не было знамен украинских политических партий, времена испытаний для севастопольцев и Севастополя слущили шелуху громких лозунгов и крикливых эмблем, остались лишь проверенные временем символы, внешне тоже противоположные друг другу, но объединенные общей историей, общими судьбами защитников Первой и Второй обороны Севастополя, общим героизмом. Люди на площади притихли, увидев медленно едущую серую «Волгу» с милицейскими номерами. На пути у «Волги» стоял высокий офицер с погонами майора, в камуфляже и краповом берете. Офицер был в бронежилете и с автоматом Калашникова на ремне. Разгрузочные карманы на легком «бронике» топорщились от автоматных рожков.

Машина остановилась, и показалась тучная фигура генерал-майора Хмары.

— Здравия желаю, товарищ подполковник!

— Вольно, Сережа. Что вы тут затеяли? Революцию решили устроить?..

— Товарищ подполковник, я, согласно Конституции Украины и действующему Законодательству, обязан защищать граждан Украины. В данном случае от этих... — майор красноречиво взмахнул рукой в сторону Графской пристани и Севастопольской бухты, где стояли сейчас два американских фрегата «Оливер Хазард Перри», несколько турецких корветов и десантных кораблей.

— Ты должен исполнять приказы вышестоящего командования, Игорь...

— Виноват, товарищ генерал-майор, но какого? Ваши, спецпредставителя в Севастополе, комиссии в Симферополе, или в Киеве на Банковой? Так там нас давно уже оптом продали!

Люди вокруг и подчиненные майора напряженно слушали их диалог, который уже велся на повышенных тонах. Но внезапно их прервал мощный рык моторов. Со стороны Большой морской улицы и площади Лазарева по проспекту Нахимова перли американские «хаммеры» в сопровождении бронетранспортеров «страйкер». По тротуарам шли в боевых порядках американские морские пехотинцы с оружием наперевес.

Колонну батальона морпехов США прикрывали турецкие коммандос на броневиках «скорпион», выставив хищные жала крупнокалиберных пулеметов

«браунинг» и толстые рыла американских станковых гранатометов Mk-19 mod. 3.

Американцы, как всегда, решили действовать по одному хорошо им известному закону — закону силы. Но здесь — не Сомали, а Севастополь — не Могадишо. Но, очевидно, американцы и турки после избиения русской эскадры и вовсе почувствовали себя свободными от всяческих моральных и правовых ограничений.

Заполнив проезжую часть, американские и турецкие морпехи перестроились, позади них урчали двигателями «хаммеры», «страйкеры» и «скорпионы». Вперед выдвинулись защищенные грузовики с водометными пушками для разгона демонстрации, присланные специально из Киева.

Площадь Нахимова и окрестности огласил металлический голос громкоговорителей:

— Приказываем прекратить акцию неповиновения и разойтись! Те, кто не подчинится, будут разогнаны силой и арестованы! — голос из громкоговорителей был с едва заметным акцентом, а речь чересчур правильной, будто язык был для говорящего неродным. Так, может быть, разговаривал бы робот.

Да это и был робот, биологический, настроенный на пожирание гамбургеров и кока-колы и продвижения по всему миру убогих «демократических ценностей». Эта речь с акцентом и «правильной» расстановкой слов вызывала жгучую ярость у тех, кто собрался сейчас на площади под овеянными славой знаменами.

Ситуация накалилась до предела, когда к Графской пристани подошли сразу четыре десантные самоходные платформы LCAC с американскими морскими пехотинцами и бронетранспортерами поддержки. До поры до времени они находились на борту двух стоящих в Севастопольской бухте турецких десантах кораблей именно на случай массовых беспорядков в городе.

Генерал-майор Остап Хмара нехорошо посмотрел на приближающиеся к Графской пристани и набережной Приморского бульвара десантные корабли платформы Корпуса морской пехоты США.

— Так, Игорь, у тебя бронежилет и лишний ствол найдется? Треба немного старые косточки поразмять.

Майор, командир севастопольского ОМОНа посветлел лицом:

— Конечно, товарищ командир!

Остап Хмара сноровисто нарядился в бронежилет и проверил поданный ему АК-74С, щелкнул затвором и рассовал запасные магазины по карманам «разгрузки».

— Так, хлопцы, слухай мою команду! Выдвигаем «бэтээры» вперед и отводим гражданских за них. Всем быть наготове. Американцы и турки нас провоцируют. Сейчас они высадятся на Графской пристани и начнут свое «усмирение инакомыслящих», которое выльется в кровавую бойню. Наш долг — защитить цивильных. Если попрут «янычары» — огонь на поражение! Это мой личный приказ. Все зрозумилы?1

— Все, батьку! — не по уставу, но зато с душой гаркнули «хлопцы».

— Игорь, свяжись по рации из бэтээра с нашими подразделениями в городе — пусть подтягиваются сюда. Да, и пусть на всякий случай сюда подъедут машины «Скорой помощи» и пожарные.

— Есть!

Заурчали, выдвигаясь вперед БТРы, под их прикрытием выдвинулись и омоновцы.

— Прыготувалысь, хлопци!

1Поняли.

Одна из платформ замерла прямо у Графской пристани, и по лестнице через колоннаду стали подниматься бравые белозубые парни с закатанными по локоть рукавами серо-зеленого камуфляжа, увешанные подсумками со снаряжением и в касках, напоминающих немецкие, только эти были из кевлара, вот и вся разница.