Фантастика 2025-68 - Алексей Владимирович Калинин

— Господа секунданты, кажется, мой противник лишился сознания!

Варшава, 5 декабря (17 декабря) 1898 года, суббота.

— Здравствуйте, Александр Михайлович! Рад вас видеть! Как доехали?

Поскольку мы были в узком кругу, я, как он и просил меня, обращался по имени-отчеству.

— Благодарю, Юрий Анатольевич! Доехали мы нормально, но супруга будет через несколько минут. О, вот и она!

Я приветствовал его жену поклоном, а распрямившись, произнес подчеркнуто весело:

— Здравствуйте, Ксения Александровна! Вы, как всегда, очаровательны!

— Благодарю вас! — улыбнулась и она. — Но все же, предлагаю сразу перейти к делу. Тема у нас сложная…

Тут у меня заныли зубы. Предчувствия оправдывались.

— Тема сложная, а времени мало. Сегодня же вечером нам надо отбыть обратно.

— Хорошо, я внимательно слушаю. Но все же, предлагаю пройти за стол. Кофе поможет нам всем взбодриться.

— Император ознакомился с нашим меморандумом — сказал Александр Михайлович, а я отметил слово «нашим» и про себя поставил плюсик. — Да и Витте тоже отнесся к нему со всем вниманием. Новые дороги, новые источники высококачественной стали, дополнительные поступления в казну — все это было воспринято ими сугубо положительно.

Я молча кивнул, но говорить ничего не стал, ожидая продолжения.

— Также Его величеству понравилось, что я готов осуществлять патронаж этих проектов. Он понимает, что это поднимет престиж Романовых в стране и за рубежом.

Я отметил про себя, что сказано было только про одобрение царя. Ну да, разумеется, всесильному Витте вовсе не нужно усиление позиций других Романовых, кроме царя. Это ослабляет его собственное влияние. Что ж, ставим небольшой минус.

— Однако их смутило, что вы готовы взять на себя лишь около четверти трассы канала. А про железную дорогу и говорить не стану, там около десятой части выходит.

Тут он немного помолчал и продолжил, невольно повысив голос:

— Как будто мало, что есть кто-то, готовый хоть что-то сделать!

Тут Ксения Александровна успокаивающе положила руку ему на плечо и примирительно сказала:

— Не кипятись! Братик просто хочет, чтобы было сделано что-то, уже дающее результат! А не «не работающие детали большой машины».

Её супруг вздохнул, потом поднял на меня глаза и признался:

— Мне поставили ультиматум. Или я до Нового года нахожу тех, кто готов подписаться на инвестиции во все части канала от Балтики до Белого моря и железной дороги параллельно ему. А также, разумеется, на все девять перечисленных вами гидроэлектростанций. Или наш меморандум не будет подписан. И на все про всё дают дюжину лет.

Я продолжал доброжелательно смотреть на них, показывая, что вижу, что сказано ещё не все.

— Александр тогда вспылил и согласился, — улыбнулась Ксения Александровна, снова успокаивающе погладив плечо супруга. — Согласен, говорит, подписывайте!

Она еще раз улыбнулась, уже не мне, а супругу, и продолжила:

— Вот только братик подписывать не стал. Сказал, что «сначала инвесторов найди, а то позор выйдет!»

— Я переговорил кое с кем в столице, — невесело сказал Александр Михайлович. — Некоторый интерес был, но скорого согласия ожидать не стоит. Год заканчивается, люди сначала итогов ждут. Так что…

— Не надо больше никого искать! — твёрдо произнес я. — Наше турне проходит очень удачно, так что не сомневаюсь, деньги у меня будут. Но у меня есть условия…

Из мемуаров Воронцова-Американца

"…Условия я озвучил простые.

Первое — помимо права на строительство уже перечисленных девяти ГЭС мне дают еще и права на строительство Кемского каскада.

Второе — мне разрешают ввезти тех китайцев, которых я спасу от ихэтуаней, сколько бы их ни было. Восстание-то расширялось, так что тут уже вопрос не в переманивании рабочей силы у Хилкова, а просто в спасении людей.

Третье — также мне разрешают ввоз импортной стали не только в виде рельсов, но и для изготовления паровозов и вагонов, и вообще всего, нужного для строительства. А я в свою очередь обязуюсь, что за эту дюжину лет на электроплавильном заводе произведут никак не меньше стали. И куда лучшего качества.

Четвёртое! Мне дают налоговые каникулы по проекту. Налоги начисляются, но не платятся. А по окончании проекта эта сумма идет в учет выкупа железной дороги и Беломоро-Балтийского канала.

И последнее! Гидросооружения ГЭС в состав канала не входят, находятся в частном владении и выкупу государством не полежат.

Александр Михайлович посопел над некоторыми пунктами, но возражать не стал. Ну, еще бы! Основной-то воз тянуть предстояло мне, а вот основные лавры достанутся ему.

Через некоторое время мы попрощались. Мне тоже надо было спешить. И теперь я знал, что в Лондоне наши с Натали дорожки разойдутся. Ей придется ехать в Париж, Рим и Мадрид, а мне… Мне нужны китайцы, а значит, мне срочно нужно в Соединенные Штаты. Навестить одного старого знакомого…"

Глава 6

Нью-Йорк, 3 января 1899 года, вторник

Старый китаец Фань Вэй улыбнулся, услышав из-за циновки легкие шаги любимого внука. Вообще-то его Джиан умел ходить беззвучно, как кошка. Но постепенно догадался, что лучше не заставать дедушку врасплох, а слегка потопать, обозначая «вот, я подхожу». Впрочем, и кошки порой делают так же. И топочут на зависть иной лошади.

— Досточтимый дедушка, не позволите ли вас побеспокоить? — и снова верный выбор. Хотя обычно они общались на английском, здесь место особое, и внук обратился к дедушке на кантонском диалекте.

— Входи, Джиан, входи, внучек.

— Простите, что прервал ваши размышления…

И снова верно. Растет внучек. Скоро, уже совсем скоро можно будет доверить ему руководство какой-нибудь ветвью Общества. Пусть стажируется, а старшие родственники и товарищи присмотрят. Со временем будет толк из парнишки, если правильно его вести по жизни, не спеша, но и не замедляя.

А поразмышлять старому Фань Вэю было о чем. Восстание ихэтуаней, начавшееся на родине, вызвало в американских подразделениях «Старших братьев»[25] не только воодушевление, но и раздоры, грозящие перейти в откровенную войну.

До сих пор все было просто и понятно. Братство зарабатывало деньги для будущего освобождения Китая. Пусть некоторые чистоплюи и ворчали, что их методы подходят скорее триадам, чем революционерам. Пусть! Молодой Чень Шаобо[26] вообще ради революции не только вступил в Гонконгскую триаду, но и стал главой ее финансового управления.

Так что в среде «Старших братьев» никто не упрекнет старого Фань Вэя за то, что