Черный ратник. Книга 2 - Макс Гато

Только мятежники выглядели не так, как прежде. У одних не хватало наплечников, у других не было шлемов, у третьих были покорёжены доспехи и погнуты мечи. Кожа у бойцов была мертвенно-бледной, насквозь пробитые латы и кольчуги не издавали ни звука. Но самое главное — в тумане я чётко мог различить пустые глазницы, в глубине которых тлел тусклый, бледный огонёк.

Походка в строю была деревянной, неловкой, с запоздалым шагом. Одни шли, волоча ноги, другие неестественно прямо, с застывшими, окоченевшими суставами. Но при всей своей неуклюжести было ясно: к Белоярску надвигалась неотвратимая сила.

— Боги… — кто-то на стене медленно выдохнул, в голосе чётко читался страх.

Ярослава вцепилась в эфес своего меча так, что костяшки побелели. Её красная аура сжалась вокруг неё плотным коконом.

— Восставшие, — холодно произнёс я.

— Стрелы… — прошептала Ярослава. — Стрелы их берут?

— Обычные — нет, — ответил я, глядя на приближающуюся стену мертвецов.

И, почувствовав, как мораль защитников падает, решил привести их в чувства.

— Их не остановить простым ранением. Они не чувствуют боли и страха! — Я повысил голос, обращаясь ко всем защитникам, вкладывая в слова свою холодную уверенность. — Но это всего лишь пушечное мясо! Цельтесь в ноги, суставы! Валите на землю! Крошите черепа!

Моя команда была подхвачена, передана по цепочке.

— За Белоярск, — спокойно добавил я.

Боевой клич подхватили и раздались громкие выкрики и голоса.

Вот только даже бывалые бойцы бледнели. Первая шеренга восставших уверенно шагала к Белоярску. Туман клубился за их спинами, скрывая остальные силы мятежников.

Тишину разорвал первый лязг. С вершины своей башни Соловьёв выпустил стрелу. Она вонзилась прямо в глазницу одного из восставших, того, что старался добраться до завала. Раздался сухой костяной щелчок.

Стрела не пробила череп насквозь, а лишь откинула голову существа назад. Оно замерло на секунду, бледный огонёк в его глазу мигнул, а затем восставший снова двинулся вперёд, с торчащей из глазницы стрелой. Вот только стрела, вопреки ожиданиям, загорелась жёлтым и взорвалась, кроша кости поднятого запретной магией создания.

Это был сигнал. Следом за выстрелом Соловьёва грянул залп лучников и арбалетчиков, рассыпавшихся по стенам. Засвистели болты и стрелы, раздались глухие удары в плоть и кости. Стрелы впивались в плечи, грудь, животы восставших, некоторые отскакивали от костей. И лишь те снаряды, что попадали в суставы и сочленения, заставляли восставших падать на землю. Остальные же монстры просто двигались вперёд.

Как только они оказались у стен, на них посыпалась груда камней. Но, вопреки им, один восставший с десятком стрел в теле всё-таки вскарабкался на завал и медленно пополз на стоящего перед ним бойца.

— Руби его! — закричал кто-то.

Воин взмахнул алебардой и ударил. Лезвие обрушилось на плечо мертвеца, но тот даже не дрогнул. Холодная рука схватилась за древко, вторая потянулась вперёд, к горлу воина.

В этот момент между ними взметнулась красная молния. Это была Ярослава. Её клинок, пылающий огненным цветом ауры, не просто разрубил, а испепелил восставшего. Рука отлетела в сторону, обуглилась по срезу, а вслед за ней голова монстра превратилась в горстку чёрного пепла. Безжизненное тело рухнуло на камни.

Но восставшим было всё равно. В разломе завязалась яростная, жестокая схватка. Защитники Белоярска рубили, кромсали, сметали молчаливую волну и отбрасывали её вниз по склону. Алая аура Ярославы оставляла за собой лишь дымящуюся пыль, крушила кости и доспехи.

— Тащи бревно! — рявкнул Иван.

Несколько человек, напрягшись, подняли тяжёлое, окованное железом бревно, приготовленное заранее.

— Пошёл!

Они раскачали его и с силой столкнули вниз по склону завала. Бревно покатилось, с грохотом перекатываясь по камням, и смело с собой целую кучу карабкающихся восставших, перебивая кости и сбивая их с ног. Хаотичная груда тел мешала идущим следом.

Иван махнул рукой, и бойцы с особым рвением принялись сталкивать вниз заранее заготовленные груды камней. Это была изматывающая, тяжёлая работа, но она приносила результат. Скоро у подножья завала образовалась шевелящаяся куча тел, по которой новым волнам атакующих было карабкаться всё сложнее и сложнее.

Именно в этот момент я появился на самом острие защиты, там, где напор восставших был самым сильным, а линия защитников начала прогибаться под молчаливым напором. Мертвецы отчаянно рубились с ополченцами, и те не могли справиться с их количеством. Я методично двинулся вперёд, и чёрная аура, скрытая под тёмно-серой, вырвалась беззвучным вихрем, окутав мои руки и клинок.

Восставший уже занёс руку над ополченцем. В этот момент я кулаком ударил прямо в грудь монстра. Раздался хруст костей, и бледный огонёк в его глазах просто погас, как задутая свеча. Тело упало замертво, потеряв всю свою зловещую целеустремленность и став просто грудой холодного мяса.

Второй попытался схватить молодого бойца за лодыжку. Я кувыркнулся по камням, и мой клинок обрушился на шею восставшего. Не было брызг крови — плоть вместе с разрезом почернела, и пустая башка просто отделилась и покатилась по склону вниз. Я пнул тело, и оно рухнуло вслед за головой.

Там, где появлялся мой клинок, восставшие не просто погибали в бою. Они переставали существовать. Магия, оживлявшая их, сталкивалась с моей древней, голодной аурой и пожиралась без остатка. Восставшие падали десятками, просто прекращая двигаться, и тела становились обычными трупами.

Я рубил, кромсал, бил, отскакивал назад и в сторону, уворачивался от медленных, но сильных рук, когтей и клинков. Защитники сражались так же яростно и остервенело, но потерь все равно было не избежать.

Мы бились до тех пор, пока на нашем участке не воцарилась передышка. Защитники тяжело дышали и смотрели то на груды безжизненных тел, то на меня. В глазах читалась даже не просто благодарность, а что-то более сложное. Уважение и смелость, вопреки той леденящей душу силе, с которой они столкнулись.

Но даже если на нашем участке мы смогли временно отбить наступление восставших, то атаки из тумана на другие участки стен заставляли ауры там вспыхивать с новой силой: синюю Артёма, зелёную Громова, разноцветные у Воронов из отряда. Здесь, в проломе, было больше всего орденских ратников, так как этот участок стены был наиболее уязвимым. Там, где сражались остальные, восставшие лезли на спины друг к другу и карабкались на стены без всяких лестниц и осадных башен.

Одного взгляда на это зрелище хватило бойцам, чтобы возникшая уверенность столкнулась с реальностью.

И восставшие с новой силой полезли вверх. Их осталось не так уж и много, но защитники тяжело дышали, было видно, что атака мертвецов заставила их немного выдохнуться и подустать.

Из тумана вырвался сгусток белой энергии.