Имперский колонист. Том 3 - Владимир Кощеев

поклонилась, приветствуя новых гостей, и я небрежно вручил ей приглашения.

— Прошу вас, ваши сиятельства, — с положенным случаю почтением проговорила работница галереи. — Экспозиция занимает три этажа, просим вас оценить её. Если пожелаете, любые полотна продаются.

Я кивнул и обернулся к графине Князевой.

— Присмотрим что-нибудь для нашего гнёздышка, дорогая? — надменным тоном спросил я.

— Посмотрим, что здесь могут предложить, — улыбнулась та. — Ты же знаешь это современное искусство — никогда не понятно, чего от него ожидать. Вообще, я думала о классике, дорогой.

Мы продолжили идти по красному ковру, которым был устелен весь пол галереи. На стенах висели картины, посреди зала поднимались античные постаменты, на которых под стеклом красовались какие-то безумные статуэтки, собранные едва ли не из мусора. Называть всё это дерьмо искусством, как по мне, было чрезвычайным преувеличением.

Я не понимал этого в своей первой жизни, не понял и здесь. Воспитание дворянина включает в себя в том числе уроки искусствоведения. Но там меня учили распознавать настоящее искусство, а не эту абстрактную мазню и жалкие постройки из хрен пойми чего. Постмодернизм, диктуемый современными трендами, не входил в круг интересов благородных родов — за ним не было истории, не было никакого оправдания высокой стоимости, кроме отмывания денег причастных структур.

В галерее хватало посетителей, все как один — благородные. Обилие гербов позволяло оценить уровень приглашённых. Попасть сегодня на закрытый для простой публики показ могли далеко не все, только те, кому повезло получить личное одобрение хозяев галереи. Братья Орловы жили почти век назад, и с тех пор их галерея, так и оставшаяся в собственности рода, становилась Меккой для людей искусства. Если попал сюда — значит, выиграл путёвку в большую игру, где начинаются настоящие цены за работы и слава.

Особого шика добавлял тот факт, что встретить одновременно дворянина из бедного рода и преуспевающего аристократа в галерее невозможно. Род Орловых чётко следил, чтобы в один день собирались исключительно люди своего круга. Я ничуть не удивился, что приглашения для графа Князева было готово заранее — раз Орловы входят в клуб аристократов, куда меня пригласили, неудивительно, что мне нашлось место на премьере новой выставки.

К нам с самым решительным видом направился один из местных сотрудников. По его жесту официант подал бокалы с шампанским. Вручив ёмкость супруге, я тут же повернулся к местному гиду.

Он был одет с иголочки, спину держал ровной, взгляд — почтительным. Прилизанный мужчина, от которого за версту веет гуманитарным образованием, поклонился, как полагается этикетом.

— Ваши сиятельства, меня зовут Эдуард, сегодня я буду вашим сопровождающим, — объявил он. — Исполню любое ваше пожелание, расскажу о выставленных произведениях, помогу подобрать то, что порадует вас.

Я кивнул, отдавая инициативу Котёнку. Она всё-таки имела представление, что хотела бы разместить в нашем особняке. Я относился к этому с известной любому мужчине индифферентностью. Висит — ладно, нет — да и чёрт с ним. А вот графиня, как обученная хозяйка, соображала куда лучше, что и где расположить, чтобы навести уют и при этом выглядеть, как положено дому аристократической семьи.

Графиня Князева тут же вцепилась в гида клещами. Она засыпала его градом вопросов, подолгу рассматривала каждый экспонат, обсуждая авторов, их задумку. Я слушал всё это краем уха, не забывая осматриваться.

Неспроста я вытащил супругу именно сюда. Виртуальный помощник составил мне примерное расписание, и я предполагал, что смогу пообщаться здесь с одним человеком, который входил в список отца. Прояснить, так сказать, некоторые моменты лицом к лицу.

Ну и жену заодно на великосветское мероприятие выгулял, не без этого. И судя по лицу Екатерины Фёдоровны, она была довольна.

— Дорогая, — наклонившись к уху графини, прошептал я. — Мне нужно отойти на пару минут. Ты справишься?

— Конечно, — с улыбкой ответила та и тут же вернула всё своё внимание коллекции.

А я двинулся в сторону группы мужчин, остановившихся у пёстрого полотна. Что на нём изображено, было непонятно. Однако дворяне даже не пытались делать вид, будто изучают творчество психопата, назвавшего эту мазню картиной.

— Господа, — приветливо улыбнувшись, я отсалютовал им бокалом. — Позвольте забрать у вас Александра Николаевича на минутку?

Благородные лица разглядывали меня с удивлением ровно несколько секунд, но возражать не стали. Сам Тарасов изо всех сил держал лицо. Впрочем, приличия он решил соблюсти, так что на губах мужчины появилась вежливая улыбка.

— Разумеется, Ярослав Владиславович, — произнёс он. — Отойдём на минутку.

В его руке был точно такой же бокал, пузырьки ещё поднимались со дна. И он осушил его залпом, после чего оставил свою компанию. Вдвоём мы отошли за несколько метров, прежде чем Тарасов обернулся ко мне.

— Что вы хотели, ваше сиятельство?

Я улыбнулся чуть шире и спокойно взял его за пуговицу пиджака.

— Мне тут донесли птички, что кое-кто многое позволяет своему рту, — негромко, но чётко проговорил я, не сводя взгляда с лица собеседника. — Как будто некий барон в Аэлендоре не только портал уничтожил, но и власть хотел к рукам прибрать. Слышали что-то о подобном, Александр Николаевич?

Лицо он удержал, но зрачки изменились. Не всё можно контролировать усилием воли. Страх, а именно он сейчас завладел дворянином из весьма преуспевающего рода, вынуждал организм реагировать.

— Слышал, Ярослав Владиславович, — с некоторой долей обречённости выдохнул он. — Однако прошу вас меня понять, я лишь рассказывал то, что мне самому передали.

— Конечно, — продолжая крутить пуговицу, легко кивнул я. — Однако, видите ли, Александр Николаевич, так получилось, что ваши слова — неправда. И за них придётся отвечать. Выбирайте, как будете это делать. Князевым, знаете ли, лишние активы пригодятся, да и мне бы не помешало пополнить бюджет своего графства. Как считаете, на что лучше потратить те пять миллионов рублей, которые вы мне заплатите — на строительную технику или всё-таки на материалы?

Он вздрогнул.

— Побойтесь Бога, Ярослав Владиславович! — чуть повысив голос, отозвался он. — Откуда у меня такая сумма⁈

Я позволил на мгновение лику Жнеца проступить сквозь моё лицо. Тарасов дёрнулся от накатившей волны ужаса, оставив пуговицу у меня в руке. Я демонстративно посмотрел на неё и с улыбкой бросил её дворянину.

— У вас трое суток, Александр Николаевич, — предупредил я. — А на тот случай, если вы решили, что можно не платить за свой длинный язык, посмотрите, чем закончилась история Горловых.

И, не дожидаясь