Фантастика 2025-103 - Сергей Благонравов

Интересно, на сколько меня хватит? – эта мысль не давала покоя.

Дополнительные занятия по субботам стали глотком свежего воздуха. Вместе со мной занимались Третий, Седьмой и Пятнадцатый – так мы называли друг друга, следуя лабораторной традиции.

Кружок оказался межвузовским – здесь были студенты с разных курсов и даже факультетов. В первый же день лейтенант (которого все здесь звали просто Сашей) объяснил новичкам суть:

— Мы конструируем прототипы боевых роботов, пишем для них ПО, а раз в квартал устраиваем "боевые испытания".

Он щёлкнул пультом, и на экране появилась запись прошлогодних соревнований:

— Видите этого "Скарабея"? – Саша указал на маневренного робота с дисковыми пилами. – Его собрали второкурсники из Политеха. В прошлом году он дошёл до финала, но наш "Громовержец" – тут экран переключился на массивную машину с электромагнитной пушкой – разнёс его за 37 секунд.

Я присвистнул:

— И кто-то вообще разрешает студентам такое собирать?

— Император лично курирует программу, – усмехнулся Саша. – Два раза в год – межвузовские соревнования. Победители получают гранты, а их разработки... иногда внедряют в реальные войска.

Наш текущий проект – "Оса", лёгкий разведывательный дрон.

Конструкция: Каркас из магниевого сплава, шестигранные соты для амортизации, четыре маневренных винта.

Вооружение: Электромагнитный гарпун с 50-метровым тросом – может стаскивать вражескую технику с позиций.

Программное обеспечение: Алгоритмы машинного зрения для автономного патрулирования.

— В прошлом месяце "Оса" прошла первые испытания, – объяснил Седьмой, вчерашний школьник с гениальными руками. – Задача – за 10 минут найти и "обезвредить" три мишени в заброшенном цеху. Наш дрон справился за 6:47.

— Но у "Скорпионов" из Технологического института есть дрон с тепловизором, – мрачно добавил Пятнадцатый. – На следующих соревнованиях будет жарко.

Саша с досадой рассказал про провал трёхлетней давности, когда наш "Титан" - полуторатонный боевой робот - потерпел поражение в первой же схватке, будучи заманенным в искусственное болото "пауками" из МГТУ.

— Зато в прошлом году мы взяли реванш, – глаза лейтенанта горели. – "Валькирия" против "Цербера". Три головы – три проигрыша.

На экране промелькнули кадры: наш человекоподобный робот буквально разобрал на части тяжёлую трёхглавую машину соперников.

Казалось бы – обычные студенческие будни: лекции, практика, соревнования.

Но когда вечером я заполнял таблицы для дедушки, а на столе рядом лежали чертежи "Осы", становилось ясно: это не просто учёба. Это моя судьба.

Воскресное утро началось с привычных занятий – я заряжал артефакты и перечитывал конспекты по программированию, но мысли неумолимо возвращались к предстоящему визиту. Осознавая важность этого дня, я решил выехать заранее, а за километр от особняка Шуппе вышел из такси, чтобы пройтись пешком под золотистыми лучами бабьего лета, успокоить нервы и нагулять аппетит. Воздух был наполнен ароматом опавшей листвы и чем-то ещё – едва уловимым металлическим привкусом, заставляющим насторожиться.

Меня провели в сад, где среди последних осенних роз стояла изящная беседка. Накрытый стол поражал изысканностью: мясные рулеты с замысловатыми узорами из специй, пирожные в форме алхимических символов, фрукты, чей сок казался неестественно тёмным.

"Какая красивая пара", – произнесла мать Ольги, и в её голосе звучала странная смесь одобрения и скрытой угрозы. Её глаза, тёмные как бездонные колодцы, казалось, видели меня насквозь.

Ольга лишь фыркнула в ответ: "Ведьмы так просто не сдаются", – и это прозвучало одновременно как шутка и предупреждение.

Когда женщины удалились, я остался наедине с Василисой Георгиевной и отцом Ольги, понимая, что сейчас решается моя судьба.

Разговор вёлся так, будто меня не было в комнате:

"Можем ли мы доверить ему азы?" – спросила Василиса Георгиевна, и её голос звучал как скрип старых страниц запретного фолианта.

"Азы – да, – ответил отец Ольги, бросая на меня оценивающий взгляд. – Но без настоящей прокачки это будут пустые знания. Слабак не выдержит и сломается".

Сердце ёкнуло – "сломается" в их устах звучало куда страшнее, чем просто неудача.

"Он участвует в перспективном проекте, – тихо добавила Василиса Георгиевна. – Если выживет, через десяток лет будет иметь доступ к самым высоким кабинетам".

После минутного раздумья отец Ольги кивнул: "Хорошо. Экспресс-метод для слуг рода, но без формального посвящения. Ничего слишком секретного".

Мы спустились в подвал, который оказался круглой каменной комнатой без окон. Воздух здесь был тяжёлым, пропитанным запахами меди, сухих трав и чего-то древнего, забытого. Полки ломились от склянок с пульсирующими жидкостями и артефактов, чьё назначение я боялся даже представить.

Отец Ольги пристегнул меня ремнями к стене, вложил в руки ледяной жезл и заставил зажать зубами палку с вырезанными рунами.

"Сожми крепче", – произнёс он, и мир вокруг начал меняться.

Тьма пришла не извне – она поднялась из самых глубин моего существа, заполняя каждую клетку тела. Кости горели, как раскалённые иглы, жезл в руках жадно высасывал энергию, а в ушах звучали шёпоты на забытом языке, который я почему-то понимал.

Вдруг перед глазами возникло видение – я видел себя, лежащего на каменном алтаре, без лица, без имени, без возможности крикнуть...

"Достаточно!" – раздался голос, и ремни ослабли.

Я рухнул на пол, выплюнув обуглившуюся палку. Отец Ольги смотрел на меня с одобрением:

"Теперь ты знаешь, где проходит граница между светом и тьмой. Запомни это ощущение – оно будет твоим ориентиром".

Поднимаясь по каменным ступеням из подвала, я уже строил планы: первым делом – в лабораторию. Нужно было провести тесты, зафиксировать изменения, понять, как именно трансформировалось моё тело после этого странного ритуала. Но реальность напомнила о себе – сегодня воскресенье, лаборатория закрыта, а Денис Петрович вряд ли оценит звонок среди ночи.

"Придётся ждать до завтра", – с досадой подумал я, ощущая под кожей лёгкое покалывание, будто тьма, которой меня наполнили, всё ещё шевелилась внутри, привыкая к новому вместилищу.

Завтра утром лаборант снимет показатели, проверит совместимость с доспехом, измерит уровень энергии. Но что, если изменения уже начались? Я машинально сжал кулак, прислушиваясь к себе – не стало ли сильнее биться сердце, не обострились ли чувства?

Вернувшись домой, я провёл мучительно долгий вечер. Сидя в своей комнате, бесцельно листал учебник по артефакторике, когда вдруг...

В ночной тишине прозвенел звонок.

Я вздрогнул. На экране телефона горело: "Номер не определен".

Глава 15

Полуночный звонок разорвал тишину, заставив мое сердце учащенно забиться. Голос лейтенанта Букреева звучал жестко и без эмоций: "Срочный сбор. Одевайся и выходи, тебя будет ждать машина. Все