Среди нас 4 - Макс Вальтер

в собственный сортир? Такие маршруты выстраиваются в голове с ювелирной точностью. Даже ночью, в кромешной темноте, любой человек безошибочно дойдёт до собственного туалета и вряд ли при этом подумает, какой он молодец.

Полегчало. Я смог подняться с пола уже с первой попытки и тут же присосался к носику крана. Первый глоток воды провалился в желудок с таким трудом, что показалось, будто вода царапает пищевод. Похоже, я бухаю всё, что способно гореть и при этом бить по мозгам. А судя по тому, как сразу поплыла голова, вчера я где-то раздобыл чистого спирта.

Вот опять… Почему я не помню перечень спиртного? Нет, от бухла часто выключает память, но как правило забывается лишь то, что вливалось в глотку последним. Но не стандартный же рацион?

«Бух-бух-бух», — гулко отозвалось дверное полотно, сбивая мысли с направления.

Сплюнув в раковину вязкую слюну, я направился к двери, чтобы взглянуть, кого там принесло. Алиса стояла в дверях спальни оперевшись плечом на откос. На лице — презрительное выражение, с оттенком жалости. Боже, как же она прекрасна и почему терпит меня, алкаша⁈ Где её самолюбие? Ведь мы расставались и по более мелкой причине… Стоп! А когда это мы? И что за причина?..

Бух-бух-бух.

— Могила, ёпт! Ты чё там, живой? Давай резче, бля, нам ещё яму копать! Алис, ты там? Разбуди этого долбоящера!

— Иди, чё встал? — с ухмылкой произнесла она. — Кореш твой пришёл. Наверняка опохмелиться принёс, чё страдать, иди.

— Алис…

— Да пошёл ты, козёл, — прошипела девушка и скрылась в спальне. — Видеть тебя не могу, — донеслось изнутри.

Я разомкнул замок и распахнул входную дверь. На пороге стоял Лётчик, мой верный собутыльник. К слову, в руках он уже держал початую бутылку с горючим.

— Ну ты чё, как?

— Хуёво, — выдохнул я.

— Твоя орёт?

— Ну ясен пень.

— Чё, я зайду или ты выйдешь?

— Лучше я.

Обернувшись назад, я украдкой выскользнул за дверь, будто Алиса настолько тупая, что не догадается, зачем и куда я пошёл. Мы спустились на один пролёт, Лётчик тут же выудил из кармана стакан с резьбой на верхней кромке. В таких как раз продаётся доза на выпить. Впрочем, Лётчик с него даже этикетку не отлепил, наверняка позавтракал содержимым, прежде чем метнуться на точку.

Чёрт, когда я успел так опуститься, что пью с Лётчиком? Да что со мной вообще происходит⁈ Почему я чувствую себя так, словно в дерьме извалялся? Эти чувства не свойственны алкашам, уж я-то прекрасно помню те дни, когда жил на кладбище. Мне было совершенно плевать на Валерича, на его жену и вообще на всё то, что творится вокруг. Алиса просто не могла запасть на того меня, да и жить бы с таким не стала. Чёрт побери, мне и самому от себя противно!

— Ну чё, братан, давай по маленькой, чтоб полегчало? — произнёс кореш и накатил разведённого спирта. — Держи, сейчас полегчает.

— Ну на хер, — поморщился я.

— В смысле, ты чё, ёпт⁈

— Не хочу, — отказался я, продолжая теребить в руках ключ от квартиры.

— Да ты заебал…

— Иди на хуй! Я сказал, не буду! — сорвался на приятеля я, и в этот момент заработал мощный электрический разряд от ключа.

«Я же бросал пить. И курить тоже. Затем отец Владимир, бесы…» — пронеслось в мозгах.

— А-а-а! — закричал я, схватившись за голову под испуганным взглядом Лётчика.

Его лицо и очертания подъезда вдруг размазало, словно кто-то провёл по ним мокрой тряпкой.

* * *

И снова немного подрубить землю, а затем подчистить совковой лопатой. Так, раз за разом углубляя яму, я закончил работу и выбрался на поверхность.

Солнце нещадно жарило макушку, не спасала даже бандана, которую я периодически поливал водой из бутылки. Кожа загорела настолько, что больше не воспринимала ультрафиолет. Зато выглядел я так, будто только что вернулся с морских берегов. К слову, именно туда мы с Алисой и собирались отправиться на следующей неделе. Всё, хватит, беру отпуск, и пусть Валерич делает что хочет.

Народ в это лето как с ума посходил — мрут, словно мухи в осенние холода. А всё эта чёртова жара. Старики давлением мучаются, только успевают таблетки глотать. Кощунство, конечно, но мне с этого сплошные плюсы: и деньги в кармане шуршат, и Валерич своим присутствием нервы не треплет. Ему ведь только дай — всю плешь проест.

Собрав лопаты, я оттащил их в сарай, затем вернулся за лестницей. Ещё раз осмотрел плоды своих трудов и прикинул, как завтра понесём покойного. Вроде всё правильно рассчитал. Соседняя оградка немного мешается, но это терпимо, лучше всё равно не выйдет.

Замок скользнул в проушину, сыто щёлкнул, замыкая дужку, и я с грязными руками, но чистой совестью отправился в сторожку. Здесь ничего не изменилось: всё тот же продавленный диван, который давал мне приют долгие четыре года, вешалка у двери и старинный полированный шкаф ещё советского производства. В него как раз и отправилась грязная спецовка, а сам я прошёл в туалет, где принялся смывать с себя грязь.

Словно специально, в самый неподходящий момент запиликал телефон, который остался в кармане куртки.

— Да чтоб вас черти дрючили! — выругался я и поскакал к шкафу, — Алё, бля!

— Здоров, — поприветствовал меня Витька на другом конце. — Ты где ходишь?

— В смысле, где? Яму копал.

— Какую яму? — неподдельно удивился он.

— Бля, Вить, какие ямы на кладбище копают?

— Серый, ты там чё, в натуре ебанулся⁈ — последовал неожиданный вопрос. — Может, мне за тобой заехать?

— Да чё случилось то?

— Ясно… — буркнул он. — Ты в сторожке?

— Ну а где ещё?

— Жди, я сейчас…

В трубке раздались короткие гудки. Я отнял телефон от уха и тупо уставился на него, пытаясь хоть что-нибудь понять. Вот Витьку всё было ясно, а мне — ни капельки. Что там у него случилось? И почему он так остро отреагировал на то, что я копал могилу? Вроде как это моя работа, и уже не первый год. Все вокруг знают, а уж он-то — тем более. Сколько раз звонил, подшучивал, мол, на завтра планы отменяй, у тебя клиент нарисовался. Ему в скорой виднее.

Да, для близких покойных наши шуточки вряд ли придутся по вкусу.