Эскадрон особого назначения - Александр Альбертович Самойлов

Али Кули Мирза находится в прескверном настроении, и я не сразу понимаю, чем оно вызвано. Уж точно не действиями моего спецэскадрона. Мы вроде как показали себя молодцом, спасли участок фронта от прорыва. Или от нас ожидали чего-то большего, как минимум взятия в плен микадо?

– Пополнение будет, но не раньше чем через месяц, – сообщает подполковник в ответ на мою просьбу.

– А как-то ускорить нельзя? – с надеждой спрашиваю я.

– Как вы себе это представляете? – удивляется он. – Тем более пополнение у вас было совсем недавно…

– Но вы же понимаете, что мы сегодня, по сути, затыкали собой фронт, – намекаю я.

– Думаете, там, в верхах, до этого кому-то есть дело? – вздыхает подполковник. – Вас даже не похвалят. Скорее наоборот – разнесут в пух и прах за потери! Скажут – не умеете воевать!

Это нам тоже знакомо. Не наказали, считай, что уже поощрили.

– Да, я уже собирался отправить за вами вестового, но вы опередили меня и пожаловали сами, – продолжает подполковник. – Николай Михайлович, с вами очень хочет поговорить один ваш старый знакомый.

– Могу знать кто?

– Можете! – в комнату, служащую кабинетом командира полка, входит Николов.

При виде его Али Кули Мирза мрачнеет еще сильнее. Похоже, визит контрразведчика – причина плохого настроения персидского принца.

– Здравствуйте, Николай Михалыч! – жмет мне руку Николов.

– Рад видеть вас, Сергей Красенович! Какими судьбами?!

Персидский принц выжидающе смотрит на контрразведчика. Тот понимает его правильно.

– Господин подполковник, вам нужно остаться. То, что я сообщу штабс-ротмистру Гордееву, касается напрямую и вас.

– Тогда, может, выпьем чайку или чего-нибудь крепче? – предлагает Али Кули Мирза.

– Чайку будет достаточно, – улыбается Николов. – Покрепче будем пить потом, при более благоприятных обстоятельствах.

Али Кули Мирза вызывает денщика и отдает ему распоряжения. Тот словно предчувствовал, и потому уже через пару минут мы за столом пьем душистый китайский чай вприкуску с конфетами, очень похожими на «дунькину радость», которую так любила моя бабушка.

– Господа, у меня для вас две новости, и, честно говоря, обе не из приятных, – сообщает Николов. – Всплыла очень любопытная информация про штабс-капитана Вержбицкого…

– Что, его тело нашли? – спрашиваю я.

– Фигурально выражаясь – да, – вздыхает Николов.

– Не тяните, Сергей Красенович, – прошу я.

– Его видели живым и здоровым в японском штабе.

Я не верю своим ушам.

– Простите, это точно? Может, это какая-то ошибка?

– Ошибка исключена. Вержбицкого опознал человек, который его хорошо знает. Короче говоря, Вержбицкий воскрес. Николай Михалыч, вы тогда не ошиблись с выводом о его смерти?

– Вряд ли, – задумчиво чешу подбородок я. – Мы тщательно проверили его тело, по всем признакам Вержбицкий был мертв. Я хоть не врач, но трупов на своем веку повидал предостаточно… Нет, я мог бы это понять, будь он демоном… Но ведь никаких признаков не было.

– Демоном он точно не был. Его тщательно проверяли, – усугубляет мои сомнения контрразведчик.

– Тогда я ничего не понимаю.

– Я тоже, – грустно произносит Николов. – Или мы имеем дело с тем, с чем раньше не сталкивались, и это, признаюсь, меня пугает. Что, если Вержбицкий был не один? Страшно представить, какой вред могут нам нанести существа вроде него…

– Бог с ним, с этим Вержбицким. Нам повезло, что Николай Михайлович вовремя его вычислил и раскрыл, – замечает Али Кули Мирза. – Вы сказали, что у вас две новости…

– Совершенно верно. Как вы знаете, по договоренности в действующей армии присутствуют военные атташе иностранных держав.

– К чему вы клоните, Сергей Красенович?

– К тому, что через три дня ожидается визит сразу нескольких военных представителей в сопровождении группы иностранных журналистов. Они услышали, что при вашем полку создан особый экспериментальный эскадрон, и горят от нетерпения посмотреть на него, – огорошивает по-настоящему неприятным известием Николов.

Вот уж кого тут точно сейчас не хватало, так это незваных гостей. Особенно из забугорья.

– Уже известно, кто будет? – без особого восторга уточняет Али Кули Мирза.

– Военных представителей будет двое: капитан Джадсон из армии Северо-Американских Соединенных Штатов и майор английской армии Хорн. Как я говорил, с ними прибудут журналисты, их трое, все представляют прессу Великобритании.

– Ну и на кой леший они мне тут сдались?! – взрывается персидский принц. – Тем более, мы не глубоко в тылу, а на второй линии! Что, если японцы снова прорвут фронт – а мне за этих иностранцев, значит, отвечай?!

– Отвечать придется в любом случае, – Николов тоже не испытывает большого восторга от визита чужеземцев.

– А можно под каким-нибудь благовидным предлогом отказаться? – зондирую почву я.

– Нельзя, – рушит мои надежды контрразведчик. – Получено высочайшее требование всячески помогать иностранным представителям, не препятствовать им и выполнять все их запросы.

– Сергей Красенович, я не понимаю, кто сошел с ума, я или кто-то в высших кругах? С какой стати мы должны делиться военными секретами с представителями других держав, тем более с англичанами? – закипаю я. – Ладно б хоть наши союзники были, но британцы! Это ж они построили для японцев самый современный флот! Это они дают Японии деньги на продолжение войны.

– Скажу больше – британские шпионы снабжают японский генштаб разведданными о нашей армии, добывают и публикуют сведения о потерях в войсках, рубежах нашей обороны, о поврежденных кораблях, дают японским крейсерам наводку на русские транспортные суда, – мрачно излагает Николов. – Думаете, мы в военной контр-разведке не знаем об этом?!

– Тогда я решительно не понимаю, почему мы сами пускаем этих британских козлов в наш огород? – вспыхиваю я.

Контрразведчик старается не смотреть в мою сторону. Он явно солидарен со мной, просто не может сказать об этом вслух. Ну, а корни этой по сути диверсии против нас лежат в банальном предательстве на верхах.

– Я не уполномочен отчитываться перед вами, Николай Михайлович. Решение о визите иностранных представителей принято на очень высоком уровне. Ни вы, ни я не вправе что-то тут изменить. Долг офицера – выполнять приказы вышестоящего начальства. Не забывайте об этом! – последнюю фразу он практически выдавливает из себя, прекрасно осознавая, что не прав.

– Спасибо, что напомнили про мой долг, – киваю я. – Говорите, надо встретить уважаемых гостей по высшему классу, все показывать и рассказывать?

– Вы все правильно понимаете, – подтверждает Николов.

– Приказ будет выполнен.

Николов окидывает меня подозрительным взглядом, ему не верится, что я вот так легко сдался.

Что ж, я уже примерно знаю, что именно буду показывать зарубежным посетителям. Они у меня насмотрятся – это я гарантирую! Увезут с собой целые чемоданы впечатлений.

Допив чай, под предлогом, что мне нужна подготовка к встрече, откланиваюсь.

Николов выходит меня провожать.

– Николай Михайлович, должен