Царства смерти - Кристофер Руоккио

чуть наклонил голову, прислушиваясь к диктовке своего кукольника.

– Конклав официально заявляет, – начал он, подводя к настоящему ответу, – что на шоссе Эн-четыре, ведущем к Первому куполу, случилось дорожно-транспортное происшествие. В результате аварии движение по тоннелю заблокировано. Делегация и сопровождающие должны свернуть на дорогу Цэ-семь.

– В тоннеле авария, – перевел я для Паллино. – Нас направляют по другой дороге.

Выглянув в окно, я заметил, как следом за нами двинулись и остальные, похожие на черных жуков, лотрианские автомобили. Несмотря на дополнительные неудобства и слабое беспокойство – спустя столько лет на службе и множество удивительных событий любое отклонение от плана было для меня поводом для беспокойства, – я с азартом предвкушал, что же принесет нам сход с ковровой дорожки, расстеленной лотрианским правительством. Я даже ожидал, что окна затемнятся, но этого не случилось ни когда мы выехали на мост, ведущий над нижним районом к серым башням в центре, ни когда добрались до его противоположного конца.

Как и в других куполах, называемых здесь kupa, наиболее развитые районы Восьмого купола располагались в центре, под самой высокой точкой искусственного неба из стекла и стали. В Первом куполе в центре стояли правительственные здания, над которыми возвышался Народный дворец. Здесь не было сравнимых по масштабу построек, лишь многочисленные прямоугольные башни с редкими окнами прятали свои темные вершины в сером туманном воздухе.

– А их лучшие деньки-то позади, – заметил Паллино, разглядывая разбитые стеклянные фасады и толпы людей в серых пальто, собравшихся вокруг горящих бочек.

Здесь было больше рабочих-zuk, чем в тех районах Ведатхарада, которые нам показывали, но все равно ощущалась пустота.

– Если у них такая столица, даже подумать страшно, что творится в колониях, – сказал Паллино.

– Что-то вроде того, что мы видели на станции Мерзлота.

– А виноваты небось мы, потому что торговлю блокируем, – заметил Паллино, словно не обращая внимания на нашего лотрианского сопровождающего. – И чего они на твои условия не соглашаются? Лучше же будет. Чего резину тянуть?

Переговоры шли плохо. Лотрианцы не меньше сьельсинов были ограничены своим языком. Они с трудом выражали мысли и вводили новые понятия в систему, не терпевшую инакомыслия, и процесс включения новых высказываний вне контекста предоставленного «голоса» был медленным и мучительным.

– Никто не говорил, что будет легко, – ответил я, заметив очередь из мужчин и женщин снаружи раздаточного пункта, отмеченного черной звездой и люминесцентной вывеской «Paishka» – «Пайки́».

Наш путь лежал через внутренний район, мимо ржавых остовов давно брошенных грунтомобилей. На одной из улиц нам встретился черный бронированный армейский транспортер; синие огни на его крыше мигали, но без сирены. В тишине мы выехали на окраину района и против часовой стрелки направились к очередному мосту, раскинувшемуся над каналами и низкими зданиями внешнего кольца. В окно я увидел его серую громаду на бетонных сваях, высочайшая из которых возвышалась над каналом и крышами почти на тысячу футов.

По мере приближения к мосту вереница машин замедлилась. Конклав не успел расчистить улицы, и перед нами образовалась небольшая пробка из грузовиков и грунтомобилей местных жителей, ехавших по своим повседневным делам.

– Конклав официально заявляет, что дорога займет на восемь минут дольше ранее запланированного.

– Отлично… – буркнул Паллино. – Чем дальше, тем лучше.

Вскоре мы въехали на шестиполосный мост.

– Бандит говорит, что они расчищают полосы, – сообщил Паллино, двумя пальцами придерживая передатчик за ухом; Карим ехал в самой первой машине, а всего машин было шесть. – Освобождают середину, а гражданских заставляют сместиться на крайние.

Особого ускорения я не заметил.

Первая машина включила мигалку, и из громкоговорителя раздался монотонный лотрианский голос:

– Освободите дорогу. Освободите дорогу.

Мы остановились.

Паллино выругался себе под нос.

По салону разлилась неловкая тишина. Гоплиты заерзали. Лотрианский сопровождающий был неподвижен, как камень. Он уставился в одну точку в дальнем окне, словно витая где-то в густой дымке над низкими домами в нескольких сотнях футов под нами. Я тоже выглянул в окно и увидел серые башни, надгробиями возвышающиеся в самом центре Восьмого купола.

Они показались мне удивительно знакомыми, как будто я здесь уже бывал. Снова напомнили о Воргоссосе? Древний город Кхарна произвел на меня столь сильное и гнетущее впечатление, что я никогда о нем не забывал.

Мы просидели молча почти десять минут. Затем раздались крики.

– Что происходит? – спросил я и повернулся, чтобы посмотреть.

На обновленном угловатом лице Паллино появилось настороженное выражение.

– В чем дело? – рявкнул он на нашего сопровождающего.

Тот помотал головой и ничего не ответил.

Паллино схватил его за воротник унылой серой туники.

– Отпусти! – прошипел я.

Паллино не послушался, и я снова схватил его за руку:

– Эй, не хватало еще, чтобы ты международный скандал из-за пробки устроил. Отпус… ти.

Последние звуки застряли у меня в горле. Их там задержали тихие далекие щелчки.

Звук выстрелов.

– Какого черта там творится? – Паллино сильнее сжал воротник сопровождающего.

Тот, кажется, понял если не слова, то суть вопроса.

– Ли… – начал было он, но закрыл рот.

– Либералисты, – сложил я два плюс два и повторил, обращаясь к сопровождающему: – Bodanukni. Paustanni? – «Повстанцы»?

Тот кивнул, не успев даже обдумать ответ и выслушать указания сверху.

– Передай Бандиту и остальным, чтобы были начеку, – скомандовал я, извлекая из воротника эластичный капюшон.

Я натянул его на голову, заправив длинные волосы, чтобы они не попали в глаза, и набрал команду активации шлема. Сегментированный шлем раскрылся, а затем сложился у меня над головой. Спустя мгновение включилась энтоптика. Все это время стрельба не прекращалась. Люди кричали.

– …далеко не уедем в этих машинах, – пробился в наушник голос Бандита. – Кто-нибудь видит врага?

– Сзади никого, – раздался один голос.

– Пока нет, – ответил другой.

– Смотрите в оба, – ответил нормано-джаддианский коммандер. – Следите за машинами по обе стороны. Нельзя, чтобы нас окружили.

– Tohn! Tohn! – закричали вдали.

На лотрианском это означало «скорее».

Еще выстрел. Не треск фазового дисраптора, не чихание плазмомета.

– Это что, дробовик? – удивился Паллино.

Я кивнул.

– Вызывайте префектов, – обратился я к лотрианскому сопровождающему. – Где гвардия конклава?

– Конклав настоятельно просит делегата оставаться в машине, – ответил сопровождающий, став мрачнее тучи. – Помощь в пути.

– Ба! – Я нажал на кнопку заушного передатчика. – Выставить солдат по обе стороны дороги. Коммандер, нам нужно самим окружить их.

– Есть, милорд, – коротко ответил Бандит.

Он передал приказ, и из каждой машины выскочило по двое солдат, один направо, другой налево. Двое наших гоплитов тоже дернулись к дверям, но сопровождающий воскликнул:

– Делегата просят оставаться в машине! Помощь в пути!

Один гоплит распахнул дверь и ответил лотрианцу грубым жестом. Не успели его сапоги коснуться асфальта, как раздался выстрел, и