Дмитрий Силлов - Закон Зоны

Ознакомительный фрагмент

Важнее было понять, о чем это Странник так беспокоился.

Полость, грубо вырезанную в его каблуке, заполнял прямоугольник из тусклого серого металла. Я подцепил его ножом и вытащил наружу.

Прямоугольник был очень тяжелым для своего размера. Теперь понятно, почему хозяин ботинка при жизни слегка прихрамывал. Поди потаскай такую штуку изо дня в день.

Я посмотрел на свои напрочь убитые ботинки, сравнил их с ботинками Странника, после чего недолго думая рукоятью ножа приколотил подошву на старое место и переобулся. Страннику ботинки все равно больше не понадобятся.

Размер подошел идеально, словно те ботинки на меня шили. Вот и ладно. Камуфлированная куртка Странника тоже пришлась кстати – у меня кроме футболки с короткими рукавами вообще ничего не было. Еще я вытащил из кобуры мертвеца пистолет и переложил его в карман куртки. Теперь можно. Особенно после того, как хозяин сам озвучил завещание.

Так. Теперь надо найти Директора. Хотя нет. Странник просил сначала отрезать ему голову. С чего бы это?

Через мгновение я понял с чего.

Глаза Странника открылись. Но это были уже не его глаза. Расширенные зрачки словно две черные опухоли расползлись по глазным яблокам, разрывая ткани белка и превращая их в кровавое месиво.

Странник медленно поднял голову. По его небритой щеке, цепляясь за волоски щетины, скатилась кровавая слеза. А искалеченная рука уже неуверенно, но настойчиво рылась в кобуре, отыскивая оружие, которое лежало в кармане теперь уже моей куртки.

У Странника был очень хороший нож. Я взял ожившего мертвеца за волосы и, казалось, только успел приставить лезвие к его горлу. Дальше все произошло само. Клинок словно живой шевельнулся в руке, и я от неожиданности чуть не выронил голову, отделенную от туловища практически без каких-либо усилий с моей стороны.

Обезглавленное туловище дернулось раз-другой и затихло, как и положено покойнику. Я точно знал, что мертвому человеку не положено двигаться, а уж стрелять – тем более. Однако сейчас по этому поводу меня одолевали сильные сомнения.

Сомневался я, катясь в траве словно веретено. А надо мной свистели пули.

Трое Охотников с аккуратными дырками во лбах бестолково ворочали головами и стреляли во все стороны, порой попадая в стоящих рядом товарищей. Разрывная пуля разнесла в щепки цевье автомата одного из них, и тот глухо заворчал, в недоумении разглядывая свои пустые руки и тряся хвостиком на затылке, слепленным из волос, крови и свежих мозгов.

Ожившие Охотники были менее опасны, чем живые, но все же автоматы в их руках оставались оружием, предназначенным для убийства. И попадать под разрывную пулю в мои планы не входило. Как бы тогда я выполнил последнюю просьбу Странника?

Я шлепнулся в какую-то канаву и пополз вперед. Беспорядочная стрельба одиночными осталась сначала справа, потом сзади. Тогда я не таясь поднялся в полный рост и побежал, сжимая в руке нож Странника.

Охотники продолжали палить по тому месту, куда упал Странник, одновременно приближаясь к нему рваной походкой паралитиков. Я знал, что они не услышат меня за грохотом выстрелов, поэтому спокойно подошел к крайнему слева и одним движением отсек ему голову.

Некоторое время Охотник продолжал идти вперед, потом мешком повалился в траву. С остальными я управился точно так же. У Странника был отличный нож. Не зря Петрович предлагал за него хорошую цену.

У Охотников ножи были не в пример хуже, поэтому они меня не заинтересовали. Из двух целых автоматов я выбрал тот, что поновее. Также я собрал все магазины из подсумков. Я точно знал – для того, чтобы автомат плевался смертью, его надо кормить цилиндрами с острой головой.

В карманах мертвецов было много всякой непонятной дряни – пачки с бумажными палочками, набитыми трухой, конверты с резиновыми кольцами, раскатывающимися в непрочные мешочки, бумажки с нарисованной на ней отрезанной головой…

Бумажки мне понравились. Они были разноцветными и приятно шуршали в руках. Я сунул их в карман. Потом подумал – и полностью переоделся в камуфляж, оставив себе только ботинки и куртку Странника. Верхняя одежда обезглавленных трупов была поновее ношеной куртки, но уж больно сильно залита кровью. Еще я забрал у Охотников консервы, колбасу, хлеб и фляги с водой. Мне показалось странным, что я точно знаю, что делать с оружием, колбасой и флягами, и в то же время совершенно не представляю, для чего нужны остальные предметы. Которые, судя по всему, тоже были необходимы мертвецам, когда они были живыми.

Обо всем этом я думал, пока ел. Когда еды осталось примерно половина, а я почувствовал, что она меня больше не интересует, я сложил оставшиеся консервы и объедки в мешок и направился к деревне. После еды мне очень захотелось спать, но спать в открытом поле опасно. В нескольких шагах от меня на отрезанную голову Охотника приземлилась большая черная птица и деловито выклевала глаз из глазницы. Мне показалось, что голова дернулась от боли. Но наверно я ошибся. Скорее всего, голову просто толкнула птица.

Я подумал, что если я лягу спать прямо здесь, птица может принять меня по ошибке за труп, и, решив не рисковать, направился к деревне.

Селение было сильно разрушено временем и взрывами. Некоторые дома обветшали сами собой, и вросли в землю до слепых окон с разбитыми осколками стекол в рамах. Другие разметали то ли гранаты, то ли снаряды, оставив на месте человеческих жилищ лишь посеченные осколками кирпичные печи.

Подойдя ближе я увидел, что уцелевшие бревенчатые стены словно ходами жуков-древоточцев сплошь изъедены пулевыми отверстиями. В этом месте воевали часто и увлеченно.

Однако сейчас вокруг было тихо. Спать хотелось нестерпимо. Я уже спотыкался на ходу и готов был, бросив прямо на землю рюкзак и автомат, упасть рядом с ними и заснуть прямо на месте. Но я все-таки заставил себя найти более-менее сохранившийся одноэтажный дом и войти внутрь.

Внутри дома было очень много мусора, но я расчистил себе свободное местечко, вышвырнув в окно дочиста обглоданные кем-то остатки человеческого скелета, лежащие на ржавом пулемете. Пулемет отправился вслед за хозяином.

Распинав ногами по углам пустые консервные банки, гильзы и кучки засохшего дерьма, я свернулся калачиком прямо на полу и мгновенно уснул.

– Вот он, тот козел, который завалил Странника и троих Охотников, упокой их Зона.

– Точно, он самый. Дрыхнет, сука, и никуда себе не дует. Стреляй, чего ждешь?

– Да пули на него жалко.

Слова прозвучали прямо над моей головой. А потом в ней взорвался сноп кровавых искр.