Барон Дубов. Том 12 - Михаил Капелькин

и придало мне сил. Энергия со всех концов леса влилась в мои мана-каналы, перегружая их к чёртовой матери. Плевать. Пережил такое один раз — переживу и второй.

Передо мной из земли вырвались корни и сплелись в несколько ступеней. А следом выросла подушка — тоже из корней, но их тут же покрыл мягкий, эластичный мох. Я ощутил это, когда взлетел по ступеням на батут из растений и оттолкнулся. Площадка под ногами спружинила и выстрелила мною в воздух. Прямо в летающую тварь.

Она меня заметила. Но слишком поздно! Я врезался в плоское, тарелкообразное тело так сильно, что монстра перевернуло прямо в воздухе. Бронированное брюхо оказалось прямо подо мной.

— Ну всё, тварь, секир-башка тебе, — прорычал я и, не тратя больше ни секунды, обрушился на броню кулаками с кастетами.

В удары я вкладывал всю силу, скорость и ярость, что у меня были. А было их много, спасибо лесу. Я словно был остриём копья, состоявшего из чистой маны. С каждым ударом мы всё сильнее устремлялись к земле, а на хитиновой пластине появлялось всё больше трещин.

Наконец, после сотого удара мы врезались в землю, и броня монстра проломилась, обнажив мягкое нутро. Он взревел от гнева и боли и резко дёрнулся, переворачиваясь обратно. Взмах крыльями — и мы снова в воздухе. Я ухватился одной рукой за край раны, а второй, болтая ногами в воздухе, продолжил бить в новое место.

Чудовище бесновалось. Кувыркалось в воздухе, пытаясь меня сбросить, махало лапами, но снизу мне активно помогали. То копьё Лакроссы отобьёт руку монстра в сторону, то несколько сфер Лизы начнут бить молниями в самый неподходящий момент, то паутина Гоши опутает лапу и дёрнет её вниз.

Для меня мир сузился до одной только этой твари. А всё остальное вокруг превратилось в мельтешащий калейдоскоп, из которого мой мозг фиксировал только отдельные кадры. На одном из них увидел, как к нам приближается армада бронированных дирижаблей. Синих с белым айсбергом на боку и белых с двуглавым орлом. Пришли, наконец. Жаль только, опоздали.

Эта тварь моя!

Финальным ударом я проломил ещё одну дыру брюхе чудища, нырнул туда рукой и вырвал несколько кусков гнилой и отвратительной плоти. От одного прикосновения к ней из меня будто начали жизнь вытягивать. Зато в потрохах мелькнуло чёрное сердце. Источник этой смертоносной силы. Оно, словно почуяв мой взгляд, попыталось спрятаться, а монстр, взвизгнув так, что заложило уши, бросился в пике. Врезался бы в землю, но над самыми верхушками деревьев снова взмыл в воздух и полетел над ними так, чтобы кроны содрали меня с пуза.

Но ничего у него не вышло! Держался я крепко, а деревья на нашем пути пригибались и уворачивались. Монстр ревел и визжал от бессилия. А я схватил наконец его сердце. Вновь закричав и закружившись, чудовище взмыло вверх. Оно крутилось так быстро, что у меня ноги в воздух поднялись. Но мне было плевать.

— Хочешь выпить всю жизнь? На, пей! — рыкнул я и взорвал маной руку, что держала сердце.

Энергия хлынула по мана-каналам, как цунами, и моя рука начала… зеленеть! Она покрылась сотней маленьких веточек, и часть из них опутала чёрное сердце. Распухли почки, вылупились нежно-зелёные листочки. Так же полезли корешки. Они пробивались внутрь тела монстра, опутывая внутренние органы.

В конце концов он больше не смог лететь. Вместе мы рухнули в центр омертвелого куска леса. Туда, откуда этот монстр и вылез. Удар об землю вышел такой сильный, что я всё же отлетел в сторону. Ветки и корни оторвались от моей руки, и я кубарем покатился по покрытой прахом почве. Встал на ноги как раз в тот момент, когда и тварь вскочила и бросилась ко мне.

Но корешкам и листьям я больше не был нужен. Дальше они жили сами, питаясь силой леса, потому что были его частью. И моей частью тоже. Мёртвая плоть пыталась высосать жизнь из этих растений, но просто не могла поглотить всё. А чем сильнее те разрастались, тем слабее становилось чудовище.

Монстр пытался добежать до меня, но с каждым шагом двигался всё медленнее. Я же просто стоял на месте и смотрел. Листья и корни пробивались сквозь броню твари, расползались по её телу и вырывались из-под толстой шкуры то тут, то там, захватывая всё больше и больше. В конце концов монстр сделал последний шаг, взревел и замер, выдохнув последнюю порцию смрадного воздуха в паре метров от меня.

А его тело продолжило жить. Из лап и рук, которыми тварь упёрлась в землю, потянулись корни. А из плоского туловища и из крыльев вырвались ветки с листочками и начали быстро цвести. От корней земля оживала, пробивалась трава, лес захватывал землю обратно и окатывал меня волнами благодарности за помощь. Распустились лиловые цветы с чёрными прожилками, опали и тут же сменились угольными желудями с глянцевой поверхностью.

С тварью было покончено. Теперь вместо неё зеленел большой и странный дуб с десятью стволами.

На этом сражение закончилось. Я вернулся к месту схватки, которое оказалось несколько позади меня. Погибшие… были. Но выживших было значительно больше. Из наших пали несколько солдат Маститова, крепко ранило Сергея Михайловича, несколько студентов находились в тяжёлом состоянии. Настолько тяжёлом, что могут не дожить до следующего рассвета.

В основном они страдали от ран, нанесённых той тварью. Яд быстро распространялся по их телам.

Ко мне подошёл наш целитель. Он выглядел устало и курил одну сигарету за другой, стараясь унять дрожь в руках. Я сразу дал ему несколько зелий для восстановления.

— Спасибо, — поблагодарил он. — Яд убьёт их, если ничего не сделать. Единственное, что позволяет им держаться — твои процедуры в чаше. Благодаря им их тела получили хороший толчок в развитии, и это помогает сдерживать яд. Но надолго их не хватит. А вы? — он кивнул на мою рану на груди. Я вышел из Инсекта, и рана на груди уже начала затягиваться. Регенерация у меня после всех зелий и улучшений значительно ускорилась. — Вас яд не берёт.

— Когда-то я и мои подруги выпили зелье, которое было противоядием. Поэтому и не берёт, — отвечал я, рыская глазами по людям.

Выжило несколько десятков османов. Даже пара танков приехала и полдюжины броневиков. Они тоже приняли участие в последнем сражении с тварью. Девушки же сгрудились возле Альфачика. Лютоволк лежал возле корней большого дерева, и на его морде написано было, как он страдает. Я даже было дёрнулся в их сторону, но потом всё понял…

Альфачик