Камень Книга тринадцатая - Станислав Николаевич Минин

Всегда веселый и неунывающий Кузьмин сегодня был хмур. Он вздохнул и произнес:

— Михаил Николаевич, по всем раскладам выходит, что надо бы государю сдаваться… А уж там… — Он опять вздохнул. — На все воля божья.

Князь криво улыбнулся:

— На бога надейся, а сам не плошай. — Он повернулся к цесаревичу. — Саша, а ты чем старика порадуешь?

— Нечем мне тебя порадовать, дядька Миша, — поморщился великий князь. — Всю ночь голову ломал, разные варианты прикидывал, но, похоже, Ваня прав: придется сдаваться отцу. Но предупреждаю сразу: при прочих равных лично я за то, чтобы у меня родился внук… или внучка. Дядька Миша, — цесаревич пристально посмотрел на князя, — ты ведь тоже, я уверен, хочешь повозиться с правнуком? Или с правнучкой?..

Пожарский нахмурился:

— Ты мне эту агитацию тут брось, Саша! Не дави на больную мозоль! У нас на кону, можно сказать, стоит будущее Российской империи. И мы не имеем права мыслить обычными человеческими категориями.

Романов хмыкнул:

— Дядька Миша, только не начинай! Ты сейчас тем и занимаешься, что нас с Ваней агитируешь! Сам-то что-нибудь придумал?

— Ничего я не придумал, — буркнул князь. — В любом случае придется идти к Коле и сдаваться, а уж там… Тем более с тобой и Лизонькой у нас уже прецедент существует, может, и в этот раз прокатит. Но это все потом, а сейчас, мне кажется, нам в союзники требуется взять твою матушку.

Пожарский с удовлетворением наблюдал, как сразу напряглись оба его собеседника, и совсем не удивился, когда цесаревич задал самый логичный в этой ситуации вопрос:

— А мама хуже не сделает? — И он тут же сам ответил: — Пожалуй, что нет… Если она активно выступит за рождение ребенка, то Лешка до конца жизни ей будет благодарен. А уж матушка подобного шанса ни за что не упустит…

— Именно, — кивнул Пожарский. — А самым убойным аргументом для Коли и остальных Романовых будет то, что, если дать согласие на рождение ребенка, Алексей в ближайшей перспективе будет добросовестно выполнять все, что ему скажут старшие. Как вам?

Цесаревич переглянулся с колдуном, они оба кивнули, и князь продолжил:

— С этим решили. Теперь на повестке дня стоит другой вопрос: когда мы сообщим о беременности Алексии самому Алексею? Мне лично представляется, что делать это надо уже после того, как благополучно завершится наша интрига с государем. Иначе Лешка начнет опять выдвигать ультиматумы, государь по своей привычке снова перевозбудится, они наговорят друг другу малоприятных вещей и вдрызг разругаются. Короче, нам этого скандала следует избежать. Согласны?

Кузьмин с Романовым опять кивнули, и последний заявил:

— Дядька Миша, все это возможно только при условии, что беременность девушки пока останется для сына в тайне. — Он глянул на колдуна. — Ваня, твоя супруга способна пока удерживать Алексию от звонка Лешке? Там, понятно, еще чета Пафнутьевых контролирует ситуацию, но все же…

— Наташа сможет, — с уверенностью заявил Иван Олегович.

— Вот и славно.

Когда князь Пожарский удалился по своим делам, Кузьмин, опять тяжело вздохнув, обратился к цесаревичу:

— Николаич, я при генерале говорить не хотел, но, когда встанет вопрос о ребенке, государь обязательно вспомнит, что моя дочь — колдунья. Следовательно, ребенок может… получиться очень, очень непростым. Скажи честно, какие у нас при таких раскладах перспективы?

Романов хмыкнул:

— Давай начистоту, Олегыч. И ты, и я, и генерал с моим отцом, и матушка с остальными Романовыми в перспективе прекрасно понимаем, что наш Лешенька, отличающийся решительностью и практически безграничными возможностями, пойдет на что угодно, чтобы этот ребенок родился. Вариант с абортом без ведома сына отпадает по тем же причинам: тогда поведение Лешки вообще будет непрогнозируемо… со всеми вытекающими. Одним словом, отец проорется, потом соберет Совет рода, на котором родичи тоже повозмущаются, но затем милостиво разрешат Алексии рожать, а Лешку постараются нагнуть по полной программе. — Цесаревич снова хмыкнул и с нотками гордости продолжил: — Но что-то мне подсказывает, что сын старших родичей с их хотелками пошлет далеко и надолго.

— Царевич может! — тоже с гордостью кивнул уже не такой грустный Кузьмин. — Послушай, Николаич, а может, тогда и государыню не стоит в известность ставить?

— Ты генерала хочешь ослушаться? — посерьезнел Романов. — А как мы окончательно Лешку с бабушкой замирим? Князь, в отличие от тебя, все варианты давно просчитал! Или ты хочешь, чтобы моя матушка из вредности твоей дочери потихоньку гадила во время беременности?

Колдун вскинул руки в защитном жесте.

— Не подумал, Николаич! Моя вина!

— То-то же… У тебя с Виталием на когда разговор назначен?

— Точное время мы не обговаривали. И тут еще одно, Николаич, мне царевич под утро сообщение странное прислал.

Кузьмин протянул Романову телефон.

— И что это значит? — поинтересовался тот после прочтения.

— А я знаю? — пожал плечами колдун. — Морячки докладывают, что царевич ночью по яхте шарился и только под утро спать пошел.

Цесаревич поморщился:

— Вот во время учений у него выяснишь и мне доложишь…

* * *

Разбудил меня непрекращающийся писк поступающих на телефон уведомлений. Резко подорвавшись на диване, я перешел на темп, отметив на автомате отсутствие в каюте Коли и Саши, схватил смартфон, разблокировал его и, готовясь к самому худшему развитию событий, принялся читать сообщения.

Сука! Ну кто бы сомневался! В нашем чате шло дружное поздравление Александра с его помолвкой! От огромного количества бл@дских красных сердечек, разноцветных букетиков, колечек с брюликами и бутылочек с шампанским у меня зарябило в глазах! Главную активность, понятно, проявляли девушки, но и молодые люди не отставали — вот и соответствующие моменту стишата в ленте появились!

— Чтоб вам всем пусто было! — раздраженно кинул я телефон на диван. — Поспать не дают! Еще целых полчаса до будильника дрыхнуть мог!

Высказав все это, чуть успокоился и тут же себя одернул: нехорошо так думать и говорить о ни в чем не повинных молодых людях, а в своих проблемах стоит винить только себя. Ладно, надо подниматься и приходить в себя — предстоял очередной длинный день в гребаном Монако…

Окончательно выйдя из боевого транса, прислушался к себе, и настроение стало еще хуже: выспаться мне удалось только отчасти, голова продолжала болеть, а мышцы по всему телу тянуло. Показательным был и тот