Зимние интриги - Алекс Хай

печку на полную. Через полминуты нас уже обволакивало уютное тепло. На панели поблёскивали современные приборы, а на полу лежали прорезиненные коврики, покрытые остатками снега.

— Полагаю, спецзаказ? — улыбнулся я, глядя на современную «начинку».

— Да, немного доработали. Мне нравится старая модель кузова, но отказываться от последних достижений техники я тоже не готова.

Забавно, но Шереметева охотно говорила о своем железном звере. Кажется, это был первый раз, когда начальница позволила себе нормальную беседу, не касаясь тем службы и Боде.

— Мягко идет, — заметил я, оценив плавный ход машины, когда мы тронулись с места. — Только бензина, наверное, жрёт немерено.

Шереметева хмыкнула:

— Ещё как. Но не слишком разборчив в качестве топлива. Это единственное утешение. Слышала, вам подарили «Ирбиса», Николаев? Как ощущения?

Я мечтательно улыбнулся. Сам бы на нем приехал, но Шереметева утром забрала меня из дома. Да и светить эксклюзивным автомобилем на парковке Военмеда тоже было ни к чему.

— Если честно, погонять от души еще не довелось. Но эта машина — произведение искусства.

— Охотно верю, — улыбнулась Шереметева. — Но для меня немного пафосно. Предпочитаю более грубые формы.

Ну да, ее «Шатун», казалось, был полностью сделан из прямых углов. Вполне в характере Шереметевой.

Мы катились по улицам Петербурга, любуясь утренней суетой. На тротуарах мелькали торопливые прохожие, укутанные в шарфы и шубы, а витрины магазинов манили разноцветными огоньками. Люди докупали последние товары к предстоящему празднику. Улицы сверкали огнями гирлянд, на каждой площади стояли украшенные елки, а медленно падавший снег делал все это волшебным, словно на открытке.

— Вы правы, Николаев — сказала Шереметева, нарушая молчание. — Я постараюсь добиться скорейшей проверки сознания Михаила сотрудниками «Четверки». Нам же нужно помочь им и поминутно восстановить день, когда произошел инцидент. С кем встречался Боде, какие задания выполнял, куда заходил.

Я кивнул:

— Согласен. При свидетелях провести такую манипуляцию непросто. Значит, Боде должен был хотя бы несколько минут остаться наедине с психомагом. Проверим список — и это даст нам хотя бы ниточку.

— Только не стоит забывать, что все эти люди носят высокий ранг, и у них есть покровители, — отозвалась начальница.

— Тогда начните с тех, кому выгодно подставить вас. Кто в Спецкорпусе может быть заинтересован или связан с тем, кто заинтересован в этом? — спросил я напрямую, глядя на её профиль.

Она усмехнулась:

— Боюсь, их немало, Николаев.

Интересно, почему? Но ехидничать я не стал. Женщине и так было нелегко, а я все же вызвался ей помочь. Не время для злорадства.

Я нахмурился:

— Значит, вам нужно напрячь память, ваше превосходительство. Кому вы мешаете? Кому перешли дорогу? Кто на вас зол?

— Ваш отец, например, — тут же отозвалась начальница.

— Не в его стиле.

— Разумеется. А вы, Николаев, можете с легкостью припомнить всех, кому перешли дорогу?

Я улыбнулся и покачал головой.

— Вот именно, — продолжила она. — Но я займусь этим сегодня же. И постараюсь восстановить график Боде в тот день. Как чувствовала — успела сделать копию страниц его ежедневника, прежде чем оригинал забрали.

— Сообщите мне, если что-нибудь найдете.

— Конечно, Николаев.

Мы замолчали, каждый погружённый в свои мысли. Шереметева объезжала пробки по переулкам. Наконец, машина мягко въехала на Большую Морскую улицу, где нас окружали старинные фасады зданий. Атмосфера сменялась — вместо праздничной суеты здесь царило спокойствие и аристократическая строгость.

— Почти приехали, — заметила Шереметева. — Какой дом вам нужен?

— Фаберже.

— Витиевато развлекаетесь, Николаев…

Каменные стены здания с огромными окнами возвышались над тротуаром. Когда «Шатун» плавно остановился перед этим монументальным сооружением, я заметил изящную вывеску над массивными деревянными дверями: «Магазин-салон Дома Фаберже».

Лариса Георгиевна бросила взгляд на вывеску и многозначительно улыбнулась, но комментариев не последовало.

— Счастливого Рождества, Николаев, — пожелала она, прежде чем я вышел из машины.

— И вам, Лариса Георгиевна, хорошего праздника, — ответил я, заметив в её глазах лёгкую тень грусти.

— Благодарю. На связи.

Она улыбнулась с теплотой, но я не мог не задуматься, где и с кем Шереметева проведёт этот вечер. Рождество — семейный праздник. Шереметева же — одиночка. Для большинства знатных домов это был единственный повод собраться всем составом. Но сын её далеко, а среди светской толпы празднование может стать лишь формальностью.

Я проводил взглядом удаляющийся черный автомобиль и направился к магазину.

— Добро пожаловать в фирменный магазин-салон Дома Фаберже! — швейцар мгновенно приметил во мне обеспеченного клиента и распахнул двери.

Едва я сделал шаг, как на меня буквально обрушилась атмосфера роскоши и изысканности. Пол из белоснежного мрамора отражал яркий свет множества хрустальных люстр, подвешенных под высоким потолком. Вдоль стен располагались витрины из толстого стекла, в которых переливались бесчисленные драгоценности. Камни, казалось, оживали под этим светом, играя яркими бликами и соблазняя примерить украшения.

Магазин был полон покупателей, преимущественно мужчин, одетых с иголочки. Некоторые выглядели слегка взволнованными — видимо, спохватились о подарках в последний момент. Продавцы, облачённые в строгие костюмы, сновали между ними, демонстрируя изделия с утончённой грацией.

— Добрый день, Алексей Иоаннович, — раздался учтивый голос. Я обернулся и увидел молодого мужчину, чья безупречная осанка и уверенные движения выдавали профессионала. — Семён Аркадьевич, старший консультант, к вашим услугам. Для меня честь помочь вам. Скажите, как я могу угодить вашей светлости?

А он быстро меня срисовал и опознал, моё уважение. Впрочем, сегодня я не скрывал свой ранговый перстень.

— Здравствуйте, Семён. Я ищу подарок для одной дорогой мне особы, — коротко ответил я, стараясь не раскрывать деталей.

Продавец улыбнулся и тут же понизил голос.

— Разумеется, ваша светлость. Позвольте уточнить: вы предпочитаете, чтобы это было украшение или, возможно, что-то декоративное — статуэтка или, например, шкатулка? Для яиц еще рановато, впрочем, и на них можно оформить предзаказ…

— Думаю, все же украшение, — улыбнулся я. — Однако я хотел бы приобрести нечто памятное, со смыслом. Что-то небольшое, что дама могла бы носить при себе. И что было бы уместно подарить дорогому человеку, с которым еще нет официальных договоренностей.

Продавец мгновенно ухватил суть и улыбнулся.

— Превосходно, ваша светлость. Хотите ли вы, чтобы подарок имел практическую ценность?

— Не обязательно. Главное — чтобы он был памятным и красивым.

— Понимаю. Не могли бы вы подсказать, предпочитает ли данная особа желтый или белый металл? А также, какие камни ей нравятся?