Владислав Выставной - Кремль 2222. Кенигсберг

Ознакомительный фрагмент

Впрочем, изумление быстро прошло – слишком уж много самых немыслимых мутантов породила Последняя Война. Иногда казалось, что не только живые существа подверглись мутагенному воздействию радиации и всевозможной убийственной химии, но и само пространство. Иначе как объяснить появление Полей Смерти и других ловушек, грязными пятнами разбросанных по многострадальной планете? Сама природа мстила людям, насылая на них чудовищ.

– Три-Три, ходу! Ходу! – кричал Зигфрид в переговорное устройство. – Быстрее, ну!

Но уже и сам машинист, видимо, понял, что все они оказались в огромной мышеловке, готовой захлопнуться и оставить своих жертв наедине с монстрами поменьше, но куда более многочисленными. Как будто почуяв, что ловушка вскоре захлопнется, со всех сторон снова стали подбираться «кровавые твари». Теперь они двигались быстрее, приноровившись к скорости стремившегося улизнуть бронепоезда. Визжа и дергаясь на своих пульсирующих нитях, они напомнили теперь Книжнику паразитов, копошащихся в нутре более крупного чудища.

Не выдержав, он принялся стрелять в туман, на это мутное движение, – просто боясь снова увидеть вблизи эти бескожие и безглазые лица.

– Ты что творишь?! – гаркнул на него Зигфрид. – Стрелы береги – сейчас они полезут!

Усилием воли семинарист заставил себя прекратить бездумную стрельбу. Болтов во встроенном магазине оставалось не так много, и бить следовало наверняка. Да и Зигфрид был прав: со всех сторон, словно по команде, на платформу полезли изломанные в злобном порыве фигуры.

Первую волну Зигфрид принял на себя. Книжник едва успел рухнуть на ребристую поверхность платформы, как над головой со свистом пронеслась раскаленная кромка меча: вест работал оружием с молниеносной скоростью, приняв круговую оборону и защищая вместе с собой друга. Бешено вращаясь вокруг собственной оси, рисуя замысловатые узоры, он перемалывал напирающих мутов и прикрывал друга, на несколько секунд впавшего в оцепенение. Какое-то время Книжник наблюдал за боем, отмечая, что новая волна мутантов не похожа на тех, первых. Эти не были багровыми, сочащимися кровавыми подтеками. Они были темнее, словно плоть на них обветреная и подгнившая, всюду проступали пятна тления, а оборванные нити-сосуды тянулись за ними полуистлевшими лоскутами. Наверное, эти успели оторваться от некой питательной среды, с которой когда-то их соединяла пульсирующая пуповина. Возможно, и жизненный их цикл заканчивался, но от этого муты не становились менее агрессивными. Чем-то они напоминали дампов, пораженных неизвестной болезнью людей, чья разлагающаяся плоть оставляла за собой лишь одно яростное желание – убивать.

Раскатистый рев вывел парня из оцепенения. Звук извергал из зловонной пасти мут, пытавшийся дотянуться до него своими гнилыми когтями, – мешал лишь Зигфрид, отчаянно отпихивавший его ударами ноги.

Книжник выстрелил, не целясь, – прямо в эту брызжущую слюной и мутной кровью пасть. Одного болта оказалось мало – второй пришлось всадить муту в лоб.

– Прикрой! – голос Зигфрида потонул в визге целой своры мутов, бросившихся на платформу с крыши броневагона.

«Обложили!» – мелькнуло в голове Книжника, когда последний оставшийся арбалетный болт ушел прямиком в дергающийся кадык под трясущейся безглазой мордой. Арбалет перестал быть стрелковым оружием и превратился в обыкновенную дубину, которой парень отчаянно отбивался от наседавших тварей. Длилось это не долго: арбалет силой вырвали у него из рук, и только после этого семинарист вспомнил о своем последнем аргументе.

Упав на спину и торопливо отползая по скользкому от крови металлу, он потянул из-за пояса «маузер» модели К-96. Архаичное и громоздкое, легендарное и дикое на вид оружие как ни одно другое соответствовало окружающей обстановке. Мощь девятимиллиметрового патрона при изрядной длине ствола была более чем достаточна в любой схватке. Одна проблема – острый дефицит подходящих патронов, которые непросто достать даже у маркитантов. Небольшой запас, имевшийся в кабинете бывшего командора «Дракона», – все, на что мог рассчитывать новый владелец оружия, а потому преимущество было отдано надежному, как дубина, автоматическому арбалету.

В момент, когда жизнь висит на волоске, меньше всего думаешь об экономии патронов, и даже о том, что древний пистолет может просто разорвать на куски во время первого же выстрела. Издав истошный вопль, Книжник открыл огонь.

Двух тварей, пытавшихся до него добраться, он уложил с ходу – и тут же пистолет заклинило. Пока он возился с затвором, Зигфрид уложил мута, подбиравшегося к парню сбоку. Передернув, наконец, затвор, Книжник вскочил на ноги и огляделся.

В пылу скоротечной схватки он потерял из виду то, что происходило вокруг бешено набиравшего ход поезда. Гигантские челюсти готовы были вонзиться в поверхность, как опускные ворота какого-то замка тьмы. Казалось, еще немного – и поезд на полном ходу врежется в эту массу то ли камня, то ли невиданной живой ткани.

Грохот орудий и привел друзей в чувство. Прямо по курсу сверкнуло, туман смешался с пороховой гарью. Кормовая башня, ставшая теперь носовой, лязгнула снова, пробивая брешь в стремящейся замкнуться ловушке. Новый взрыв – а следом удар, стряхнувший карабкавшихся на платформу мутов и заставивший друзей потерять равновесие. Вибрация и скрежет подтвердили: бронепоезд продирается сквозь пробитую снарядами брешь, попутно стряхивая с себя вцепившихся кровожадных «паразитов». Зигфриду пришлось еще поработать мечом, добивая так и не угомонившихся мутов, еще несколько выстрелов сделал Книжник – но «Дракон «уже снова вырвался на свет, а еще через сотню метров прорвал туманную завесу, оказавшись под сумрачным, но чистым северным небом.

Бронепоезд сбавил ход и со скрежетом остановился. Какое-то время друзья просто молчали, переводя дух и глядя в клубящуюся туманную стену, оставшуюся в отдалении. Казалось бы, самое время радоваться – они отбились от врагов и избежали гибели. Но никто из них не видел повода для оптимизма.

Ведь рельсы перед ними по-прежнему уходили в этот омерзительный, коварный туман.

– И здесь тупик, – сказал, наконец, Книжник.

Зигфрид поглядел на него, кивнул:

– Значит, дальше, на север?

– Значит, дальше, – сказал Книжник, и голос его стал тверже. – Где-то же есть путь на восток, его просто не может не быть.

– А если его нет? Что, если все пути на восток уничтожены?

Книжник поглядел на друга исподлобья. Зигфрид просто озвучил его собственные мысли, страхи, в которых он боялся себе признаться.

– Тогда пойдем пешком, – тихо сказал Книжник. – Мы должны вернуться в Кремль и рассказать обо всем, что видели. И я сделаю это.