Дмитрий Силлов - Закон Меченого

Хотя в этом секторе наемникам вряд ли стоило вообще городить защиту — естественных препятствий для желающих проникнуть в их владения имелось предостаточно. Шаг влево — и встроенные в КПК счетчик Гейгера имеете с детектором аномалий заверещали из моего кармана в два голоса, заглушая друг друга.

— Тихо, тихо, понял, не дурак, — сказал я наладоннику, возвращаясь на исходную. Идти вперед решительно не хотелось, но иного пути не было. Предстояло пройти под мостом, между опорами которого плавало устойчивое марево, которое постоянно можно наблюдать в пустыне в горячий полдень, когда куриные яйца аборигены варят без воды и кастрюль, закапывая их прямо в песок.

Но Зона не иракская пустыня, и я очень хорошо знал, что в этих местах значит подобное марево. Под мостом, прячась от частых дождей, поселилось семейство «Жарок». Обжилось, расплодилось, и теперь любая живая тварь, решившая погреться возле теплого места или укрыться от ненастья, служит для них пищей. И, судя по обугленным костям и закопченному защитному шлему, валяющемуся возле первой опоры, недостатка в корме «Жарки» не испытывали.

Да, я чувствовал многие аномалии, этим в Зоне никого не удивишь. Каждый второй сталкер, которому посчастливилось не сдохнуть здесь в первые пару-тройку месяцев, приобретает такие способности в той или иной мере. Инстинкты первобытных предков просыпаются, что ли? Не знаю, я не ученый, мне самокопание удовольствия не доставляет. Есть такая способность — и спасибо Зоне. Но идти через сплошное марево — это совсем не то, что чувствовать одиночный, пусть даже невидимый столб нагретого воздуха. Когда многочисленные аномалии сливаются в сплошную стену, порой переплетаясь между собой словно змеи в период спаривания, никакие суперспособности не сработают. Даже с килограммом болтов в карманах, так или иначе, ты неизбежно переступишь опасную черту и едва видимая колонна колеблющегося воздуха в мгновение ока превратится в столб неистового пламени, испепеляющего любую органику не хуже танкового огнемета…

И вдруг я понял, что знаю дорогу. Понял — и все тут, словно не раз уже ходил невидимой тропинкой меж огненных смерчей, бьющих из раскрошенного асфальта.

Доверять или не доверять такой уверенности — личное дело каждого. Обычно она не подводит. А тех, кого подвела, уже не спросишь, с какой это радости они полезли в лес аномалий, как, например, владельца защитного шлема, чей обугленный череп навсегда остался внутри оплавленной с краев «Сферы».

Но я привык доверять внутреннему голосу еще с тех пор, как вылез из норы Сидоровича и попытался произнести первое слово. Тогда я не помнил ни черта о своем прошлом и, кроме интуиции, мне не на что было полагаться. Вот и сейчас я, не раздумывая особо, двинул вперед. Потому как если начать прикидывать «за» и «против», то проще развернуться на сто восемьдесят градусов и отправиться на Янтарь, в гости к Сахарову. Если его секьюрити вспомнят сталкера, который пригнал им экспериментальный танк, то, глядишь, не пристрелят с ходу. А там, может, и чаем угостят. Чай у научников вкусный на редкость, бодрящий. Не иначе подмешивают туда какие-нибудь травки типа женьшеня или листьев коки. А что, вполне может быть. На Руси предки сто лет назад, например, на этих листьях водку настаивали. Потом с той водки вон какое разудалое у них получилось начало века…

Принцип один и тот же — что в перестрелке, что в путешествии — между «Жарками» думать не надо. Думать надо было раньше, когда тренировал навыки или решал, в каком направлении двигаться. Ведь если начнешь думать — то все, инстинкт самосохранения тут же заорет, что твоя сирена: «Куда тебя черти несут, хозяин?!!» Вот тут-то и случаются у думающих индивидов промашки ужасные. Может, поэтому научники с тренированными мозгами при одиночных вояжах в Зону чаще всего остаются в ней в виде медленно разлагающегося содержимого своих навороченных защитных костюмов?

Вот так, валяя в голове посторонние мысли о чае Сахарова и зловредных инстинктах, я шел через зыбкое марево, обливаясь потом от нестерпимой жары, — аномалии, даже будучи невидимыми, неслабо разогрели воздух под мостом. А качнись немного влево-вправо — разогреют еще больше, они до живого мяса сильно охочие… Так, не думать о белой обезьяне. То есть о ней как раз думать можно, а вот…

А вот такого я еще не видел.

Я был как раз на средине пути. Еще миновать пару колонн, подпирающих мост, — и можно считать, что выбрался, спасибо инстинктам. Но вдруг в паре метров от меня вверх взметнулся столб неистового огня… и медленно поплыл ко мне. Живая «Жарка», раза в три объемнее обычной аномалии! Аномалия-охотник, реагирующая… на что? На движение? На тепло?

Мысли — штука медленная. Пока я решал, на что же именно реагирует нетипичная аномалия, мое тело само предложило вариант спасения.

Выдернув «Стечкин» из-за пояса, я выпустил весь магазин в стену справа. Две стационарных «Жарки» вспыхнули, приняв в себя горячий свинец и выбитые из стены осколки бетона. Но моя стрельба никоим образом не впечатлила живую аномалию, которая продолжала величаво и неспешно плыть ко мне. Мол, никуда ты не денешься, родной, мне твоя стрельба глубоко безразлична.

Движение и тепло… А что, если и то и другое?

Я резко присел, пустил юзом по асфальту в направлении сработавших «Жарок» горячий «Стечкин» и замер, прижавшись спиной к горячей, хорошо прогретой колонне.

Аномалия притормозила, качнулась неуверенно — и бросилась за пистолетом. Я же, оттолкнувшись от колонны, уже несся по черной, прокопченной дороге, оставленной живой «Жаркой», — там, где ходят королевы, страдающим кататонией слугам делать нечего. Во всяком случае, я очень в это верил.

И, к счастью, не ошибся.

Пробегая мимо, я краем глаза видел, как мой пистолет при контакте с аномалией растекся по асфальту, словно был пластилиновым. Но я поспешил отвести взгляд, чтобы не ослепнуть, — настолько ярким было пламя, испускаемое «королевой».

Я вылетел из-под моста, словно пуля, отскочившая рикошетом от бетонной стены, и явственно услышал за спиной яростный рев неистового огня, похожий на рычание хищного животного, промахнувшегося на охоте. Да уж, после сегодняшних приключений я вполне обоснованно плюну в глаза тому, кто скажет, что аномалии не живые существа…

Отбежав на пару десятков метров от моста, я обернулся. «Жарка» не гналась за мной. Она величественно покачивалась под на удивление хорошо сохранившимся дорожным знаком «Ограничение высоты 6 метров» на невидимой границе своей территории, ограниченной пространством под мостом. При этом у меня возникло стойкое ощущение, что аномалия смотрит мне вслед…