MAYDAY 2 - Ксения Кантор

опиат, и теперь не могла насытиться. Она больше не могла шевелиться, не могла думать, Марк захватил каждую клеточку ее тела, Кристине оставалось лишь подчиниться и принимать его – большого и бескомпромиссно жесткого.

Никогда тебя не отпущу, – прошелестели мысли или слова? Она не могла сказать точно, это витало в воздухе, ощущалось на кончиках пальцев, распространилось по венам, как самый яростный наркотик.

Очнувшись, Кристина глубоко и часто дышала, отчего во рту стало сухо и жарко. Грудь вздымалась, кровь пульсировала в висках, ей вторили заполошные мысли, которые с немыслимой скоростью носились в голове, сталкиваясь и разлетаясь, словно взбесившиеся электроны. В эту секунду Кристина чувствовала себя как человек после урагана. Попавший в самый его эпицентр. Но самое непостижимое – тело все еще дрожало от сильнейшего возбуждения. Пропитанное его запахом, поцелуями, каждая клеточка молила о продолжении и ныла. Внизу живота ощущалась сильнейшая пульсация. Пульсация, которая так и не взорвалась.

Боже! Что происходит?! Ей действительно снился командор. И во сне они занимались любовью. Нет, не так… они занимались самым горячим, сумасшедшим сексом.

Глава 18.

Кремль.

Положа руку на сердце, Дэн не особо надеялся, что «Аргон» ответит. Но к его удивлению, в тот же день командор дал добро и скинул координаты базы. Делегацию снарядили быстро. Заправили технику последним горючим и выехали. На обратный путь топлива уже не хватало. Им оставалось надеяться лишь на помощь аргоновцев.

Помимо своей команды, Дэн взял с собой отряд Немца, оставив лагерь на Кабанчика и прочих командиров.

Путь занял шесть часов, что не удивительно, учитывая заторы из брошенных машин. Хорошо, снег растаял, в противном случае приехали бы только к вечеру. А так заявились с рассветом. Еще издалека стало ясно, база укреплена лучше любого военного объекта. Высоченный забор в пять метров, сторожевые вышки с пулеметами и неусыпная охрана. Им навстречу выехало три «Ахмата» с пушками на крыше. Поглядывая на направленные в их сторону дула, все поняли, шутки с аргоновцами лучше оставить. Так, под конвоем колонна добралась до высоких массивных ворот.

Вскоре вся техника въехала внутрь.

Встретил их суровый лысый мужик в бронежилете и предупредил, чтобы все оружие они оставили в машинах. Когда все вышли, встречающий окинул гостей беглым взглядом.

– Алексей Кожин – заместитель командора, с кем имею честь?

Дэн вышел вперед.

– Данила Вершинин – командующий лагерем Кремля.

Они обменялись рукопожатиями. Дэн отметил, что ладонь у Кожина была широкая и сухая, а хват уверенный. Казалось бы, мелочь, но в мужских приветствиях были свои нюансы. Хуже потных нежных ладошек могло быть только вялое невнятное пожатие. И сразу становилось ясно, кто перед тобой. По крайней мере, после сурового приветствия Кожина Дэн смекнул, что перед ним предельно серьезный мужик.

– Командор готов вас принять. А всем прочим мы готовы провести экскурсию по базе.

Дэн подал знак своим, чтобы оставались на месте, а сам направился за провожатым. Коль теперь он командующий лагерем, значит, ему и лезть в самое пекло. Но были и другие причины, почему он не стал брать с собой ни Немца, ни Шального, хотя по их лицам видел, те не прочь. Во-первых, подобные разговоры лучше проводить тет-а-тет, ведь неизвестно, как оно пойдет. Во-вторых, таким образом он хотел показать, что не боится Страхова.

***

О том, что отряды Русакова и Зверева покинули базу за час до приезда кремлевцев, как и то, что это не было случайностью, знали только два человека – Кожин и сам командор. Зачем Марк распорядился увезти Кошкину подальше? Все просто. Он хотел получить от нее признание лично. Устраивать очную ставку с кремлевцами – слишком просто и, чего уж скрывать, ниже его достоинства. Тем более, теперь, когда наконец-то проявилась истинная сучность Кошкиной, он ей подыграет. Не потому, что купился на неумелый флирт, а потому что так увлекательнее.

***

А в это время два отряда тряслись по ухабам в кабине «Тигров». Согласно заданию, солдатам предстояло добраться до ближайшего железнодорожного вокзала. Разведать обстановку и провести технический осмотр имеющихся тепловозов. Эти машины работали автономно на дизельном топливе и сейчас являлись единственно-возможным средством передвижения по рельсам. На кой командованию понадобились локомотивы, солдаты не спрашивали. Сказали, значит, надо исполнять.

Добравшись до места, все высыпали на привокзальную площадь. Командиры принялись обговаривать план действий и не на шутку сцепились. Русик предлагал осмотреть здание, Зверь настаивал сразу же двигать в сторону железнодорожных путей.

– Зачем идти внутрь, если все локомотивы на улице? – скалился Зверь.

– На открытом пространстве мы уязвимы, если на вокзале есть мертвяки, они кинутся на тебя как стая ос. Лучше сразу прикончить. – настаивал на своем Русаков.

Пока командиры мерились мнением и всем прочим, остальные солдаты нетерпеливо переминались с ноги на ногу. Абсурд, да и только!

– Разделимся, – наконец решил Русик. – Все технически подкованные идут со Зверем. Остальные за мной.

Тут его взгляд застопорился на девушке. Мужчина явно не понимал, зачем она здесь. И уже собирался было оставить ее вместе с водителями, как Кристина опередила его:

– Я на вокзал. В ближнем бою чувствую себя уверенней.

Русик окинул ее недоуменным взглядом, но блеснувший в сумерках тесак, очевидно, поставил точку в сомнениях.

Не прошло и минуты, как десять световых лучей запрыгали в темноте, подсвечивая рельсы и брошенные составы. Проводив парней тревожным взглядом, Кристина сосредоточилась на Русике. Тот как раз дал отмашку двигаться вперед. Слаженно поспешили к дверям. Рядом бежал Бегемот, Волк и Эрик. Накануне белобрысому еще раз объяснили, чтобы не смел лезть к девушке. И сейчас, косясь на парня, Кристина молилась, чтобы обошлось без новых стычек.

Первым в здание вокзала вошел командир и вскоре донеслось:

– Чисто!

Лучи фонарей мгновенно прорезали темноту и устремились по разным сторонам, стараясь охватить как можно больше темных углов. В глубине небольшого зала стояли ровные ряды кресел, теперь пустующих. На противоположной стороне темнели пустые кассы. Рядом опрокинутые и раскуроченные банкоматы. Звук от тяжелых солдатских ботинок гулким эхом отскакивал от стен и уносился к высокому потолку, откуда белесым глазом посверкивала люстра. Почти все стекла в арочных окнах были выбиты, местами на зубатых осколках виднелись почерневшие потеки засохшей крови. Но ни трупов, ни зараженных видно не было. И это напрягало. Уж лучше бы визг, так понятнее, чем эта гулкая, затаившаяся неопределенность.

Обойдя весь первый этаж, команда двинула на второй. Проверили все закутки, заглянули даже в туалеты и подсобки. Но они оказались совершенно пусты. Видимо, свою роль сыграла удалённость вокзала