Южный шторм - Анатолий Минский

Без них численное преимущество сохраняется на стороне князя. Если прямо сейчас состоится генеральное сражение с флотом Двенадцати Островов, Далматису лучше продать дом и тщательно изображать, что с растоптанной республикой его ничто и никогда не связывало.

В порту дюжина здоровенных вояк с повязками на рукавах окружила тея и его спутника.

— Ку-уда? Ста-аять! Кто такие?

— Торговцы из Барбо, — моментально соврал лорд. Он сориентировался, что доказывать свою республиканскую принадлежность сейчас не место и не время.

— Брехливая тварь! — рявкнул портовый пират. — Видел я тебя здесь, и не раз. Вон та белая лохань — твоя?

Назвать шикарную белую яхту «лоханью» — большее оскорбление для владельца, нежели обозвать его мать портовой шлюхой, но Выскочка стерпел. Очевидно, у него имелась масса способов решать вопросы с местными властями, не привлекая внимания, но сейчас ни один из них не годился. Поэтому гражданин с предельной любезностью в голосе возразил:

— Нет, ну что вы. Меня подвозят попутно.

Фраза прозвучала настолько глупо, что остальные граждане заржали, один из них, рыжебородый, ткнул револьвером в роскошный малиновый сюртук с белоснежной жилеткой.

— Пойдёшь с нами, франт. Сдаётся мне, ты — шпион Архипелага.

Далматис обернулся к Рикасу.

— Мы должны немедленно отплыть. Любой ценой. Любой!

Наверно, Выскочка не ожидал дальнейшего или воображал нечто иное. Не столь жестокое. А у Рикаса соскочил внутренний предохранитель.

Вся ненависть к грубому, вонючему, непрерывно гогочущему и сквернословящему сброду прорвалась в единый порыв. Точно такое же чувство владело им при штурме работоргового корабля.

Револьвер — слишком шумное оружие, другого у тея не было. Не спрашивая разрешения, Рик выдернул клинок, висевший на перевязи у Далматиса. Сабля Выскочки, тяжёлая и неудобная по сравнению с тейской шпагой, но направляемая умелой рукой, коротко сверкнула в воздухе. Рука рыжебородого с револьвером упала на булыжный тротуар. На остальное потребовалось не больше пары секунд.

Двое по очереди получили удары Силой и свалились навзничь. Один охнул от зверского пинка в пах. Покатилась отрубленная голова. Седой одноглазый разбойник схватился за лицо: сабля рассекла его наискось, лишив второго и последнего органа зрения. Остальные замерли, потом осторожно убрали руки с рукоятей палашей, ножей и револьверов. Им впервые встретился противник, не спасовавший перед дюжиной и явно в бою стоивший больше, чем они вместе взятые.

— Стреляю я быстрее, чем управляюсь с этой кочергой.

Рикас обвёл стволом погрустневшую компанию и отшвырнул окровавленную саблю. Труп без головы был вооружён отличной тейской шпагой и, не жадничая, поделился ей с победителем.

Утробно заголосил рыжебородый, сжимая обрубок уцелевшей рукой. Далматис огорчённо уставился на жилетку, испорченную красными кляксами. Он брезгливо подобрал свою саблю, от острия до гарды в пятнах крови, и вытер её о ближайшего усопшего.

Яхта снялась с якоря на парусах, не разводя паров — котёл разогрелся уже в море. Её хозяин первым делом поменял одежду на чистую и метался между мостиком и телеграфической рубкой. Он непрерывно отправлял и принимал телеграммы, а ещё убеждался, что из порта нет погони. Рикасу не понравился его косой взгляд с тенью ухмылки.

Тей внезапно подумал, что у Выскочки появился новый крючок для удержания в узде: теперь в Теландайне Рикаса ждёт арест за нападение на портовую стражу при исполнении. А приказа убивать блюстителей закона Далматис прямым текстом не отдавал. «Любой ценой» можно толковать как угодно. Например: «уговори их». Рик и уговорил. По-своему.

К утру быстроходная яхта уже приблизилась к гавани Роксана. Орвис переоблачился в очередной раз — теперь во флотскую форму Архипелага, преобразившись в господина младшего лорда. Рикас подумал ещё, что пирату слишком уж сходят с рук эти перевоплощения. Или Терон знает о них, не подавая виду, или интриган идёт ва-банк в расчёте сорвать куш, после чего маски сами спадут с лица победителя.

Шлюпка с двумя парами гребцов направилась к берегу. Тей остался на яхте. Он с уважением рассматривал лес мачт и дымовых труб, в небывалом количестве заполнивших бухту: не только пирсов, на всех не хватало даже причальных бочек, основная масса качалась на якорях на расстоянии пушечного выстрела от берега.

Акватория напоминала главную площадь какого-то городка в праздничный день: людно и суетливо. Между флотом победителей и пристанью сновали бесчисленные шлюпки, баркасы, ялы, плоты и паровые катера. Вероятно, команды по очереди предавались портовым утехам.

К обеду Далматис вернулся, но только чтобы скомандовать прямо со шторм-трапа:

— Едем на берег!

В лодке он заставил Рикаса набросить заношенную бесформенную хламиду с капюшоном, придавшую вид бродяги-оборванца или паломника. Не хватало только торбы, посоха и обмоток на ноги вместо сапог.

Под плеск вёсел Орвис прошептал короткую инструкцию.

— Никаких воплей восторга. Возможно, вам не удастся уединиться.

— Кто-то следит за отцом?

— Тей Йоргос, верный пёс Терона. Он — сама подозрительность.

— Знает о нашем похищении?

— В том то и дело, что в неведении. Йоргос по-своему благороден, сохранил иллюзии в отношении верховного лорда, мирится с его пороками. Если сказать ему про детей-заложников, просто откажется верить.

— А отец…

— Йоргос его убьёт, — лицо Далматиса прорезала складка. — Терон дал именно такие инструкции — прикончить князя при подозрении в измене. Так что — ориентируйся по ситуации, но не показывай лицо и не подведи всех нас. Капюшон глубже!

На берегу Рик едва не падал, раз даже налетел на столб. Из-за опущенной на глаза тряпки он ни черта не видел, но спутник решительно воспрепятствовал попытке чуть сдвинуть капюшон к затылку. В итоге Далматис повёл молодого человека за локоть как поводырь слепца.

Рикас почувствовал ногами ступеньку, поднялся по невысокой скрипучей лестнице. В жаркое пространство под хламидой проникли запахи харчевни и соответствующие звуки: гомон множества нетрезвых голосов, стук посуды, шаги, крики с требованием налить ещё вина… Следующая лестница вела на второй этаж.

Тей переступил через порожек. Повинуясь толчку, опустился назад, пятая точка нашла скрипучий стул. В узком поле зрения — грязные доски пола. Вскоре на них появились две пары узких тейских сапог.

— Лазутчик?

Голос, хорошо поставленный и неприятный, с явными командными интонациями, принадлежал незнакомому человеку.

— Да, лорд Йоргос. Но — наш лазутчик, — торопливо откликнулся Выскочка.

Йоргос! Тот самый, что не отлипает от отца. Значит, вторая пара ног…

— Самое главное сообщу только синьору князю, — как можно глуше просипел Рикас.

— Вы его обыскали? — снова вставил соглядатай.

— Сразу же, будьте уверены.

— Я сам его обыщу, — не унимался Йоргос.

— Все — вон! — отрезал вошедший с ним человек, и сердце Рикаса чуть не вырвалось из груди.

— Но, лорд Алайн… Я обязан…

— Синьор Йоргос, сегодня флот Архипелага одержал самую большую