Тепла хватит на всех 3 - Сергей Котов

он. — Так она решила до Имперской приёмной дойти… в общем, тогда ничего не вышло. Льготы всё равно порезали. Но зато, как она говорит, нашла бесплатного работника. Вроде как компенсация.

Он говорил это вовсе не с укором, а даже с какой-то странной гордостью.

— Ясно. И как же так получилось, что ты оказался здесь, в семи вёрстах от трактира, ещё и ночью? — осторожно спросил я.

Варрэн снова вздохнул и опустил голову.

— Да поругались мы… Грайа решила, что это я воровал яйца мланшур, типа для моих экспериментов.

— А ты не воровал? — осторожно спросил я.

— Нет! — вскинулся было мальчишка, но потом как-то сник и добавил: — по крайней мере, не в тот раз.

— А что за эксперименты?

Варрэн огляделся, будто хотел убедиться, что нас не подслушивают.

— Мне, как подкидышу, нельзя испытания проходить, — тихо сказал он. — До того, как борода не начнёт расти. Императорский эдикт, а то до этого множество сирот после войны загубили. Их сначала брали в семьи в надежде, что кто-то станет магом, чтобы компенсацию получить. А потом подстраивали так, что они погибали при неудачном испытании, в младенчестве ещё… ты не знал, или у вас, на юге, иначе всё было? — уточнил он, глядя на выражение моего лица.

— Не знал, — честно ответил я.

— Понятно. Ну, кто-то из добрых старост накатал доклад, который дошёл до императора. После этого убийства младенцев прекратились. Правда, никто не знает точно, сколько беспризорников погибли после этого от голода и холода… ну а мне всё равно знать хочется, маг я или нет. Я слышал кое-что по поводу испытаний, и решил попробовать сделать самому, простейшее. Для этого и нужны были яйца. Грайа тогда прознала про это — и мне досталось хорошенько. Десятину потом на задницу сесть не мог. Но тогда я не сильно обиделся, потому что за дело.

Привычных недель на О-деа не было. Как и на Нарайе, использовались промежутки времени из десяти дней.

Пацан вздохнул и откусил ещё кусок. Начал медленно жевать.

А мне вдруг в голову пришла одна мысль.

— Лэм? — спокойно, но уверенно, окликнул я.

Сначала пацан никак не отреагировал. Потом поднял глаза и посмотрел на меня с любопытством.

— Лэм? — переспросил он. — Это что-то на южном, да? Ты не ругаешься на меня?

— Нет, что ты, — улыбнулся я. — Так, просто к слову пришлось.

«Тоже об этом подумал, — заметил Вася. — Но похоже, что нет. Иногда пацан это просто пацан».

После еды пацан согрелся возле костра, и я предложил дождаться рассвета, заметив, что он начинает клевать носом. Варрэн согласился. После этого я расстелил на камнях свою накидку и настоял на том, чтобы он лёг. Почти мгновенно мальчишка уснул.

Я же посмотрел в сторону субмарины, где перископ по-прежнему продолжал транслировать через Васю картинку окрестностей в тепловых лучах.

«Можешь отправлять её на базу», — мысленно сказал я.

«Уверен? Заряда ещё достаточно», — переспросил тот.

«Уверен, — кивнул я. — Всё равно спать не собираюсь. И мне нужно почувствовать это место, чтобы интуиция заработала».

«Ну ладно», — недовольным тоном ответил мой невидимый напарник, после чего картинка с камеры перед глазами исчезла.

Я снова посмотрел на мальчишку. Во сне он выглядел даже младше, чем мне показалось на первый взгляд. Сирота, выходит… что ж, сам факт, что он дожил до своих лет в этом мире, уже говорит о многом.

«Думаешь, случайность?» — спросил я Васю.

«Кто его знает? — ответил напарник. — Для начала вообще надо понять, что в нашей Вселенной случайность, а что — намеренное порождение игры всемогущего Хаоса!»

«Софистикой-то не занимайся, — сказал я. — Можешь вывести карту и показать точку высадки Макса?»

Перед глазами снова появился экран. На нём во всём своём мрачном великолепии среди звёзд плыла О-деа. Планета рывком приблизилась, проступили очертания северного материка, Небесного Щита. Наше местонахождение было обозначено зелёной точкой. Чуть южнее, где-то в полусотне километров, находилось место приводнения «Росы», корабля Максима.

«Кстати, информацию с компьютера „Росы“ снимали зондами? — спросил я. — Сергеич не рассказывал».

«Снимали, — ответил Вася. — Точнее, пытались снять. Квантовый вычислитель „Росы“ вышел из строя».

Я мысленно присвистнул.

«И, конечно же, мне об этом сообщать было не обязательно, да?»

«Это бы всё равно ни на что не повлияло, Женя, — сказал Вася, изобразив вздох. — Не исключаю, что Сергеич просто закрутился и не включил этот момент в инструктажи. А ты сам не проявил любопытства».

«Может, послать зонд на обследование?» — предложил я.

«Можно, но прямо сейчас я бы не рекомендовал. Тот, кто удерживает Максима, мог оставить ловушку возле его корабля. И не факт, что мы её обнаружим раньше, чем она нас», — ответил Вася.

«Логично», — вынужден был согласиться я.

«Ты точно поспать не хочешь? — вдруг добавил Вася. — Переход не близкий».

«Точно», — ответил я.

Рассвет наступил неожиданно резко: вот над морем мерцали звёзды и плыли неторопливые местные луны, и вот будто свет включили.

Небо здесь было желтоватым, с лёгким намёком на синеву. Где-то высоко рисовали причудливые узоры перистые облака. Мелкий песок на пляже, где я развёл костёр, был чёрным. Скалы за моей спиной — серыми, с цветными прожилками. Чем-то похожие на те, что были рядом с «Севером», на плато Путорана. Ну и растительность здесь была чёрной или иссиня-фиолетовой. Мелкие кустики торчали из расщелин, цеплялись за камни.

Я посмотрел на Варрэна. Тот, будто почуяв мой взгляд, заворочался во сне, придвигаясь ближе к почти остывшим углям.

— Варрэн, — тихонько позвал я.

Пацан тут же открыл глаза. Они у него оказались ярко-голубыми. В жизни не встречал такого насыщенного оттенка.

«Считается признаком аристократии у местных, — заметил Вася. — Хотя встречается и у простолюдинов, просто реже. Видимо, связано с содержанием меди в крови. Адаптационный механизм к повышенной кислотности среды».

Пацан сел. Посмотрел на меня, потом улыбнулся.

— Ух ты! — заявил он, — а ты хороший!

Я недоумённо поднял брови, пытаясь сообразить, как ответить на этот неожиданный комплимент.

— Я живой, значит, тебе доверять можно, — продолжал пацан.

— Значит, ты ложился спать думая, что во сне я могу тебя убить? — спросил я.

— Убить или ещё чего похуже… — вздохнул пацан. — На опыты продать, или в рабство.