Молниеносный – 3 - Фёдор Бойков

нас, Громовержец? — не поднимая головы, спросил один из Хранителей.

— Утомился я, — уже тише сказал я. — Магия стала рутиной, а управление мирами наскучило до оскомины.

Видение растаяло. Я посмотрел на богиню и нахмурился. С одной стороны, причин не верить ей у меня не было. А с другой — почему она заявилась сейчас? Это ведь не первое моё перевоплощение, если я верно понял.

— Ну так что, Громовержец, — ласково сказала богиня. — Ты возвращаться собираешься? Я соскучилась по твоим ласкам. Мне так одиноко там наверху.

— Сначала я разберусь с Хранителями и сделаю это как Юрий Громов, как Проводник, — твёрдо сказал я, сжав челюсти. Если Хранители должны были хранить баланс, то какого хрена они вытворяют⁈ — А уже потом поговорим о моём возвращении.

— М-м-м, вот таким ты мне нравишься больше, — промурлыкала богиня. — Ярость боя, жажда мести, сила, характер — таким я тебя и полюбила. Рада, что ты наконец возвращаешься к привычному состоянию. С нетерпением жду нашей встречи.

Богиня исчезла, и вместе с ней звёздное небо и ощущение давящего присутствия чего-то великого и потустороннего. Я поёжился и поманил пальцем Алёну, которая стояла поодаль, поникшая и сжавшаяся. Нам нужно было закончить разговор, начавшийся в Каньоне.

— Ваше сиятельство, — прошептала она, снова упав передо мной на колени. — Я знаю, что виновата. Я обманула вас, но я никогда не использовала свой дар против вас.

— Лжёшь, — сказал я, ощутив во рту горечь.

— Это правда… — она прервала фразу и посмотрела на меня расширившимися глазами, из которых потекли слёзы. — Один раз… я лишь хотела узнать, насколько я вам безразлична. Тот раз, когда я ухаживала за графом Новиковым после нападения. Клянусь вам! Только раз!

Вот теперь Алёна говорила правду — горечи не ощущалось. Я посмотрел на свою помощницу, которая уже рыдала навзрыд, и вздохнул. Ну вот что с ней делать?

Вроде бы не предала меня, а на душе гадко от обмана. Пусть в шестнадцать лет Алёна не распоряжалась собой и пошла в услужение к князю, подчинившись воле родителей. Но потом-то она была вполне взрослой для того, чтобы понять, что она не честна со мной.

— Ты уволена, — сказал я. — Мне не нужны рядом люди, способные лгать годами, притворяться и искать выгоду во всём. Расчёт получишь сегодня же.

— Простите меня, я больше никогда… — она захлебнулась рыданиями и поползла ко мне, протягивая руки. — Прошу вас, пожалуйста…

— Свободна. Раньше надо было думать, — я отвернулся от Алёны и встретился взглядом с Пожарской.

Ксения побледнела и прижала к груди своего цыплёнка. Она сделала шаг назад, а потом вскинула подбородок и выпрямилась. Что ж, и с ней тоже придётся поговорить.

Я направился к друзьям, которые в шоке смотрели на рыдающую Алёну. Они действительно думали, что я оставлю рядом с собой обманщицу и куплюсь на женские слёзы? Тогда они ещё многого обо мне не знают.

— Борис, Мария, — я растянул губы в улыбке. — Уже вечереет, поэтому спрошу. Вы останетесь здесь или вернётесь в столицу?

— Я брал отгул на один день, чтобы повидаться с сестрой, — сказал Борис. — Всё пошло не по плану, но я никого не виню. Если позволите, я провожу Марию в столицу и вернусь к службе.

— Хорошо, — я перевёл взгляд на Сашу и Ксению. — А вы что скажете, друзья мои.

— Я домой, — Саша подхватил котёнка барса на руки и вздохнул. — Спасибо, что вытащил из Каньона. Те иллюзии… до сих пор в дрожь бросает, как вспомню.

— Тебе стоит встретиться с Полиной и выяснить с ней отношения раз и навсегда, — посоветовал я ему. — И найти себе невесту, которая не сбежит к другому.

— Наверное ты прав, — он улыбнулся кривой улыбкой. — А то не дело это — сбегать в Каньон из-за того, что Полина с мужем в Звенигород вернулись.

— Точно, — я ободряюще похлопал его по плечу. — Всё наладится, ты ещё встретишь ту, что затронет твоё сердце.

— К демонам это сердце, — беззлобно ругнулся Саша. — Женюсь на первой попавшейся.

— Тоже вариант, — я улыбнулся.

— Всё, я поехал, — сказал он преувеличенно бодрым голосом. — Ребята, вас подвезти?

Он повернулся к Борису с Машей и указал на свою машину. Брат с сестрой кивнули, попрощались с остальными и сели в автомобиль. Саша газанул с места, оставив нас с Мишей и Ксенией одних.

Алёна уже убежала в деревню, чтобы попросить отвезти её в Голицыно, а потом уже оттуда отправиться в столицу. Мне же было всё равно — пусть делает что хочет, сообщение Архипу я уже отправил.

— Меня тоже будешь допрашивать? — спросила Ксения, посмотрев на меня исподлобья.

— А нужно? — я склонил голову к плечу и прищурился. — Кажется, ты уже всё сказала.

— Ты не прогнал меня, — Пожарская сделала глубокий вдох. — Это значит, что ты не обиделся на мои слова?

— Обижаться — женская прерогатива, я же могу лишь разочароваться в ком-то, — я мрачно усмехнулся. — Твою обиду я понимаю, но я никогда ничего тебе не обещал.

— Знаю, — тихо сказала она. — А как мы будем ночевать в особняке? Здесь же даже ни мебели, ни продуктов нет.

— Этот вопрос я решу, отдыхай пока, — сказал я, после чего набрал сообщение Амар-Теку.

Вождь Иссила обещал лучшую мебель, так зачем отказываться? Через минут пятнадцать из Каньона вышло около десяти туземцев. В руках они держали свёрнутые ковры и что-то из утвари.

Озираясь по сторонам, туземцы дошли до поместья и поклонились мне.

— Наш вождь прислал дары тебе, спаситель, — сказал один из них. — Мы принесли не всё, но уже скоро остальные дары будут здесь.

— Вот и славно, — я улыбнулся и повернулся к Ксении. — Распорядишься тут, чтобы всё как надо сделали?

— Ты доверишь мне убранство твоего дома? — неверяще произнесла Пожарская. — Спасибо, Юра!

— Миша, а ты проследи, чтобы княжна не перестаралась, — обратился я к младшему родичу. — Ну, знаешь — все эти женские штучки и склонность к украшательству.

— Не переживай, всё сделаем на отлично, — улыбнулся Миша. — А ты куда?

— Да есть у меня дела, — рассеянно сказал я. — Допросы, пытки, казни — обычные будни верховного инквизитора.

После моих слов побледнели оба — Ксения и Миша. Они переглянулись и осторожно попятились к дому. Ну а я положил руку на загривок Вольта и переместился на Лубянку.

В здании меня встретил Матвей, который сразу же принялся отчитываться по произведённым обрядам экзорцизма. Я присвистнул, услышав количество бывших одержимых — триста восемь человек. Хранители уже конкретно оборзели.

Допрос Власова до сих пор продолжался, так что я спустился на подземный этаж и шагнул в камеру с