Претор - Василий Горъ

— Как нам кажется, он появился из-за того, что я, добиваясь сопряжения Даров, «давила» первостихии, что называется, и в хвост, и в гриву. В результате получила куда больше, чем рассчитывала. Кстати, я заметила этот побочный эффект в начале прошлой недели. Сначала решила, что брежу. А когда поняла, что он не только вполне реален, но и постепенно усиливается, поделилась своими наблюдениями с Валей…

— … а она «схватила» новый навык с полпинка и все это время проверяла, насколько чисты твои намерения в отношении меня? — еле слышно хохотнул я, с легкостью представив реакцию Незаменимой на такой подарок судьбы.

Катя пожала «верхним» плечом:

— Она за вас перегрызет глотку кому угодно.

Я потянулся сознанием к ее пальчикам, все еще касающимся моей руки, не сразу, но все-таки поймал тот самый «отклик», не без труда разобрался в мешанине чужих эмоций и захотел убедиться в правильности своих выводов:

— А ты?

— И я… — спокойно ответила целительница, даже не попытавшись отвести взгляд или покраснеть. Впрочем, краснеть ей было не с чего — девушка жила мною и считала это… хм… даже не нормальным, а единственно возможным! Впрочем, и в этой бочке меда обнаружилась своя ложка дегтя: даже чувствуя мои эмоции, целительница почему-то не могла поверить в то, что нужна мне ничуть не меньше Вали.

Раньше я в ней подобных сомнений не замечал, поэтому добросовестно тщательно проанализировал нашу беседу, нашел наиболее вероятную причину этих «непоняток» и невольно вздохнул:

— Кать, я проснулся счастливым. А ужаснулся и отстранился только из-за того, что побоялся тебя смутить, обидеть или разочаровать!

— Спасибо!!! — еле слышно выдохнула целительница, но вложила в это слово столько счастья, что у меня пересохло во рту. Потом она как-то уж очень знакомо потерлась щекой о мое плечо и весело добавила: — Как сказала бы Валя, «Мой господин, я вас обожаю»!

— Что сказала бы Валя? — сонно спросила Незаменимая, выслушала два одинаковых ответа, сладко потянулась и промурлыкала, что такого господина, как я, не обожать невозможно. А через несколько мгновений, окончательно проснувшись, скользнула под мое одеяло, вжалась в правый бок, обхватила поперек корпуса и… наехала на подругу: — Обожать, вроде, обожаешь. И уже чувствуешь его эмоции, а лежишь чуть ли не в километре! Ну, и как это, по-твоему, называется⁈

Я как-то резко переключился в игривый режим и начал выдавать вариант за вариантом:

— Забитость? Неуверенность в том, что сможет вовремя остановиться? Сомнение в твоей готовности принять ее нахальство? Страх шокировать меня невероятной упругостью груди?

Катю окончательно отпустило еще до того, как я договорил — она весело хихикнула, «отзеркалила» положение Вали, «по-хамски» закинула колено на мое бедро и «отомстила»:

— Моя забитость уже в далеком прошлом… Для того, чтобы появилась необходимость остановиться, надо, как минимум, тронуться с места, а я все никак не решусь… Мое нахальство пока не пробудилось… А упругостью груди я вас уже не удивлю, поэтому предлагаю оценить шелковистость кожи на этой ножке!

— Ну все, мы ее окончательно испортили… — притворно расстроилась старшая Церберша, отвесила младшей легкий подзатыльник, легла, поймала за хвост какую-то мысль, снова приподнялась на локте и с хищным интересом посмотрела на меня: — Мой господин, а Кутепова вам случайно не писала?

Память услужливо «вывесила» перед глазами картинку-воспоминание с автодрома, на которой Воздушница стояла в комбезе гонщика, без шлема, с распущенными волосами и влюбленно смотрела на меня.

Ну да, я расстроился. Но все-таки выпростал руку из-под головы Незаменимой, дотянулся до комма, просмотрел пачку уведомлений и сказал чистую правду:

— Прислала еще два сообщения.

— Зачитывайте, а то мы умрем от любопытства!

Я развернул первое, пересчитал вложения и вздохнул еще раз:

— Одно, судя по всему, было отправлено уже после того, как я вырубил оповещения, но до того, как Ксения прочитала мой ответ. Поэтому содержит четырнадцать фотографий и две видеозаписи. А текст звучит так: «Лютобор Игоревич, я только что представила себя на вашем месте и пришла к выводу, что те фотографии уже наверняка изучены от и до, а значит, не вызывают по-настоящему сильных чувств. И это не может не расстраивать. Так что ловите новые — уверена, что они зацепят еще сильнее. Ну, а записи того, как я шалю, вне всякого сомнения, переключат на мою волну…»

Девчата захихикали еще на третьем предложении. А четвертое вызвало у них смеховую истерику. Впрочем, ни одной просьбы показать картинки или «прямой репортаж с места событий» так и не прозвучало — закончив смеяться, Валя призналась, что хотела бы увидеть лицо Кутеповой в тот момент, когда она увидела в моем ответе снимок апрельского сообщения с «запечатанным» вложением. А Катя насмешливо фыркнула:

— Снимок ее, естественно, шокировал. Но наверняка не так сильно, как объяснения нашего господина. Кстати, ты не поверишь, но я запомнила их слово в слово: «Ксения Олеговна, в моей личной системе координат просмотр откровенных фотографий девушки однозначно воспринимается, как шаг ей навстречу. Я не могу и не хочу обнадеживать ни вас, ни кого-либо еще. Ведь одноразовые связи в принципе не интересны, а для серьезных отношений физически нет времени. Поэтому прошу проявить великодушие и не выводить меня из зоны комфорта…»

— Звучит здорово! — кивнула Незаменимая. — И, теоретически, не должно было обидеть. Но чужая душа — потемки…

Пока они обсуждали мою попытку унять фантазии разбушевавшейся Воздушницы, я открыл ее второе сообщение и проглядел его по диагонали. Зацепившись взглядом за последнее предложение, вдумчиво прочитал сначала его, а затем весь последний абзац, не на шутку разозлился, в сердцах удалил бредятину к чертовой матери и… почувствовал в эмоциях Церберш точную копию ярости, ударившей в голову мне! Вот и попробовал их успокоить:

— Да, просьба не выводить меня из зоны комфорта проигнорирована. Но если Ксения не изображает чувства, а реально влюбилась, то ни о каком критическом восприятии действительности не может быть и речи. Хотя бы из-за классического подросткового максимализма. В общем, придется потерпеть. И еще: зачитывать подобные сообщения даже вам я считаю невместным. Не обижайтесь, ладно?

— Мы не обижаемся, а гордимся! — ничуть не кривя душой, заявила Валя. А Катя собралась что-то добавить, но в этот момент мне прилетело сообщение от младшей сестренки, и я, прочитав два коротеньких предложения, откинул в сторону одеяло:

— Янка обзывает нас засонями