Истории той стороны — Скрытый Мир - Саймон Грин

буркнул я. Мне захотелось плюнуть, но ветер дул прямо на меня. — Впустую потрачено на человечество. Но ладно, продолжим с искушением. У нас есть места и получше.

Ещё один щелчок пальцами, и мы стоим на вершине самой высокой горы в Святой Земле. Горы, конечно, не самые высокие, но всё же, куда ни глянь, открывается прекрасный вид. Я должен был немного разнообразить это, потому что мне было что сказать. И я величественным жестом обвёл окружающее пространство.

— Смотри! Все царства мира простираются перед тобой! Всё это я дарую тебе, чтобы ты распоряжался этим по своему усмотрению. Защищай людей, заботься о них, возвышай их, делай достойными! Я сделаю тебя Царём всего мира, включая все те места, о существовании которых ты даже не подозреваешь, если ты склонишься и будешь поклоняться мне. Вместо Него.

Он долго смотрел на мир. — Ты действительно можешь это сделать? — спросил он, не глядя на меня.

— Да, — ответил я. — Мне было дано особое разрешение свыше. Искушение должно быть реальным, иначе оно ничего не значило бы.

Иисус тихо рассмеялся и встал к миру спиной. — Поклоняйтесь Богу и служите только Ему. Потому что только Он достоин этого. Что… весь мир против Небес?

Я вздохнул, кивнул и вернул нас обратно в пустыню. Я не щёлкал пальцами. Иссяк энтузиазм. Я подвинул камень и сел. Иисус не зря говорил о тишине и покое пустыни. Он сел на другой камень, лицом ко мне.

— Это всё?

— В общем-то, да, — сказал я. — Я затронул все темы, которые Он хотел затронуть, и получил вполне ожидаемые ответы… Но прежде чем вернуться, я предприму несколько собственных попыток. Но я начинаю сомневаться, есть ли в этом смысл.

— Тебе не обязательно сразу возвращаться, — сказал Иисус. — Мы можем посидеть здесь и поговорить, если хочешь.

— Есть вещи, о которых мы должны поговорить, — сказал я максимально серьёзно. — Мы можем поговорить об Отце, Брат.

Он задумчиво посмотрел на меня. — Мы… братья? Как такое могло случиться?

— Братья практически во всех смыслах, — сказал я. — Подумай об этом! Он такой же мой Отец, как и твой. Я был первым, кого он создал, первым ангелом. Создан совершенным и прекраснейшим. Он поставил меня во главе всего, что создал… а потом возразил, когда я воспользовался властью, которую Он мне дал! Я не у-Пал, меня толкнули! Я подвёл Его, поэтому Он снова пытается, с тобой. Мы оба созданы по воле Его, чтобы служить Его целям. Ну же, ты знаешь, о чём я говорю. Нам обоим было нелегко, не так ли? Жить в тени такого требовательного Отца. Пытаться угодить Ему, даже если не всегда понятно, чего Он хочет. Он всегда многого ожидает от нас обоих… Я посмотрел ему прямо в глаза. — Не подведи Его, Иисус, иначе ты можешь закончить как я…

— Ты всегда был самым безответственным, — сказал Иисус. — Ты подвёл не Его. Ты подвёл себя. Ты был наказан не за то, что пользовался властью, а за то, что злоупотреблял ею. Вот почему тебе пришлось покинуть Рай. И ты прекрасно знаешь, что можешь покинуть Ад в любой момент, стоит только покаяться.

— Что? — Сказать, что я раскаиваюсь? Ему! Я не сожалею! Не сожалею, потому что я не сделал ничего такого, за что можно было бы просить прощения! Я не сделал ничего плохого! Я был Его первым творением; Возлюбленное чадо! Для чего Ему понадобились другие ангелы? У него был я! Я всё для Него делал. Всё. Если у Него должны были быть другие игрушки, ангелы или люди, то было бы правильно, чтобы я ими управлял. Я был первым. Я был самым старшим. Я знал всё лучше всех!

— Нет, не знал, — сказал Иисус. — В этом-то и дело. Ты всегда упускал суть. Ад не вечен и никогда таковым не планировался.

— Всякий виновный должен быть наказан, — жестко сказал я.

— Нет, — терпеливо ответил Иисус. — Виновные должны пройти искупление. Им нужно объяснить природу их греха, чтобы они могли должным образом покаяться в нём. Ад — это приют для морально невменяемых. Последняя попытка Бога привлечь ваше внимание. Ад не должен был быть вечным. Неужели ты действительно думаешь, что я бы смирился с личной камерой пыток в посмертии? Костры там для того, чтобы выжечь грех, чтобы все заблудшие овцы могли вернуться домой. В конце концов… весь Ад опустеет, его задача будет выполнена. И каждая душа окажется на небесах, где ей и место.

— Я никогда не извинюсь, — сказал я, не глядя на него. Он не может заставить меня сказать это. Я никогда не сдамся, даже если останусь один в Аду.

— Если так, я бы спустился и остался с тобой — сказал Иисус. — Чтобы составить тебе компанию. Пока ты не будешь готов уйти.

Тогда я посмотрела на него. — Ты ведь правда так думаешь, да?

Он задумчиво посмотрел на меня. — Будь честен, Сатана. Что бы ты сделал, если бы я сказал тебе “да”? Если бы я отвернулся от нашего Отца, что тогда?

— Что мы не смогли бы сделать вместе? — спросил я, нетерпеливо наклоняясь вперёд. — Мы могли бы бороться, чтобы свергнуть Великого Тирана и освободиться от Него! Быть свободными и делать то, что хотим мы, а не Он. Самим распоряжаться своей жизнью! Мы могли бы освободить весь мир! Больше никаких законов, никаких правил, никаких глупых ограничений. Каждый волен делать всё, что хочет, волен добиваться всего, чего желает или о чём мечтает… Никакого чувства вины, никакого подавления чувств; только жизнь, на полную катушку! Разве это не… Рай Земной?

— Если бы не было закона, правильного или неправильного, — сказал Иисус, — как могли бы существовать Добро и Зло?

— Их бы не было! — сказал я. — Видишь, ты понимаешь! Именно так!

Но Иисус уже качал головой. — А как же все те невинные, которые пострадают от рук тех, кто может быть счастлив, только причиняя боль другим?

— А как же они? — сказал я. — Что сделали кроткие? Что сделали слабые, кроме того, что сдерживали нас? Выживает сильнейший! Истребляйте слабых, чтобы грядущие поколения стали сильнее!

— Нет, — сказал Иисус. — У меня никогда не было времени на хулиганов. Пока страдает хоть один невинный, Я буду рядом с ним.

— Почему? — спросил я. Искренне недоумевая.

— Потому что так будет правильно.

Он по-прежнему не прислушивался к моим словам, поэтому я решил попробовать одно из своих особых искушений. Не из официальных, возможно, потому, что оно было немного примитивным, но официально оно не было исключено, так что… Я