Гром Раскатного. Том 2 - Дмитрий Лим

было. Странная сударыня, очень. Глеб, кстати, вообще никак не отреагировал на мои слова и на подколы своей же сестры. Видимо, не в первый раз.

— Добрый вечер, — Глеб улыбнулся Распутиной. — Как ваш отец? Все хорошо?

— Вполне, — с каменным лицом ответила Распутина. — А ваша семья все так же процветает?

«Не. Не процветает. Вот, Настюхе на одежду не хватает. Бегает по туалету и светит сиськами».

— Вполне, — так же, как и Распутина, ответил Глеб, и они поспешили удалиться.

На прощание Ежиров пожелал мне хорошего вечера. Но что-то в его интонации мне пришлось не по душе. Я не чувствовал от него угрозы или нечто подобного. Но… блин, даже не могу сказать, что это было.

Мы прошлись около шведского стола. Накушались всяких закусок, испробовали заморскую рыбу, и вскоре началась новая суета. Оркестр, который все это время играл тихую непринужденную музыку, начал играть громче. Отчего звук стал ужаснее, потому что владелец этого места почему-то не подсуетился, чтобы улучшить акустику. Электронную, разумеется.

Тут настало мое время. Убедившись в том, что никто за мной не смотрит, я выпустил Стрелку под фуршетный стол. Белка мигом влетела в розетку и по кабельной линии, в сопровождении моих приказов, проникла в аппаратуру. Через полминуты звук из динамиков стал более четким и приятным слуху. А затем еще и свет стал гораздо лучше.

Моих стараний, разумеется, никто не заметил. Да и вскоре все начиналось.

— Итак! — старческий, но бодрый голос звучал отовсюду. — Начинается игра-лотерея для мужчин!

Все те, кто был в большом зале, одновременно повернулись к сцене, где стоял мужчина в черном костюме и…

А, так это тот самый организатор, с которым трепался Пирсов-младший? Прикольно.

— Сейчас прислуга раздаст всем бумажки с номерами, — продолжал «трепаться» организатор. — Игра заключается в том, что я объявляю действие и номер. Собственно говоря, обладатель номера должен будет выполнить это действие!

«Это называется не игра-лотерея, а рулетка, — я посмотрел на улыбающуюся Катю. — Раньше это называлось игровой рулеткой. И действия там были… мягко скажем, не самые хорошие. Выпить, пнуть, оскорбить. И то, не в таких людных местах.»

Но я ошибся, сравнивая эту игру с тем, что помнил сам из своей дворянской жизни. Игра-лотерея была лишь версией рулетки. И в данной обстановке она была более мирной.

Мне достался номер семь. Прислуга, русый мужчина в черном переднике с каменным лицом, не сразу дал мне номерок. Он застыл и простоял так секунд двадцать, не меньше, сверля меня взглядом. Словно я был недостоин игры.

И все же…

— Действие — игра на музыкальном инструменте! — объявил мужчина. — Итак, крутите барабан. Цифра-а-а-а-а! — раздалась барабанная дробь, и из черного барабана, который был на пьедестале перед организатором, достали номерок. — Семь!

О, Великая Электрожаба! Теперь что же, судьба филейным местом ко мне поворачивается?

Тем не менее, играть от души перед этой публикой я не собирался. Вот на тяп-ляп можно. Заодно и душу отведу. Хех.

— Номер семь?

Я поднял руку и тут же громогласно объявил:

— А гитарки, часом, нет?

Ну, я же простолюдин. Да? Чего это я буду брать в руки, ту же, например, благородную скрипку?

Мое заявление вызвало смех в толпе. Но никто не злорадствовал, так сказать, все располагали веселым настроением. А тут целый простолюдин, который мог потешить толпу.

— Увы, — организатор развел руками в разные стороны. — У нас только оркестровые инструменты: струнно-смычковые, духовые, клавишные.

Стоило мне повернуться к Пирсову младшему, который стоял метрах в десяти от меня, как я все понял. Это подстава. Вот о чем он договаривался с организатором. И вот почему прислуга так долго смотрела на меня. Ждала команды, что да, это я и это мой номерок.

Вот хитрые соплежуи. Ладно, ща я вам устрою шикарный вечер!

— Оу оу. — в голове зазвучал голос уведомления от моего смартфона. — Оу-оу.

— Слушаю, — ответил мысленно, оцифровав свой голос. — Кто это?

— Фикус, — услышал бандита. — О тебе доложили в управе. Тебя искали некие наёмники от какого-то Кирилла Александровича.

— Откуда информация?

— Пришли наёмники. Описали тебя. По твоему описанию, называли твое имя и фамилию. Тебя вспомнили в департаменте, куда ты ходил на днях за справкой.

— И кто узнал?

— Сам понимаешь, имена не могу назвать, но за информацию ручаюсь. Мои крыски-чинуши все докладывают, — он замолк и через полминуты тишины закончил. — Надеюсь, эта информация стоящая для тебя.

— Спасибо. Сочтёмся, Фикус.

Хм. Кто бы мог подумать, что Фикус пригодится, да и что вообще, решил предупредить.

Если обо мне узнали в управе, значит все наемники и убийцы Кирилла в курсе, где я. И это означает только одно — скрываться смысла нет. Да и самому надоело уже.

И раз так…

— Виолончель, позволите? — холодным тоном спросил я, делая самое непринужденное лицо, гордо подняв голову. — Я бы сыграл на виолончели.

Дворяне были в афиге, когда услышали мою просьбу. Кто-то, естественно, рассмеялся. Кто-то решил подколоть, мол, это потому что виолончель внешне похожа на гитару? Ну а особо умные порекомендовали положить виолончель на колено, зажать лады и сыграть какую-то Бутырку. Знал бы я еще, что это за группа или песня такая.

Я вышел на сцену, на мне сфокусировали свет прожекторов. И… я сыграл последнее произведение Шопена. Его сонату для виолончели.

Люди ахерели. И другого, более мягкого слова у меня не было, чтобы описать эти раскрытые рты. Я играл красиво, так, как умел. Одного взгляда хватило, чтобы увидеть шок в глазах Кати. А вот Тамара улыбалась и что-то шептала ей на ухо.

Ну-ка, давай-ка я послушаю тебя, лейтенант Верескина.

— … красиво, да? Бабасов говорил, что играл в музыкальной школе!

— Играл в