Каста Неприкасаемых 2 - Дмитрий Анатолиевич Емельянов

же! Стоит мне лишь шевельнуть рукой как осязаемое видение исчезает. Сумрак уже начинает давить, и я выхожу в реальность. Пытаюсь убедить себя в том, что ничего страшного не случилось, что я еще в начале пути, что не надо расстраиваться и так далее, но помогает плохо. Настроение все равно хреновое, и разочарованно я опускаюсь на плиты. Откидываюсь на спину и, закрыв глаза, разбрасываю по сторонам руки. Двигаться не хочется и мысленно даю себе поблажку:

«Сейчас полежу немного и пойду в шалаш. Нечего по ночам себя изводить, утро вечера мудренее».

Лежу вот так расслаблено и неподвижно, глаза непроизвольно закрываются, и вдруг чувствую, кто-то смотрит на меня. Приподнимаю голову и вижу человека у самого входа в храм.

«Что за черт! Кто это?!» — Встревоженно вскакиваю и шарю рукой по поясу в поисках ножа. Одновременно приглядываюсь, человек явно не из простых. Вышитый золотыми узорами, длинный парчовый халат, высокая тиара, сандалии с загнутыми носами, украшенные крупными изумрудами. В руках никакого оружия, и похоже, он здесь совершенно один.

Немного успокоившись, задаюсь вполне уместным вопросом: «Откуда в этой глуши взялся такой разодетый щеголь?» Ответа, конечно же, не нахожу, а незнакомец подает знак, мол, подойди, и в то же время в моей голове звучит уверенный спокойный голос.

— Не бойся, я не сделаю тебе ничего дурного!

«Вот, наглец! — Мне становится даже интересно, — Это почему же ты считаешь, что я должен тебя бояться?!»

Иду к незнакомцу, а тот по мере моего приближения поднимается по ступеням храма, словно ведет меня за собой. Проходим полуразрушенную колоннаду, и тут, воздух как будто уплотнился и заискрил светом, как граненый алмаз. Я даже зажмурился, а когда открыл глаза, то не увидел ни развалин, ни храма. Прямо передо мной амфитеатром раскинулась огромная арена. Желтый песок, идеально отшлифованный мрамор колонн, величественные статуи и поднимающиеся к облакам трибуны, усеянные тысячами зрителей.

Пытаюсь охватить это великолепие взглядом, а где-то совсем рядом вдруг надрывно завыли трубы. Гудящие ряды публики разом поутихли, а прямо напротив, из специально устроенной ложи, донесся громкий, хорошо поставленный голос:

— О, счастливейшие из жителей Джавалгвараха, сейчас непревзойденный воин и наш великий царь Вала покажет вам, своим подданным, бесподобный пример воинского искусства и доблести.

Тольку тут я, наконец, обращаю внимание на то, что незнакомец, за которым я шел, уже стоит посреди арены. Многотысячные трибуны замерли и следят за каждым его жестом, а тот, развязав пояс, одним движением скинул с плеч свой золотой халат. Тишина вокруг стоит такая, что слышен шорох упавшего на песок шелка. Вслед за халатом царь передал слугам тиару, скинул туфли и, оставшись в одной набедренной повязке, положил ладони на рукояти мечей, заткнутых за перевязь на талии.

Еще мгновение тишины, и он поднял одну руку кверху, словно позволяя подданным выразить свой восторг. Тут же, перекрикивая рев труб, восторженно завыли трибуны. Под эту оглушительную какофонию неслышно поднялась решетка ворот, и на песок арены, озлобленно озираясь, выбежало с десяток странных существ. Я никогда таких не видел. Каждый из них на голову выше и вдвое шире в плечах весьма крепкого на вид царя. Скошенные низкие лбы, тяжелые вытянутые вперед челюсти, длинные, почти до земли мощные ручищи и короткие мышцастые ноги. У каждого в руках увесистая алебарда, дополненная острым наконечником в основании. Поигрывая своим устрашающим оружием, они разошлись по периметру, окружая стоящего в центре арены царя. Вновь завыла труба, и распорядитель прокричал:

— Непобедимый воин и великий царь Вала против десяти приспешников Тьмы из проклятого Хранителями племени готорпов!

Ударил гонг, и царь грациозно встал в стойку. Левая рука скользнула вперед, и сверкнувший на солнце меч занял позицию дозора. Правая застыла на уровне глаз, и горизонтально направленный клинок замер в готовности поразить цель. Ноги как пружины чуть согнулись в коленях, а корпус развернулся боком к линии атаки.

Я смотрю на движения царя и совершенно непроизвольно все повторяю, словно он показывает это только мне и руководит каждым моим жестом. Встаю в такую же стойку и представляю сияющие клинки в своих руках. Небо запрокидывается над головой, солнце вспыхивает ослепляющим пламенем, и мое сознание сливается с сознанием царя. Тухнет и вновь вспыхивает свет, и я уже вижу свирепые кровожадные морды вокруг.

Я стою в темном, выходящим на арену коридоре, царь посредине заполненного солнцем и толпой амфитеатра — но он это я, а я это он!

«Нет не так! — Отчетливо врезается пронизывающая мысль. — Он исполнитель и учитель, а я зритель и ученик!»

Еще один удар гонга, и готорпы все разом бросились в атаку.

Шррр! Мягкое движение ноги вперед. Поворот! Мимо просвистело лезвие топора! Блок левой рукой! Клинок отводит в сторону смертоносный удар, и тут же выпад правой. Короткий, злой и неотразимый! Гориллоподобная морда напротив скривилась в смертельной муке!

Блок! Уход! Удар! Я скольжу вместе с царем, стремительно и элегантно как в танце со смертью.

Рассекающий удар алебардой просвистел в дюйме за спиной. Всего мгновение назад я был там и тут же вновь меняю направление. Короткие, замысловатые движения вместе с отражающей силой мечей не дают десятку озверелых тварей попасть в меня. В этом безостановочном движении я кружусь вместе с царем, соединенный какой-то немыслимой силой сознания, а мои мышцы, суставы, нервы впитывают в себя науку, запоминая каждое движение, каждый прием. Рука запоминает хватку меча, глаз — расстояние удара, ноги впитывают каждое па смертельного танца, а мозг все это переваривает и усваивает, закрепляя в памяти навсегда.

Блок! Разворот! Удар! Еще один готорп корчится на песке, захлебываясь кровью. Короткий шаг и боковое движение корпуса. Бесцельно свистит алебарда слева! Поворот. Стальное лезвие проносится справа. Блок. Укол! Третий противник рушится снопом на песок.

За красной пеленой яростной злобы в глазах врагов начинает появляться страх, и это предсказуемо. Противник неуязвим! Вроде бы вот он, бей, но нет! Он вертится как юла, так что невозможно попасть и улыбается выводящей из себя, надменной усмешкой. Словно бы говоря, вы жалкие никудышные вояки, я просто играю с вами и убью вас всех, как-только захочу!

Яростный рев, и оставшаяся семерка рванулась вперед. Закружился по новой завораживающий, кровавый танец.

Поворот! Хррр! Гигантский топор, пролетев мимо, врезался в песок.

Наклон! Ширк! Сверкнуло на головой стальное лезвие.

Укол! Еще один готорп с остановившимся взглядом рухнул на землю.

Кружится, кружится смертоносный танец, и я только успеваю отслеживать падающих врагов. Четвертый, пятый, шестой… Еще одно па, выпад и последний противник замер, задрав подбородок.