Фантастика 2025-68 - Алексей Владимирович Калинин

А вторую машину установили вообще в начале октября…»

Одесса, 21 июня (3 июля) 1897 года, понедельник, середина дня

– Ну, как наши дела, партнер? – на удивление добродушно поприветствовал Гольдберга Полтора жида.

– А это тебе виднее! – в тон ему ответил Ян. – Ты уверен, что разрешение на покупку заводика мы получим?

– Или![121] – уверенно ответил Рабинович.

– Ну, тогда все остальное в порядке. Связями я обзавожусь, клиентов подыскиваю.

– Кстати, о клиентах… – протянул Полтора жида. – В этом смысле на Ухтомскую можешь не рассчитывать!

– И где у нас случилось?[122] – спросил Гольдберг, показывая, что начал обживаться в Одессе.

– Да так, пара пустяков![123] Просто, раз через нее у нас делаются такие дела, я решил узнать о ней побольше. На вот, почитай на досуге, что мне ответили. Они, считай, нищие!

Одесса, 24 июня (6 июля) 1897 года, четверг, вечер

– Я могу констатировать, господа, что первый рассказ Юрия Анатольевича обоснованных замечаний по части техники и науки не вызвал. Да и с точки зрения литературы он весьма увлекателен, написан живым языком. Фактически единственное серьезное замечание, – слишком высокий темп изложения и излишняя увлеченность описанием формул и технологий в ущерб развитию сюжета.

Тут Наталья Дмитриевна глубоко вдохнула и громко, на весь каминный зал, произнесла:

– То есть, господа, фактически пари им уже выиграно. Но я просила бы его не останавливаться и порадовать всех нас остающимися двумя рассказами.

При этих словах присутствующие дружно поднялись на ноги и стали громко аплодировать. Не думаю, что именно мне и моим рассказам. Скорее уж госпоже Ухтомской. Лично я приветствовал именно ее. Вот так вот признавать ошибки – дорогого стоит! Думаю, что ею сейчас любовались все мужики, присутствующие в зале.

К тому же она сегодня снова была в голубом платье, которое так ей шло.

А насчет рассказа… Я и не сомневался, что он будет иметь успех. В нем я в литературной форме рассказывал о космической гонке. И о том, как удалось выйти на орбиту при помощи трехступенчатого космического корабля с ЖРД. А в пояснении к рассказу приводился вывод формулы реактивного движения в вакууме и оценка скорости выброса реактивной струи для разных комбинаций топливо-окислитель[124].

Интрига рассказа строилась вокруг фабулы еще не написанного романа Жюля Верна «В погоне за метеором». Мол, на земной орбите обнаружили метеор из чистого золота. На несколько миллионов тонн золота. И не сейчас, а в недалеком будущем, когда шансы достать его уже были.

Во всех Великих державах наперегонки бросились устанавливать свой суверенитет над метеоритом. По формуле «кто первый высадится, тот и владеет». К рассказу я добавил и любовную линию, мол, русский Генеральный конструктор влюбился в американку, дочь руководителя американского проекта. При этом у русских – самые интересные идеи, а у американцев – больше всех денег. Я подпустил романтизма, и в конце рассказа любовь победила, русские с американцами объединились и высадились на метеор совместно. Ну и золото поделили по-братски. И на него потом продолжили исследования космоса.

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…В конце июня мы получили патент на аспирин как лекарственное средство и на его производство «с широким использованием электричества, позволяющим уменьшить количество отходов и увеличивающим эффективность»… в России, Германии, Штатах, Австро-Венгрии и Франции. В остальных странах, как меня заверили, патент будет получен, но с некоторой задержкой.

Вот тогда я и вышел на Гаевского. С предложением образовать партнерство по продажам. Их репутация и связи, мое производство, патенты и рекламная стратегия. А в первое воскресенье июля (по здешнему календарю) я провернул презентацию для узкого круга. Кроме Гаевского и его партнера Поповского присутствовали Наталья Дмитриевна, Тищенко и Ян Гольдберг. В уголке скромно сидел Степан Горобец. Присутствие Натальи Дмитриевны я «залегендировал» необходимостью музыкального сопровождения».

Одесса, 4 (16) июля 1897 года, воскресенье, время обеденное

Наталья Дмитриевна сидела за роялем и ждала. Юрий Анатольевич просил ее сопроводить музыкой его, как он это назвал, презентацию. Вот ведь мода пошла на иностранные слова! «Ажитация», «фрустрация», теперь еще и «презентация» появилась. Папенька на такие словечки всегда сердился.

Воронцов попросил ее, по его сигналу, перед каждой следующей частью его «презентации» делать музыкальное вступление. Где-то «Турецкий марш», в другом случае – «Оду к радости», а где-то и «Полет валькирий». Но когда эти части начнутся, Ухтомская не знала, и Воронцов жестами должен был ей подсказывать.

Между тем Воронцов вышел к центру и включил свою машину. Та немедленно начала жужжать и перемигиваться разными лампочками. Воронцов оговоренным образом пошевелил кистью, и она, отбросив все посторонние мысли, начала аккомпанировать.

– Дамы и господа! – начал свою речь Воронцов. – Все вы знаете о чудесной силе электричества. Оно умеет светить, совершать механическую работу, греть и охлаждать. Еще первые исследователи электричества, такие как Гальвани и Вольта, обратили внимание на то, что электричество оказывает воздействие на живые организмы. И в дальнейшем великие умы немало сил отдали исследованию воздействия электричества на людей. И преуспели в этом. Господа, позвольте представить вам чудесный препарат, способный исцелять простуду. И получающийся из воздуха и воды одной лишь силой электричества…

Воронцов продолжал, Наталья Дмитриевна аккомпанировала его речи, а сама думала о его втором рассказе, представленном в прошлый четверг. Как и в первом рассказе, Воронцов поставил в центр любовь и страсть к исследованию нового. Золота на Земле начало не хватать. И государства, чтобы стимулировать исследователей космоса привозить его побольше, увеличили налог на ввоз его с орбиты. В результате, как горько пошутил один из героев рассказа, «исследователи превратились в извозчиков». Все мощности уходили только на полеты к метеору и обратно, прочие исследования космического пространства почти свернулись. Но сила любви снова превозмогла. И герой рассказа придумал удивительные многоразовые корабли, стартующие в космос с огромных летательных аппаратов тяжелее воздуха. Юрий Анатольевич назвал эту систему «воздушный старт».

Наталья немного завидовала героине рассказа. Увы, не ей мечтать о любви таких людей, как герой рассказа. Или как Воронцов. Он ведь наверняка с себя писал.

Вынырнув из своих печальных мыслей, Ухтомская вдруг заметила, что Воронцов снова сделал условленный жест, и торопливо заиграла соответствующий отрывок.

* * *

– Ядром данной машины служит процесс электролиза, – продолжил я свое выступление. – Под действием силы электрического тока раствор хлористого натрия дает нам едкий натр и соляную кислоту. Едкий натр захватывает углекислоту из воздуха, а образовавшаяся сода затем разлагается соляной кислотой. Так аппарат забирает из воздуха углекислоту, подобно тому, как берут ее из воздуха и растения. И, забегая вперед, скажу, что так же, как растения дают нам лечебные вещества, используя свет, так и эта машина дает нам новые, ранее неведомые лекарства силой электричества!

Я сделал паузу и продолжил:

– Во второй части аппарата идет электролиз расплава едкого натра. В результате чего машина выделяет кислород. Если подойти к вот этому отверстию, вы ощутите свежесть…

Действительно, от машины ощутимо повеяло свежестью. В точности, как перед грозой. Ну, недаром же я на выходящий кислород поставил охладитель и озонатор, верно?

Правда, пришлось расход воды увеличить, чтобы тепло уносила… Но в результате эффект освежения воздуха стал весьма нагляден!

– Углекислота, поглощенная из воздуха, взаимодействует с натрием, полученным при электролизе, и превращается в смесь окисла натрия и карбида натрия, – продолжал я между тем. Тут я сделал условленный жест, и Ухтомская снова сменила мотив.

– А в этой части аппарата карбид и оксид натрия взаимодействуют с водой и образуют ацетилен и едкий натр. – О том, что разлагается вовсе не тот карбид, который получается от восстановления углекислоты натрием, я не стал упоминать и продолжил: – Раствор едкого натра упаривается, и он возвращается в начало цикла, а ацетилен начинает цепочку превращений…

Я продолжал говорить, Наталья Дмитриевна играла, а слушатели внимали. Я еще подумал, что столь наивной веры в мощь науки в наше время было не встретить. Тут электричество почти обожествляли.

– Таким образом, аппарат не только, подобно растениям, освежает воздух, но и дает напитанное силой электричества лекарственное вещество, аспирин! – торжественно подвел я итог своему четвертьчасовому рассказу. Слушатели разразились аплодисментами.

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…С Гаевским и Поповским мы договорились. Мы создавали партнерство, которое и будет заниматься продвижением аспирина. Сорок процентов мне, сорок Гаевскому и двадцать – Поповскому. Я отвечал за производство и за повторение таких презентаций, а мои партнеры – за продвижение и сбыт.

Думаю, если бы они реально представляли себе рыночный потенциал аспирина, они ни за что не согласились бы на такие условия. Но получилось, как у начинающего «Майкрософта» с гигантом рынка IBM. Там тоже считалось, что «Ну кто ж эти персоналки