Темный феникс. Возрожденный. Том 3 - Фёдор Бойков

— Однажды тьма может забрать твои чувства и твои эмоции, — предупредил я его. — После первого же боя ты начнёшь меняться. Сначала ты почувствуешь огромную силу, а потом станешь орудием тьмы.

— Что-то вроде теневого кинжала? — уточнил Борис.

— Да, хорошее сравнение, — кивнул я. — Теневой кинжал в твоих руках — просто оружие. Без души, без чувств. Ты будешь выполнять то, что прикажет тьма или кто-то другой, как случилось с теми, кто пришёл сегодня в наш дом.

— А как выбрать, чьи приказы будут главнее? — брат смотрел на меня со всей серьёзностью, будто не был восьмилетним мальчиком.

— Это зависит от того, кто будет рядом с тобой во время первого боя, — я вздохнул. — Если никого не будет рядом, ты станешь исполнять только приказы тьмы. Если будет кто-то, кто сумеет вернуть тебя в чувство, ты станешь предан ему до конца жизни.

— Поэтому ты не хотел, чтобы я сражался без тебя. Ты хочешь стать тем, кто будет отдавать мне приказы, — он не спрашивал, а утверждал это с ясностью, которую редко встретишь у взрослых людей, не то что у ребёнка.

— Это лучший вариант для тебя, — подтвердил я его догадки.

— Тогда я сделаю так, как ты скажешь, — упрямо мотнул головой Борис. — Стану сильнее, буду тренироваться с гвардейцами. И я не буду сражаться ни с кем, пока ты не решишь, что я готов.

— Боюсь, теперь это уже не имеет значения, — я криво усмехнулся. — Твой дар стал сильнее, он уже начинает управлять тобой. Совсем скоро он поглотит тебя безо всяких битв.

— Но что же тогда делать? — Боря испуганно вздрогнул. В его глазах плескался страх. — Я не хочу быть чьим-то кинжалом.

— Завтра я отправлюсь в очаг с нашими гостями, — сказал я и убедился, что брат в курсе того, что в доме есть посторонние. — Как только я решу вопрос с ними, мы отправимся с тобой в очаг.

— А может мы возьмём с собой Вику? — облизнув губы, попросил он. — Пойдём втроём, как будто… как будто мы… семья.

— Мы и есть семья, — я встал и шагнул к брату, схватил его в охапку и прижал к себе. — У Вики не боевая направленность дара — ей в очаге делать вроде бы нечего. Но если тебе так будет спокойнее, то можем взять её с собой.

— Спасибо, — шепнул он, обнимая меня за шею.

Мы посидели так несколько минут, а потом увидели, как Юлия Сергеевна начинает приходить в себя. Она по-стариковски кряхтела, переворачиваясь на бок и пытаясь сесть. Когда ей это наконец удалось, она подняла взгляд и увидела нас с Борисом.

— Костик? — продребезжала она, а потом прочистила горло. — А что происходит?

Она выпучила глаза и сжала горло рукой. Ну да, голос у неё тоже помолодел. Мы с Борисом смотрели, как бабушка с опаской трогает шею и лицо, ощупывает нос и лоб.

Затем она недоверчиво помотала головой и замерла. Её пальцы коснулись висков, глаза блаженно зажмурились.

— Так тихо, — прошептала она едва слышно. — Никаких голосов и криков… как же хорошо-то. Я и забыла, что такое было когда-то.

— Рад, что тебе стало лучше, — я поднялся и подал ей руку. — Идём.

— Что? Куда? — на её лице отразилась такая смесь эмоций, что мне даже стало не по себе. Я-то привык к тому, что бабушка всегда держит маску.

— К зеркалу, конечно, — усмехнулся я. — Давай.

Ничего не понимая, бабушка пошла за мной. Сначала медленно, потом всё быстрее. Когда я распахнул дверь гардеробной комнаты с большим зеркалом, она буквально влетела туда на всей скорости.

— Ох ты ж! — бабушка застыла, глядя на себя неверящим взглядом. — Даже седины почти нет. И морщин, и этих ужасных складок на коже, будто кто-то прижёг утюгом ткань, смяв её.

— На тебе больше нет магической клятвы, — сказал я ей, отодвинувшись в сторону, чтобы Борис мог посмотреть на реакцию бабушки. — Но есть кое-что другое. След моего пламени на твоей груди.

Юлия Сергеевна прижала ладонь к грудной клетке и прикрыла глаза. Казалось, будто она прислушивается к чему-то, но я знал, что она проверяет источник и энергоканалы. Мою отметину она точно не пропустит — клеймо отпечаталось на всех слоях от энергетического до физического.

— Ерунда, это небольшая плата за тишину в голове и молодость, — выдохнула она наконец. — Что ты сделал со мной?

— Очистил тебя пламенем феникса, — я качнул головой. — Снял все блоки и установки. Ты ведь знаешь, что сама постаралась, чтобы усложнить себе жизнь?

— Да, — она помрачнела. — Это случилось в лечебнице для душевнобольных. Я хватанула лишних эмоций и чуть не загнулась. Пришлось сделать выбор.

— Понимаю, — я мягко улыбнулся. — Выбор — это всегда непросто. Иногда приходится выбирать из двух зол меньшее.

— Я… — она сбилась на полуслове. — Я, наверное, перепугала всех в доме. Пойду успокою слуг.

— Конечно, мне тоже надо успокоить наших гостей, могу представить, как их накрыло — комната совсем рядом, — я отшагнул от двери и поманил за собой Бориса.

— Кстати говоря, — протянула бабушка. — Это не спецура ли его величества? Я чувствовала их эмоции и блок, который ставят всем, кто служит императору.

— Истребители монстров, попавшие в засаду в очаге на землях княжеского рода Ерофеевых, — сказал я, не пытаясь ничего скрыть. После снятия клятвы и получения клейма я был уверен в Юлии Сергеевне на сто процентов. — Там мутная история, не всё так просто.

— Ты не против, если я с ними сама поболтаю? — попросила бабушка. — Мы друг друга поймём, да и темы общие найдутся.

— Зачем тебе это? — поинтересовался я.

— Чужакам не всегда можно рассказать важное, а я для них — такой же агент под клятвой, мы многое можем обсудить между собой, — Юлия Сергеевна бросила взгляд в зеркало и сделала глубокий вдох. — Хотелось бы, конечно, сменить платье, но у меня ведь весь гардероб одинаковый.

— Вот на пару с Юлианой и закажете себе обновки, — с улыбкой сказал я, а потом чуть не выругался вслух. Про неё-то я совсем позабыл. Она ведь тоже почувствовала эмоции бабушки. — Я к Юлиане, а ты к истребителям. Борис — на тебе слуги. Успокой их и скажи, что бабушке приснился дурной сон.

— Штаны хотя бы надень, жених, — ухмыльнулась бабушка. — А то разгуливаешь голышом. Всё же Юлиана — приличная девушка и аристократка.

Я бросил взгляд на свой халат и согласно кивнул. Раз уж мы всех перебудили, ночь будет длинная. Бабушка с Борисом вышли, я натянул на себя брюки и футболку и уже собирался выйти