Фрилансер. Вольный копейщик - Сергей Анатольевич Кусков

опорой трона… — а теперь он начал издалека. Но я его понял. И сразу перебил, переходя к сути:

— И что они говорят?

Смущение, пауза, понимание. И не менее честный ответ.

— Что внутри куполов Сената скоро начнётся. И перекинется на эту сторону. Потому, что лояльные им войска есть и по нашу сторону «нуля».

— А не начали они потому, что в городе моё ополчение, а ещё потому, что они в основном офицеры, а рядовой состав, к их сожалению, не так горячо разделяет их взгляды? — усмехнулся я.

— А точно это я принёс тебе новости? — нахмурился Максвелл.

— Просто сеньоры до безобразия просчитываемые, — махнул я рукой, выказывая к своим противникам пренебрежение. — Кто, знаешь?

Пожатие плеч.

— Мне называли примерные имена, но говоривший и сам не мог сказать наверняка. Это только предположения, а нельзя обвинять людей на основе предположений. Но это и Генштаб, и кое-какие командиры на «нуле».

— Если б они могли пойти штурмом на дворец — они б это сделали, — констатировал я. — Значит, не могут.

— Не «не могут», — не согласился собеседник. — А «не могли вчера, когда во дворце сидел харизматичный сукин сын, который мог зарядить „Титанами“ и „Нарциссами“ за такой финт». Или мог припахать эскадру в Лагранже-два, открыв огонь по проблемным куполам из пушек огневых линкоров. А сейчас там его нет. Понимаешь, что хочу сказать?

М-да, говно кипит, как я и предполагал. Ради этого стоило уйти. Но уходить надо планово, зная, что в любой момент вернёшься, а не как сейчас, блин!

— Она не дура, и понимает, что там полно нелояльных, но не пойманных, — замотал я головой. — Доминик, я только позавчера оттуда. Мы с ней это много раз обсуждали. И даже по персоналиям могу сказать, кто это, и не посмотрю, что они «не пойманы за руку». У нас целый список под подозрением, целый выделенный отдел «пятёрки» над ним пашет.

— Весь вопрос в том, как она будет действовать? — сверкнули его глаза. — Вчера было вчера, Хуан. И просто знать список — мало.

Доминик был взволнован. А когда волнуются такие люди, как глава МИД, это ОЧЕНЬ плохо. Ибо и правда, их клан из-за опалы был в стане оппозиции, и у него там мощные связи, которые мне или Фрейе со всей клановой разведкой Веласкесов не снились. Без серьёзного опасения он подобные вещи говорить не станет.

— Дом, поверь, рядовой состав в Альфе их не поддержит. — Я пытался уговорить сам себя, но мне надо было успокоить его, чтобы и я мог работать дальше. Нельзя работать и крутиться как уж, когда вокруг в тебя не верят. — Это иллюзия, в которой они живут. Фрейя справится. Тем более мы с нею прорабатывали штук десять сценариев насчёт армии, на все случаи жизни. В том числе и мятеж тех, кто на «нуле» с нашей стороны.

— Ладно, поверю тебе, — облегчённо вздохнул он. Он хотел мне верить, но пока получалось слабо. Но всё же с мёртвой точки что-то сдвинулось — в спину ударить не должен. Максвелл был готов работать дальше, пока важно это. — Не подведи.

— Когда они хотели начать?

— Я слышал о послезавтра.

— Тогда давай завтра прокатимся к Союзным послам? — предложил я. — Войну надо заканчивать, и предложения о мире им должен передать кто-то «левый». А я сейчас — самый настоящий «левый», никто не заподозрит в моей персоне посланника Фрейи.

— Хорошо. Я заеду, как только разгребусь.

На том и порешили.

Но Доминик ошибся. Моё отсутствие во дворце стало катализатором не только планов мятежных войск, но и дружественных.

— Хуан! Сеньор Веласкес! Срочно! Новости! — влетела в столовую одна из девочек Мадлен — та самая, кто учится на юридическом. Я за сегодня тут, пока бездельничаю, со всеми перезнакомился.

Не став бежать в каюту, воспользовался своим браслетом и мощной системой координации боя на голове, завихрив визор в половину стены помещения.

— … Сейчас вы видите кадры боевых столкновений. На них непонятно кто есть кто, но наш корреспондент, находящийся близ зоны конфликта, передаёт, что подразделения «Мараньон» имеют на рукавах красные повязки, «Укаяли» — белые.

Кадры показывали бои внутри городской застройки первого, подкупольного уровня. С применением мехов. Не так, чтобы адский ад, но деструкторы и ракеты применялись влёт.

Отдаление плана, смена картинки. Ведущая в студии. Симпатичная девочка с центрального канала.

— Напомню хронологию событий. В двадцать два-десять поступили первые сведения о том, что в стане мятежников началось движение, были зафиксированы первые боестолкновения мятежных войск друг с другом, а через двенадцать минут в эфир на радиочастотах вышли группы подразделений, которые назвали себя «Мараньон» и «Укаяли». С просьбой, цитирую: «Не верьте пропаганде, у нас тут много патриотов, верных её величеству. Нас пытаются раскатать, поддержите нас огнём, откройте гермозатворы». И по данным на сию минуту, бои под куполами Сената всё ещё продолжаются, смещаясь к северному и южному гермозатворам. Гермозатворы пока закрыты, королевские войска в бой не вступили.

— Твою бога душу! — подскочил я, и, забыв о боли в рёбрах, побежал в свой люкс. Вызов Фрейи… Не отвечает. Ещё. И ещё. Тишина, лишь гудки.

— Ну же, Фрей! Это же «Мараньон»! Мы же столько в них вложили! Мы ж ради связи с ними спецоперации возле «нуля» проворачивали! Действуй же!

Но ответа не было.

Оператор корпуса. Ну, тут всегда отвечают сразу.

— Кто охраняет Фрейю? Кто глава группы? Связь, быстро!– Без предисловий. Но меня поняли, осаждать не стали.

— Сюзанна.

— Давай!

Эта мегера (я со всем уважением, это просто констатация факта) не кочевряжилась, ответила.

— Слушаю.

— Соедини с Фрейей.

— Повиси.

Судя по звукам она куда-то вышла, и какое-то время шла. Отходила подальше от нулевого объекта.

— Хуан? — откликнулась наконец эта цербер.

— Да?

— Не звони ей.

— Там… Там лютый звездец! — закричал я. — И его планировал и организовывал я! Ради мощного кавалерийского удара, который надо нанести сейчас.

— Хуан, ТЫ НЕ ЗДЕСЬ!!! — её голос, словно сделанный из стали, облил, словно ледяной душ. — Ты ТАМ. Она не сидит, работает. Сейчас как раз совещание. И тебя не забыли. Но СЕЙЧАС оставайся где есть, глаза и слух ей не мозоль! Уходя — уходи, знаешь такое? И я