Закон Арены - Дмитрий Олегович Силлов

Зона может подарить много вариантов смерти. Но, пожалуй, смерть в «мясорубке» – самая ужасная из них. Но и подумать не мог, что эта кошмарная аномалия умеет так быстро двигаться…

Столб воздуха, окрашенный изнутри кровавыми разводами, резко сместился в сторону бюргера и поплыл над Ареной, набирая скорость. При этом алых разводов внутри аномалии становилось все больше и больше – и вот уже колонна, раздувшаяся, набрякшая кровищей, летит на мутанта, заметавшегося туда-сюда, пытающегося скрыться за ящиками…

Но все было напрасно.

«Мясорубка» догнала бюргера, подхватила, приподняла над землей – и медленно, величаво поплыла обратно к дереву, неторопливо по пути скручивая тело мутанта в жгут…

Жуткий крик, полный боли, разнесся над Ареной – и тут же резко прервался, сменившись хрустом костей.

Страшная смерть.

Безумно болезненная… но относительно быстрая. Я однажды побывал в «мясорубке» и чудом вырвался из ее цепких объятий. Никому не пожелаю пережить подобный опыт, от воспоминаний о котором у меня до сих пор бегут мурашки по коже…

Аномалия же подплыла к своему месту под деревом и интенсивно принялась терять алый цвет, вновь становясь прозрачной пустотой. А на ветке дерева-мутанта появился второй жгут. Короткий, толстый и скрюченный, словно хвост гнилой собаки.

Я вогнал «Бритву» в ножны и без сил упал на колени.

Все.

Финиш…

Никогда не думал, что буду чувствовать себя пустым мешком, в который набросали костей, никак не связанных между собой. Просто не случалось раньше доводить себя до состояния полного расхода ресурсов организма. Еще немного, и я просто вырублюсь от фатального истощения сил и нервной системы…

Подпитка пришла неожиданно.

С зрительских трибун.

Раздался синхронный звук отодвигаемых стульев, и сверху, из-под потолка Арены раздалось многоголосое:

– Снайпер! Снайпер! Снайпер!

Невидимые снизу зрители скандировали мое прозвище, в такт выкрикам хлопая в ладоши, – и это реально прибавило сил! Неудобно выглядеть тряпкой, когда люди видят в тебе героя. Сомнительный героизм, конечно, убить несколько мутантов, причем одного не своими руками, но людям виднее…

– Победил Снайпер! – раздался механический голос из динамика над моей головой. И после паузы добавил: – Слава победителю!

– Слава! Слава! Слава! – понеслось с трибун.

– Ну, слава так слава, – проворчал я, с трудом поднимаясь на ноги. – Мне б сейчас не славу, а кровать. И задрыхнуть минут на шестьсот.

– Извини, поспать не получится, – раздался рядом со мной голос Климентия. – Понимаю, что ты как выжатый лимон после такого, но через полчаса следующая Арена.

В плечо мне вонзился стальной комар – и сразу от места укола по руке полилось приятное, бодрящее тепло.

– Блин, быстро ты примчался, – сказал я, поморщившись, – рана на боку, о которой я в бою, разумеется, забыл, довольно болезненно напомнила о себе.

– Такая у нас, промоутеров, работа, – важно и громко произнес Климентий, стараясь переорать вопли зрителей. – Пошли быстрее. Каждая минута – это минута твоего отдыха.

* * *

Климентий и правда был крутым промоутером. Помог сменить повязку на боку, обдав рану какой-то лютой жгучей гадостью, от которой я, несмотря на терпимость к боли, заметно скрючился.

– Терпи, – проворчал Климентий. – Антисептик на артефактах. Кровь останавливает, обеззараживает, но, к сожалению, не обезболивает. Денег у нас нет, но зато у тебя появились фанаты среди местных наемников. Подогнали средство бесплатно. И пожрать принесли. Холодец, вроде даже из настоящей курятины. Колбаса с Большой земли, хлеб хоть и местной выпечки, но теплый. Квас…

– Воды дай, – попросил я. – Есть не буду. С набитым брюхом по Арене скакать тяжело. Сколько твой стимулятор держит?

– Фиг знает, – пожал плечами промоутер. – С полчаса, думаю, должен. Фанаты три шприц-тюбика принесли.

– Перед Ареной сразу оставшиеся два вколешь, – сказал я. – А сейчас я спать. Хоть минут на пятнадцать.

– Не хочешь узнать перед сном, сколько у тебя будет противников на последней Арене? – хитро прищурился Климентий.

– Я бы хотел узнать, не охренели ли устроители этого гребаного шоу выставлять против меня по четыре мутанта зараз.

– Я уже им высказал, – заверил меня промоутер. – И они обещали на следующую Арену выставить только одного мута. Правда, кого именно, не сказали.

– Кстати, а где они их берут? – поинтересовался я.

– Очевидно же, – пожал плечами Климентий. – Разумные сами приходят подзаработать, тупых в Зоне отлавливают.

– И как тупых драться заставляют?

– Элементарно, – хмыкнул промоутер. – Обещают, если Арену выиграет – уйдет свободно домой в Зону, причем с хабаром. Не захочет драться – расстрел. Впрочем, я об этом уже говорил, тут правила для всех общие.

– И, типа, все муты человеческий язык понимают? – удивился я.

– Тем, кто не понимает, растолковывают, – пожал плечами Климентий. – Жестами и пинками. Жить захочешь – поймешь, чего от тебя добиваются.

– Понятно, – сказал я. – Чего ж тут непонятного.

Видимо, стимулятор подействовал в полную силу.

Спать расхотелось.

Руки-ноги перестали казаться бесполезными придатками к телу, ноющему от усталости. Но, с другой стороны, если себя накрутить, наполнить мозги яростью по самую макушку, то усталость точно отступит, проверено. Потом, конечно, будет мегахреново, но это будет потом.

– Бронебойно-зажигательные есть еще? – спросил я.

– Один магазин наскребем, – кивнул Климентий. – И еще два в запас. Блин, реально задолбали «Наймиты» выпускать мутов без хабара! Весь навар с прошлого выступления – один пустой «Узи» и рваный балахон карлика, который даже на тряпки не годится, потому что воняет, как труп двухнедельной давности.

– Ты хочешь, чтоб они ктулху с «Кордом» против меня выставили? – невесело хмыкнул я.

– «Корд» хорошо бы ушел, – облизнулся промоутер. – Особенно если не очень убитый. За крупнокалиберный пулемет любой местный торгаш нормально бы так раскошелился.

– Ага, мне только этого не хватало, от крупного калибра по Арене ныкаться, – скривился я.

– Да не, «Корд» вряд ли дадут, – с сожалением покачал головой Климентий. – Он им насквозь стены прошьет, несмотря на их бронирование, а если по зрителям очередь полоснет, то вообще проблем не оберешься.

– Спасибо, утешил, – проворчал я.

– Жрать не хочешь, хоть тоника хлопни, – промоутер протянул мне открытую банку. – Там минералка и растворенная пыль от «браслета». Работает неплохо, жаль, что недолго. Ну и стимуляторы вколю. Протянешь как-нибудь.

– «Браслет» недешевый артефакт, – заметил я, принимая банку.

– Если б ты плохо дрался, фанатов бы не было, – заметил Климентий. – А так, видишь, принесли кое-что. Наемники силу и духовитость уважают.

– Если б я плохо дрался, то ничего бы не было. И меня тоже, – усмехнулся я, отхлебывая из банки. – Ох, и гадость…

– Пей все, – сказал Климентий тоном доктора, знающего жизнь. – Вкусняхи после Арены будут. Ты уж постарайся выжить, а то у меня в последнее время ощущение, что