Огибая свет (СИ) - Андрей Евгеньевич Фролов

так же, как я сама. Ну, или когда-то пытался выбить терюнаши зубы.

О, действительно, это многое объясняет. Хоть и очень похоже на правду…

Вздохнув, я расшнуровал занавес. И уже почти выбрался из кабины, но всё же не удержался — поинтересовался тихонечко, чтобы не расслышали снаружи:

— Кстати… а тебя ведь зовут?.. — и выдержал многозначительную паузу.

В полумраке сверкнула обворожительная улыбка.

— Белый крысюк так крепко врезал тебе по макушке, что ты забыл моё имя, дурачок?

Драть вас всех метровыми бычьими *ями! Почему меня всё чаще называют дурачком⁈ Но вместо негодования я изобразил усталое смирение. Покорность перед смешливой госпожой, если угодно.

— Ага, крепко врезал…

— Куранпу, конечно… — Она снова улыбнулась. Ласково потрепала по плечу, заставив щёки вспыхнуть: — Постарайся не задерживаться. И не влипать в неприятности, сисадда?

О, разумеется, сисадда, что же тут непонятного? Ещё бы кто-нибудь объяснил неприятностям, что им тоже не стоит влипать в Ланса фер Скичиру…

Откинув полог, я выбрался из кабины гендо. Гвоздодёр обнаружился у переднего колеса — стянув пыльный платок на горло, разминал нижние лапы. Из-за пояса, рядышком с подвеской для боевого молотка, выглядывал башер бедолаги Жи-ми.

— Куо, Ланс, — оскалился самец, будто мы были добрыми приятелями, к тому же не виделись пару недель. — Не злись.

— А я вовсе и не злюсь.

Слова давались на удивление спокойно, но стоять я при этом старался так, чтобы чу-ха не дотянулся первым ударом. Если в перспективах вырисовывалась очередная драка, на этот раз предпочту обойтись без кастетных прелюдий. Неопределённо повёл плечом:

— Я совершенно беззлобно вскипятил себе мозг, совершенно не понимая, какого беса ты тут делаешь…

— Мхм… — Тот прекратил разминку, задумчиво сдвинул брови. — Почему бы тебе не решить, что мне просто интересно?

— Ах, всё дело в любопытстве?

— Ага, представляешь⁈ Вот смотрю на тебя каждый раз — хоть и всего второй, однако ж… а теперь ещё и на самку твою, — так вот представь, всё никак не могу в толк взять, что же вы такое…

Это казалось удивительным, но в голосе охранника уютного дома не звучало ни угрозы, ни оскорбления, ни даже намёка на скрытое давление. Стоявший передо мной крепкий самец говорил просто и откровенно, одним видом намекая, что поверю я его словам или нет — вопрос многократно вторичный.

— При этом, Ланс, — добавил он, многозначительно постучав пальцами по башеру за поясом, — чем бы вы там с Куранпу ни были, в лапы таких сучек — как та байши в красном, — лучше не попадаться…

Ох, Гвоздодерчик… знал бы ты, насколько прав.

Однако вместо того, чтобы согласиться или возразить, я заставил себя недоверчиво прищуриться.

— И всё же ты не договариваешь…

— А это так обязательно?

На этот подлый вопрос я отвечать уже не стал.

Поджав губы, зашагал к знакомым лифтам, немало сил прилагая, чтобы не обернуться на кабину с притихшей Ч’айей… то есть с Куранпу, нереально диким и неожиданным способом вмешавшуюся с мои переговоры с Магдой вис Мишикана.

Впрочем, переговорами встречу в Круге Весеннего Спокойствия назвал бы только непрошибаемый оптимист. А когда в мою голову в очередной раз нагрянет мысль столь же гениальная, как идея просить помощи у «Лотоса», я буду просто обязан сделать ровно наоборот…

Глава 7

ЧУДЕСНЫЙ СЮРПРИЗ

На родной этаж я выходил с приготовленным к пальбе башером. Почти до локтя погрузив руку с «Молотом» в рюкзак, нёс его перед собой, готовый в любую секунду отбросить от груди и начать стрелять.

Добирался я до этого самого этажа, к слову, тоже отнюдь не прямой тропкой.

Первым делом из парковки поднялся в соседний подъезд, после заплёванными коридорами проскочил в смежный, спустился на шесть пролётов, и только затем перешёл в свой и завершил путешествие осторожным подъёмом по лестнице.

Навстречу, как и в любой прочий день моего проживания в «Куске угля», попадались заспанные мамаши с пищащими детёнышами, вонючие старики или гомонящие подростки. При этом, как бы внимательно ни присматривался к хвостатым, я не заметил на мохнатых мордах ни малейшей попытки делать вид, что ничего не происходит.

Вероятно, если бригады зачистки «Диктата Колберга» и побывали в здании после предательского убиения криитов (а может, в придачу и тетроны), следов они не оставили и на размеренный темп жизни комплеблока не повлияли.

Однако перед выходом на нужный этаж я перевёл дух и ещё раз всё взвесил…

Могло так случиться, что прозорливые Хадекин или Песчаный Карп бросили мою любимую нору без присмотра? Я очень надеялся, что да. Потому что любой (хоть мало-мальски вдумчивый) прогноз дальнейшего был просто обязан показать, что даже терюнаши достанет мозгов не возвращаться в жилище, как минимум в ближайшие пару суток.

В голове снова заиграла рваная тревожная музыка. На этот раз к странным духовым инструментам того, что я именовал «джазом», добавилась отчётливая барабанная дробь. То зернисто-мелкая, то крупная и неуловимо внушительная, она ещё быстрее разгоняла кровь.

Вдоль стены я проскользнул к норе, снова замер.

Даже снаружи у меня оставалась возможность подключиться к системам жилища, чтобы с помощью гаппи выяснить, кто, в каких количествах и когда пересекал мой порог. Однако же в итоге я опустил «болтушку».

Если внутри побывали (или вовсе оставались) парни джинкина-там (причём любой из его/их ипостасей), виртуальной крысе ничего не стоило подчистить любые мицелиумные следы. А вот если незваных гостей пронесло мимо, моя активность в «мицухе» точно привлечёт внимание глубоководного хищника…

Наконец решившись, я открыл дверь и осторожно вошёл. Освободил «Молот» от рюкзака, осторожно отставил тот к стене, прислушался и принюхался.

Ничего необычного.

Ничего подозрительного.

Ничего чужеродного.

Выглянув в гостиную, я поразился собственным ощущениям: байши, мы с девчонкой и ушли-то несколько считанных часов назад, а показалось — прошла целая вечность…

Я запер дверь, причём в том числе на крепкий засов; не разуваясь, прошёл в комнату. Первым делом предельно затемнил окна, выключил системную консоль и заблокировал все дополнительные устройства с потенциальным выходом в Мицелиум. Ведь если глупый пищевой комбайн случайно отправит запрос на заказ сменного фильтра для чинги, кое-кто сможет догадаться…

По-настоящему выдохнуть удалось лишь после этого.

Бросив рюкзак на диван и выложив башер на столик, я плеснул себе паймы (буквально глоточек, только губы промочить), и осмотрелся.

Едва ли у меня оставалось больше десятка минут на сборы. Десятка жалких минут, после которых мне придётся снова оставить эту уютную нору с её коллекцией чудесных зеркал, удобно-продавленной кроватью и шикарным персональным кабинетом. И что-то подсказывало, что вот на этот раз — точно навсегда…

Первым делом, торопливо раздевшись, я отремонтировал корсет,