Отдельный батальон (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Так про ощущения. Вокруг всё китайское, дома, одежда, вывески на лавчонках, лишь изредка видны русские буквы, и названия исковерканы. Китайцы тоже не заморачиваются. «Китайкое националь бюды». Понравился один перл местной словесности «Яйца сбывание». Даже попросил Ваську перевести оригинальный китайский текст. Оказалось, что именно это и имелось в виду. Это лавчонка по продаже, читай «сбыванию» куриных яиц. Чайная «Два Дьякона» тоже позабавила. Опять Ваську привлёк. Тот разговорный язык знал хорошо, а вот в иероглифах путался. Пришлось и ему консультироваться у стоящего рядом с чайной седобородого мужичка в эдакой шаолиньской одежде.

– Два Дракона. – Выяснили всё же. То есть, дьяконы и прочие попы ни при чём.

Зашли, опять Брехт не утерпел. Хотел прикупить настоящего жасминового чая из Китая. Не продали. Но тоже договорился, что привезут целый мешок к зданию ОГПУ на Алеутскую 44 к девяти утра завтра.

– А кофе? Соскучился, – поинтересовался на всякий случай Иван Яковлевич.

– Сикоко?

– Мешок.

– Холосо. – Вот! Можно смело поездку в актив ставить, а то без кофе утро не утро.

Добрались до мастерской товарища Лао Цыня. Вывеска классная на входе. Нарисована довольно схематично ручная швейная машинка и сверху надпись «Шитя брюков и масинок». Брехт кобуру расстегнул и дал команду Ваське и Сомову сделать то же самое. Сразу входит с пистолетами наголо перебор, а вот расстегнуть кобуру самое то. Мало ли, вдруг вместо тёплого приёма ожидает горячий.

Тихон вошел в дверь, с железной решёткой совмешённую, и встал на пороге. Брехт ему в спину упёрся. Его Васька толкнул. Под натиском Тихон сделал ещё шаг в полутёмное пахнущее чем-то кислым помещение. «Музыка ветра» обязательная сыграла свою деревянную мелодию и, стоящий за прилавком или стеллажом, китаец широко улыбнулся. Потом ещё шире и в глазах появилось узнавание.

– Тихо! Сикоко не видеть! Лад. Плоходи. Дологой длуг. – Но из-за стеллажа не вышел. Плохой знак?

– Как поживаешь Цынь? – Тихон шагнул к прилавку.

Брехт с Васькой шагнули следом, а Сомов по предварительной договорённости достал ТТ и остался у двери.

– Иголки нузно? – продолжал всё шире улыбаться невысокий, что неудивительно, но довольно толстый китаец. А вот толстых людей Брехт практически не видел в этом времени. Голод, какие тут избыточные веса, уже умирают люди, а тут вот нашёлся человек упитанный, есть выходит деньги. Вообще здесь в Приморье почти не было проблем с продуктами. Ну, или это Брехт просто удачно в армию пристроился. Кормят вожди почти всегда свою армию.

– Цынь к тебе Иван не заходил? – Тихон протянул руку через прилавок.

– Заходил. Машинки купил, ткань купил, пуговицы купил, девушек двух купил.

– Девушек? – Брехт вышел из-за спины бородоча.

– Та. Зэнзэн и Жилан купил. Холосие свеи. Лутсие.

– А сейчас где?

– Вона сидят сьют, – спокойно ткнул пальцем за спину Цынь. Оттуда и правда слышно было стрекотание швейной машинки, причём электрической. БреХт даже забыл про Дворжецкого. То есть электрические швейные машинки есть даже у китайцев, тогда какого чёрта он гоняется за ножными. И вообще старье собирает. Тупите, товарищ попаданец.

– Иван с Матвеем Абрамовичем шьют? – тряхнул он головой несвоевременные мысли из ушей вытряхивая.

– Зэнзэн и Жилан сьют. Иван посол с Абламысем отмесять покупку, – так и не сходила улыбка с лица китайца.

– Где они?

– Зэнзэн, Жилан! – заорал вдруг во всё горло китаец и из-за занавески показалась молодая китаянка. Потом открылась дверь и появилась вторая, по Брехту так сёстры близнецы. Девушки были в белых штанах балахонистых и кротких платьях странной конструкции, ну, не сильно в целом отличались от тех китаянок, что в Маньчжурии видел Иван Яковлевич, разве, что платья были цветные и красиво украшенные разными тесёмками.

– Ааа! – застонал Иван Яковлевич, – Где Абрамыч этот с Иваном?

– Усли обмывать покупку, – махнул рукой китаец, отсылая куколок.

– Куда? – всё хуже и хуже. Не только игрок, ещё и алкоголик. Еврей же? Как вот так можно?

– К блату. Веньян. Тута близко.

– Давно? – Если к брату, то, может, обойдётся.

– Всела. – И какую-то фразу, глядя на Ваську по-китайски выдал.

– Он говорит, – перевёл Васька, – что там Матвей Абрамович проиграл много денег и теперь ждёт, когда деньги принесут.

– Кто? – ну, вот. Люди не меняются.

Васька перекинулся парой фраз с Цынем, потом ещё парой, потом кричать оба начали, потом Васька схватился за пистолет, но Брехт успел его за руку придержать.

– Сколько он проиграл?

– Десять тысяс лублей. Много деньги. Надо отдавать. Ты Блехт. Сказал Блехт пилидёт.

– Твою же мать!

Событие пятьдесят четвёртое

Нанаец женился на русской, через месяц разводится. В загсе спрашивают:

– В чем причина?

– Шибко грязная – каждый день моется.

Фильм снимут году эдак … Ну, в общем, не скоро. Будет называться «Формула любви» Там ещё песню замечательную поют про «уно моменто». Нет, петь песен Брехт не собирался. Вспомнил один из шедевром Марка Захарова Иван Яковлевич из-за двух фраз, которые потом станут цитатами, что озвучит Леонид Броневой. Первая звучит так: «А голова предмет тёмный и исследованию не подлежит». Это про Дворжецкого. Вот какого хрена он его вытащил из Китая? Думал, этот выжига со связями в Харбине и знанием китайского, и английского языка сможет бизнесом управлять, и две процветающие артели создать, а после превратить в крупные и выгодные предприятия. А он, только ему денег дал Брехт, устроил загул и проиграл деньги. Целую кучу денег. Зарплату месячную пятидесяти железнодорожников. Что он сам не смог бы этого Цыня найти? Нашёл же.

Кадры решают всё. Где взять? Думал ведь – кадр. Что делать-то теперь? Ладно. Есть сказанная в этом же фильме этим же персонажем другая почти крылатая фраза. Эта звучит так: «Кто ест мало, живёт долго, ибо ножом и вилкой роем мы могилу себе». К чему вспомнил. А принял, на первый взгляд, офигительное решение, не доходит через голову, дойдёт через задницу.

– Лао Цынь, есть у меня к тебе деловое предложение. Ивана отпусти. Я тебе за этого игрока деньги отдам. Завтра привезёшь, всё, что тебе Дворжецкий заказал к зданию ОГПУ на Алеутской 44. Там я за заказ рассчитаюсь и за его долг. Нет, никто тебя за твои делишки там хватать не будет. Просто мне оттуда много чего вывозить, вот всё в одном месте и собираю. Кстати, нет возможности добавить к списку пару электрических швейных машинок?

– Посему нет. Есть масынки. Тозе Зингел. – Закивал товарищ Цынь.

– Добавь. Так вот, я деньги отдам. Сколько всего получится?

– Сто … с масынками электлическими сто пятьдесят тысяс.

– Хорошо. Привози. Только есть одно условие. Три дня держишь Дворжецкого на цепи, каждый день порешь ремнём десять раз, при этом говоря, чтобы больше не играл, и не кормишь. Только воду даёшь. А когда он будет про меня спрашивать, говори, что найти не можешь. А через три дня выпусти голым, в одних кальсонах, и скажи, что Брехт нашёлся, и он заплатил, но забрать не может, у него совещание с руководством ОГПУ. И это будет правдой. Всё понятно?

– Всё понятоно. Есть китайская пословица: «shǒu zhū dài tù». Пелеводица как: «Полагаться на удачу и судьбу в своих действиях». Все иглоки такие. Хотят иметь деньги и не хотят лаботать. Надо им помогать. Есть длугая посоловица: «hé zhé zhī fù». Эта переводится: «Карп в сухой колее». Значит, человеку нужна помощь. Поучим. Почему не помочь холосему человеку.

Расстались, можно сказать, друзьями. А то за пистолеты хватались. Вообще, можно было не платить. Договориться с другим Абрамычем, что там притон игровой и накрыть его сотрудниками ОГПУ, пересажав организаторов. Только не хотелось перед Трилиссером сильно свой бизнес будущий светить, и тем более, быть сильно ему обязанным. Пусть будет наоборот, как сейчас. Ну, и не помешает Дворжецкому терапия ремнём и голодом. В следующий раз задумается. Ещё бы какого шамана местного найти, чтобы он у него в голове пару извилин, отвечающих за игроманию, прочистил каким настоем на мухоморах. Интересная, между прочим, идея, пообщаться с местными. Из них могут получиться замечательные разведчики. Они знают окрестности реки Уссури, как свою квартиру. Тут и ещё подумать надо. А где эти три грязных китайца взяли женьшень? Говорят, в лесу есть плантации, что местные народы, типа Нанайцев его культивируют. Не у них ли отняли? Вот закончится строительство военного городка и можно будет попытаться найти чуть севернее в верховьях Уссури местные племена.