Константин Мзареулов - Возвращение в Полночь

После отбоя, подводя итоги тренировки, гунад-инструктор раздраженно прорычал:

— Сколько времени я учил вас, идиотов? Все впустую! Нормально сработал только новичок. — Поманив пальцем Ирсанова, он спросил: — Из какого лагеря?

Марат не понял, о каких лагерях идет речь, поэтому отрапортовал по уставу, как его учили на студенческих сборах:

— Университет Аунаго, исторический факультет. Прибыл для практических занятий перед экспедицией.

Гунад недоуменно встопорщил пластинки на лбу и осторожно поинтересовался:

— Сколько времени вас обучали?

— Скафандр выдали вчера, — небрежно сообщил Ирсанов.

Спортсмены громко и завистливо вздохнули. Покачав головой, гунад проворчал:

— Вот она, разница между интеллектом и физической силой.

Распустив батальон, инструктор по-свойски спросил Ирсанова:

— Вам приходилось воевать?

— На поверхности — никогда. Только в открытом космосе и на орбитальных платформах.

— Хорошая школа. — Гунад смотрел на него с нарастающим интересом. — И как впечатления от сегодняшнего?

— Не очень, — честно сказал Марат. — Встроенное оружие неудобно и слабовато. Мне привычнее держать в руках что-нибудь мощное.

— В настоящем бою будет именно «что-нибудь мощное». — Инструктор засмеялся. — Большой излучатель крепится к спинному панцирю, стволы торчат над плечами. Несколько тренировок — и даже ваши тупые земляки научатся…

Марат не понял, что хотел сказать его собеседник. Речь явно шла про какую-то настоящую войну, к которой готовят землян. А ведь Рэнди и его команда вроде бы собирались участвовать в шоу-сражениях…

Это было подозрительно. Марат даже заподозрил, что гунады нуждаются в наемниках и заманили недалеких землян обещаниями больших заработков за участие в спортивных состязаниях. Но ведь людей-спортсменов было совсем мало — не больше десятка тысяч на весь Пас-Лидос. Не много настреляешь с таким воинством!

А инструктор проводил его советом хорошо подумать и бросить археологию.

— Имей в виду, что у нас платят не меньше, — сказал гунад на прощание. — И работа безопаснее, чем ваши десанты на дикие планеты. Там, знаешь ли, всякое случается.

Глава 3

ЧУЖОЙ КОРАБЛЬ

Кроме Джира в экспедицию отправились два его сотрудника: Кусосип Умогос Коме и Харрем Эдиром Чиси, которых можно было называть короче — Кус и Хар. В назначенный час команда собралась перед входом в главный корпус истфака — три гунада, один гуманоид и два робота-носильщика, на каждого из которых было навьючено не меньше центнера багажа.

Аэролет доставил их в космопорт, и здесь, среди суеты бесчисленных рептилий, Марата снова захлестнуло дорожное томление. Заметив, что человек нервничает, Джир озабоченно поинтересовался, в чем дело.

— Не могу привыкнуть к таким скоростям, — немного схитрил Марат, не желая признаваться, что душа не лежит к путешествиям. — Провел несколько часов или дней в каюте, а потом выходишь на другой планете или у другой звезды.

Джир рассмеялся. Археолог был полон адреналина и, соответственно, энтузиазма. Звездная дорога манила гунада, обещая открытия и славу.

— Это нормально, — сказал он, легкомысленно вращая загнутым кончиком хвоста. — В этом и заключен смысл прогресса — сделать Вселенную меньше.

Не было ни пограничников, ни таможни. Джир предъявил билеты и керамические идентификаторы, участникам экспедиции просканировали папилляры и сетчатку, некоторое время продержали в неудобных креслах, нацепив на головы телепатические датчики, после чего без долгих формальностей проводили к небольшому космолету, похожему на рыбку с аккуратными дельтовидными крылышками и ромбиками хвостового оперения. На глазок Ирсанов оценил, что в кораблике тонн триста массы — размерами он был как суборбитальные астробусы Земли.

Вокруг корабля копошилась стартовая команда: гунады, роботы и дюжина совершенно кошмарных тварей. Больше всего эти существа напоминали большеголовых двухметрового роста трехглазых спрутов с тремя парами длинных щупалец.

— Кто такие? — робко полюбопытствовал Марат.

— Варвары, — презрительно сообщил Хар. — Тупые лентяи. Пригодны только для самых примитивных работ. Кус добавил:

— Земноводные с Фирима. Буйные выродки, все время норовят бунтовать.

— За что и получают регулярно, — засмеялся Хар. — Хотя некоторые особи даже в полиции служат.

— Хватит болтать! — сердито прикрикнул Джир. — Бегом на корабль. Скоро взлетаем.

Внутри было шесть пассажирских кают, общий салон и рубка управления с двумя пилотами. Дорожную сумку Марат бросил на полку утопленного в переборку шкафа.

Делать было больше нечего, и он отправился в салон, где столкнулся с начальником экспедиции, который беседовал с командиром корабля.

— Лететь недолго, от силы… — Астронавт назвал гунадскую меру времени, соответствующую примерно трем часам. — По цепочке порталов пройдем с разгона, потом выпрыгнем прямо в системе Кюкоз.

— Без промежуточных остановок — это удобно, — одобрил археолог.

— Вот именно. Только не советую слишком напиваться. Может укачать.

Джир заверил, что среди них алкоголиков нет, но при этом опасливо покосился на человека. Гунад не знал, какие привычки у Марата. Командир, не посвященный в такие нюансы отношений между членами экспедиции, поинтересовался, где остальные. Джир деликатно показал хвостом на каюту Куса.

— Извращенцы, — осуждающе изрек астронавт.

Глава экспедиции примирительно смягчил формулировку:

— Современные нравы.

Они явно говорили не о том, поэтому Марат, забеспокоившись, осведомился, как подготовиться к полету. Его не поняли, поэтому землянин поделился воспоминаниями, как его по дороге на Гундайру заставили раздеться и прикрепили катетеры.

Глаза обоих гунадов сделались впятеро больше обычного диаметра. Потом астронавт расхохотался и прохрипел сквозь смех:

— Я и не думал, что такое старье до сих пор летает…

Впрочем, он быстро успокоился и заверил человека, что на современных кораблях неприятных ощущений быть не может, потому что жилые отсеки оборудованы нейтрализаторами инерции. «Ну, конечно, в старых кораблях только нас, дикарей можно возить, — разозлившись, подумал Марат. — Да и то в люксе, где гунады летели, наверняка условия были покомфортнее…»

А между тем капитан удалился в рубку. Джир воспользовался синтезатором, обзавелся выпивкой и сказал с виноватым видом, словно оправдывался:

— Наш алкоголь не годится для вас.

Гунад отхлебнул из высокого тонкого фужера, в котором тяжко покачивалась, пузырясь, густая бледно-фиолетовая, как слабый раствор марганца, неизвестная субстанция.

— Знаю, — буркнул Ирсанов. — Предупреждали.

— Ну да, — спохватился Джир. — Мы же пили в вашем доме.

Свободного времени было навалом и больше, поэтому он решил не только выпить, но и перекусить. Вставив штеккер инфоблока в разъем синтезатора, Марат выбрал файлы заказа. Умная машинка услужливо сообщила солидную цену в хонах. Марат поморщился: эта сумма соответствовала почти сорока галаксам. В. их поселке такое угощение обошлось бы вдвое дешевле, но здесь, на корабле, почему-то не было скидок для работников Аунаго. Наоборот, фирма-перевозчик грабила пассажиров дорожными наценками.

Чертыхаясь и вздыхая, Марат перевел требуемую сумму со своего счета, и синтезатор загудел, складывая атомы в нужном порядке. Через минуту на столике перед ним стояли четвертинка «Московской», бутылка томатного сока, баллон нарзана, салат с креветками, банка пикулей, нарезанный ломтиками хлеб и тарелка севрюги, запеченной в майонезе с помидорами и грибами.

— Выглядит соблазнительно, — признал Джир.

Закусывая самодельную «Кровавую Мэри», Марат неуклонно приближался к нирване. Лениво ворочались мысли среди сплетений нейронов и синапсов. Полет протекал незаметно, романтика межзвездных странствий совершенно не ощущалась, но все равно было интересно.

Хуже всего, когда жизнь перестает радовать разнообразием и новизной, так что монотонно сменяющиеся дни делают существование гнетущей каторжной повинностью. Кто-то сдается, обрекая себя на распад личности, другие продолжают тянуть лямку, поддерживая в себе почти несбыточную надежду, что случится чудо, кошмар вот-вот будет оборван, и начнется нечто совсем новое, еще не испытанное.

Так было с ним на Гермессионе — каждый день Марат мысленно представлял, как покончит с осточертевшим идиотизмом, невыносимость которого превращала его в тупой механизм, покорно бредущий к гибели. Лишь мечта о Земле спасла его в те годы, помогла пережить страшный период.

Перебравшись на старую планету, он избавился от этого чувства. На Гундайре же пропали даже воспоминания о страшном времени духовного самоуничтожения. Наверное, все дело в надежде: человек полноценно живет лишь в мире, где способен мечтать. Либо — в мире сбывшейся мечты.