Василий Горъ - Клинок его Величества

…Илзе начала успокаиваться только тогда, когда в комнате стало жарко. Сначала она перестала дрожать, потом скинула с плеча уголок одеяла, а когда я всерьез задумался о необходимости встать, чтобы затушить огонь в камине, наконец, заговорила:

— Можешь не волноваться: учить Айлинку я не буду. Она отказалась от своей просьбы. Сама…

Я удивленно приподнял бровь: заставить сестру отказаться от принятого ею решения считалось невозможным! По крайней мере, последнее время это не удавалось ни мне, ни маме, ни отцу! А если бы она родилась мальчишкой, то ее еще с колыбели прозвали бы Утерсом Упрямым!

— Я волнуюсь не за нее, а за тебя… — буркнул я и ласково провел рукой по ее волосам: — И… как тебе это удалось?

Илзе поежилась, сжала пальцы на моем запястье и прошептала:

— Рассказала ей, что именно ей даст этот Дар…

— Н-не понял?

— Попросила представить себе, что люди, которые ее окружают — это яблоки… В общем, для нее, для тебя, для твоих родителей и большинства жителей Диенна эти яблоки выглядят съедобными: они румяные, спелые и выглядят так аппетитно, что хочется от них откусить… Мы, Видящие, видим их иначе. Не кожуру — а червячков, который прячутся под красивой кожурой, червоточинки, побитости, гниль. Поэтому мы точно знаем, что вот это, красное — кислое; желтое — вяжет во рту; зеленое — обязательно вызовет проблемы с желудком…

— Но ведь не все же такие, правда?

— До того, как я встретила тебя, я была уверена, что все… — горько усмехнулась Илзе. — Ты и граф Логирд, леди Камилла и Айлинка с Лидией, шевалье Рутис и Динтар Грасс, даже основная масса ваших воинов и слуг словно не из этого мира! Вы умеете любить. Вы цените не только себя. Вы искренни, и почти всегда говорите именно то, что думаете. Говоря одним словом, вы Настоящие. А за стенами этого замка — одна сплошная гниль…

— Ну, и там встречаются достойные люди… — возразил я.

Илзе угрюмо пожала плечами:

— Ты меня не понял! Я сейчас говорю не о поступках, а о тех мыслях и чувствах, которые прячутся за безупречными манерами, взвешенными суждениями и ослепительными улыбками. Поверь, большая часть этих твоих «достойных» людей совершают правильные поступки просто потому, что им так выгоднее! Или потому, что они боятся потерять лицо, статус или что-нибудь еще…

— Не может быть…

— Не веришь… Что ж, если ты захочешь, то я открою для тебя душу любого выбранного тобой человека, и ты услышишь его настоящие мысли, оценишь «чистоту» желаний и окунешься в грязь его воспоминаний…

Илзе была уверена в том, что говорит! Вернее, она точно знала, что права! И мне стало страшно:

— И как с этим жить? Ну, видя все это?

В голосе Илзе прозвучала жуткая усталость:

— Не знаю, как остальные Видящие, а я стараюсь жить воспоминаниями. Например, весь прошлый год я провела с тобой: в любую свободную минуту уходила в прошлое и заново переживала то, что видела в самые счастливые дни своей жизни. Я имею в виду промежуток времени с момента своего похищения и до момента, как я снова увидела своего отца…

Я попытался представить себе все то, что она говорила, и понял, что это — не жизнь:

— Ужас…

— Ужас… — эхом отозвалась Илзе. — Ты понял сразу. А Айлинка… Чтобы пробрало ее, мне пришлось вывернуть свою память наизнанку…

Я удивленно оторвал голову от подушки и уставился на щечку своей любимой Видящей: моя сестричка никогда не показывала свой страх! И любая попытка ее испугать должна была вызвать у нее усиление единственного желания — доказать всем, что ей не страшно!

Видимо, Илзе поняла, о чем я подумал, так как ответила, не дожидаясь, пока я задам интересующий меня вопрос:

— Нет. Айлинка отказалась учиться Видеть не только поэтому. Мне пришлось показать ей еще и ее будущее…

— Будущее?

— Угу! Сначала мы перебрали все знатнейшие рода Элиреи и попытались понять, за кого она может выйти замуж. Потом сравнили возможных мужей с тобой и твоим отцом. Потом их воинов — с воинами Правой Руки…

— И она поняла, что защитить Видящую ее муж будет не в состоянии… — догадался я. — Сильно! А сейчас она, наверное, жалеет о том, что не мужчина. И страдает от мысли, что будет вынуждена выйти замуж и покинуть Вэлш…

— Сейчас она спит… А так — да: и жалела, и страдала…

— А о Кошмаре ты ей тоже рассказывала? — спросил я, вспомнив, в каком состоянии Илзе пришла в мои покои.

— Ага… — Илзе провернулась в моих объятиях, заглянула в мои глаза и криво усмехнулась: — Твоя сестра далеко не дура. Очень скоро она поймет, что принадлежность к вашему роду все равно сделает ее лакомым кусочком для того, у кого есть к вам хоть какие-то счеты…

— И?

— И тогда она сделает следующий шаг: решит, что сегодня я ее обманула. А я слишком ценю расположение твоей сестры, чтобы ставить его под удар…

Да, Илзе была права — Айлинка умела либо любить, либо ненавидеть. И манипулировать ею действительно не стоило!

— Знаешь, я тебя уважаю! И счастлив, что Судьба привела меня к тебе…

— Уважаешь? — Илзе посмотрела на меня таким взглядом, что я мгновенно забыл про Айлинку, про червивые яблоки и про все, что с ними связано. — Правда?

— Ты же Видящая… — хрипло выдохнул я. Потом заставил себя оторвать взгляд с ее губ, посмотрел в глаза и добавил: — Смотри…

На завтраке Айлинка была на редкость молчалива: с момента, как мы сели за стол, и до фразы отца «все свободны» она сказала всего несколько слов. «Доброе утро» и «спасибо». Мало того, вместо планируемой примерки она унеслась к Кузнечику и часа четыре(!) рубилась с ним на мечах. Тоже молча. А когда довела себя до полного изнеможения, выскочила в окно. В Кристальную. И плавала там до посинения.

Ни Кузнечик, ни мама, ни, тем более, я ей не препятствовали. Считая, что она должна сама разобраться со своими мыслями. Однако присматривали.

Вернее, присматривали за ней только я и Илзе. Я — пока мы тренировались, и потом, сидя на подоконнике, и глядя на то, как она плавает, а Илзе — после купания. Когда сестра, наконец, отправилась мыться.

Решив, что это мероприятие затянется надолго, я отправился к Брюзге — поинтересоваться, когда, по его мнению, можно будет провести вторую инициацию.

Короткая пробежка по коридорам — и я, открыв дверь его мастерской, удивленно хмыкнул: шевалье Рутис был не один! На ложе, стоящем в центре комнаты, восседала леди Даржина! И, со страшной силой размахивая руками, что-то рассказывала.

Увидев меня, Брюзга недовольно прервал разговор. Правда, тут же отложил в сторону перо, встал из-за стола и склонил голову. Так, как полагается при виде наследника своего сюзерена.

Впрочем, тонкости его поведения меня нисколько не интересовали — во-первых, род Рутисов был у нас на особом положении, а во-вторых, мне очень хотелось знать, о чем он разговаривал с Нейзер.

Скрыть свои мысли от нее мне, конечно же, не удалось. И на лице леди Даржины расцвела понимающая улыбка:

— Любопытно, что я тут делаю?

Я кивнул. И мысленно отметил, что улыбающейся эту женщину я еще не видел.

— Да вот, решила рассказать Рутису о том, как обучают Видящих…

Я онемел! Решила рассказать? Да еще пару дней назад я был уверен, что такое просто невозможно!

Насладившись моим состоянием, Нейзер улыбнулась еще шире, потом спрыгнула(!) с ложа, наклонилась, и, прикоснувшись пальцами к подолу собственного платья эдак на ладонь ниже колен, выпрямилась:

— Вы видели?

Я не понял, что она имела в виду, но на всякий случай кивнул.

Правильно оценив мой кивок, леди Даржина фыркнула:

— Видели, но не поняли! Я хотела показать, что совсем чуть-чуть не достаю руками до пола! Рутис вправил мне спину, и теперь она гнется и почти не болит!

— Он может еще и не то… — улыбнулся я. — Искренне рад, что вам полегчало…

Нейзер посерьезнела, по-птичьи склонила голову и криво усмехнулась:

— Мда… Никак не привыкну к тому, что вы говорите именно то, что думаете… И… знаете, юноша, кажется, я поняла, почему Илзе сбежала из Свейрена…

Я пожал плечами. И попытался вернуть разговор в прежнее русло:

— Будь я на ее месте, сделал бы то же самое… Кстати, леди Даржина, как далеко вы продвинулись в описании способа обучения Видящих?

— Мы только начали… — ревниво посмотрев на Брюзгу, буркнула старуха. — И если вы действительно хотите ознакомиться с результатами нашего труда, то нам лучше не мешать…

Словосочетание «нашего труда» меня убило. Наповал. Поэтому я молча склонил голову, сделал шаг назад и вышел в коридор…

…Не успел я усесться на пуфик, стоящий в нише напротив комнаты для омовений, как из дверей выплыла Айлинка. Именно выплыла и никак иначе: сестра двигалась так, как будто была одета не в камзол и шоссы, а в платье с кринолином!

Степенно подойдя ко мне, она улыбнулась и вместо удара в грудь… поцеловала меня в щеку: