Бесконечная Пустота 3 - Ден Нижегородцев

Единственное, что меня немного напрягало, — после глобального апгрейда новые потребности сделали поведение Прелести порой совершенно непредсказуемым. Это в итоге привело к ситуации, которая едва не стоила нам всем жизни.

Впрочем, с себя я ответственности не снимал. И вдруг, глядя, как автономная боевая платформа довольно улыбалась при виде своего нового помощника, я осознал одну важную вещь.

Моя ошибка заключалась не только в том, что я вспылил в ситуации, которую вполне можно было разрешить мирным путём. Погружённый в собственные проблемы и запутанные чувства к Бестии и Фурии, я совершенно перестал обращать на Прелесть внимание. И она оказалась предоставленной самой себе.

Несмотря на гениальный ум, мудрость, способности и все доступные знания космонета, Прелесть не сумела в одиночку совладать с новыми желаниями и повела себя словно обычный подросток, оставшийся без надзора взрослых. А меня не было рядом, чтобы направить её и подсказать.

Как глава семьи и командир боевой группы, я нёс прямую ответственность за всех, кто меня окружал. Я подвёл Прелесть, бросив её разбираться с обретённой человечностью в одиночестве. Подвёл Бестию, нарушив священную клятву супружеской верности. Подвёл Фурию, смешав мои чувства к ней с чувствами к умершей жене. И, наконец, подвёл Сварога и Сказку, разлучив их на шесть долгих лет, заодно подставив под удар абсолютно всех близких.

Во всех бедах, случившихся с нами, я чувствовал свою вину. Что бы на это сказала моя Ангел? Я боялся даже представить.

С этой минуты я твёрдо себе пообещал, что больше не допущу подобных ошибок. Ради своей семьи и друзей я постараюсь всё исправить и стать гораздо лучшим командиром, другом, мужем.

— Какого хера?! — мои горестные размышления прервал возмущённый голос Сказки. — Майор, ты ничего не попутал? Я тоже должна нести вахту?

— Разумеется, товарищ полковник, — невозмутимо кивнул я. — А как иначе?

— Вообще-то, я старшая на этой операции!

— Есения, — я дружелюбно улыбнулся. — Это на базе ты полковник с роскошным кабинетом и всеми вытекающими. А на этом корабле капитан я. И на его борту нет никого старше меня, невзирая на чины и звания. Мои приказы исполняют все без исключения. Ты будешь нести вахту, подчиняться общему корабельному уставу и блюсти дисциплину наравне со всеми.

— Сергей!

Сказка повернулась к угрюмому Сварогу, но тот лишь вздохнул и пожал плечами.

— Не смотри на мужа, — в моём голосе зазвучал металл. — Он тебе не поможет.

— Ах ты ж!… — Сказка заскрипела зубами.

— Лучше не спорь с этим упырём, подруга, — серьёзным тоном посоветовала Бестия. — Бесполезно. Он скорее выкинет тебя за борт в открытый космос, чем позволит похерить устоявшийся порядок.

— Вот видишь, товарищ полковник, — я вновь улыбнулся. — Даже моя строптивая супруга в конце концов усвоила правила.

— Пошёл ты на хер, упырь, — пробурчала демоница, посмотрев на меня с презрением. — И не забывай, что когда всё кончится, я отхерачу тебе голову. А может, если буду в игривом настроении, начну с твоих блудливых яиц!

— Ладно, — нехотя кивнула Сказка. — От итогов этой операции напрямую зависит не только ваша участь, но и, возможно, судьба всего Земного Союза. Дисциплина важна, поэтому я буду соблюдать эти ваши правила. Но если вы облажаетесь, на снисходительность можете не рассчитывать. Вас вернут в стазис и, быть может, уже никогда не разбудят вновь. Это ясно?

— Яснее некуда, товарищ полковник, — хмуро ответил я. — Не переживай, оформим операцию в лучшем виде. Несмотря ни на что, мы всё ещё Омикрон. Мы всё ещё лучшие. Сварог, твоя вахта первая. Я хотел поговорить с тобой наедине. Остальные могут отдыхать. Свободны.

Здоровяк молча допил кофе, поднялся с места и направился на капитанский мостик. Я последовал за ним. Мы расселись в соседних креслах и уставились в чёрную бездну космоса.

— Брат, — нарушил я напряжённое молчание спустя пару минут. — С тех пор как нас… вернули, ты едва сказал мне пару слов. Я осознаю, что очень подвёл тебя и остальных. И если ты не хочешь больше общаться, как прежде, я пойму.

Сварог вздохнул, не отрывая взгляда от испещрённой звёздами Бесконечной Пустоты. Он не выглядел злым или раздражённым, но казался отрешённым и подавленным. Словно его беспокоило что-то, о чём он очень хотел мне рассказать, но по какой-то причине не мог этого сделать.

За все годы нашей дружбы я неплохо изучил повадки здоровяка и понимал его практически без слов. С другой стороны, шесть лет трудового лагеря вполне могли внести в его характер свои коррективы. Настолько мрачным я его, пожалуй, не видел никогда.

— Знаешь, теперь наши прежние приключения ощущаются так, будто происходили в другой жизни, — наконец заговорил Сварог после продолжительной паузы.

— Со мной такое происходило несколько раз, — кивнул я. — Понимаю, о чём ты. Но для меня эти шесть лет пролетели словно одно мгновение. Даже не берусь представить, сколько всего пришлось вынести тебе и Есении. Тяжко там было?

— Ко всему можно привыкнуть. Разве что кроме дрянной жрачки и отсутствию выпивки. А так, валили лес, складывали брёвна ёлочкой. В остальном — завтрак, обед и ужин по расписанию, затем сон, подъём и снова работа. Каждый день похож на другой как две капли воды. Зато много времени, чтобы как следует подумать и всё осознать.

— Например, то, что давно следовало принять повышение? — усмехнулся я.

— И это тоже, — усмехнулся в ответ Сварог.

— Брат, мне правда жаль…

— Прекращай, — оборвал меня здоровяк. — Ты расклеился, Лазарь, сам на себя не похож. Ты так много не извинялся за все годы нашего знакомства.

— Просто…

— Не объясняй. Сколько раз мы с тобой рисковали жизнью? Сколько раз ты спасал меня от верной смерти?

— Ты всегда отплачивал мне тем же. Кто ж считает?

— О том и речь, — Сварог повернулся и похлопал меня по плечу. — Соберись, брат. Да, ты накосячил. Но мы все не святые и творили всякое. Тот адовый пиздец, через который мы прошли вместе, чего-то да стоит. Нашу дружбу точно не разрушат какие-то шесть лет рубки леса. Считай, мы все отделались лёгким испугом.

— Спасибо, — я выдавил из себя улыбку. — Для меня много значат твои слова. Тем более теперь, когда Бестия от меня отвернулась и жаждет моей крови.

— Ты