Ренегат. Тень Империи (СИ) - Олег Валентинович Ковальчук

и отбросила с лица маленького демонёнка одеяло, а на меня уставились два непропорционально больших глаза на маленькой голове.

Маленькое уродливое существо, увидев меня, начало безумно вопить.

— Это что ещё за живая сирена? — рыкнул я.

— Да это же ребёнок! — заявил Джесси. — Ты что, не знаешь, зачем коляски нужны? В них детей и возят.

— А, — я хмыкнул.

— Ну да, сначала они такие. Потом, как те, которых ты видел в бронетранспортёре. А потом такие, как я. Я же ведь тоже ещё не вырос, помнишь?

— Понятно. Как всё у вас сложно…

— Это ребёнок этой женщины.

— Ну да. — ответил я. — Что-то подобное я слышал. Всё у вас гиранцев, не как у людей. Даже представить не могу, как вообще с вами можно иметь дело, если из вас вылезают другие гиранцы.

Я аж плечами передёрнул.

В этот момент женщина подошла ко мне, зачем-то демонстрируя нелепое миниатюрное создание.

— Смотрите, вы ему понравились, — заявила она, тряся им передо мной. Правда, не знаю, чего она от меня хотела. Да и не уверен, что таким воплем принято выражать симпатию.

— Спасибо, вы спасли его! Вы мой герой, — заявила она.

— Ну что ж, обращайтесь, — пожал я плечами, изобразив улыбку, а затем зашагал вперёд. — Эй, Джесси, куда нам там дальше идти?

Глава 14

Свой среди чужих

Пока мы шагали, мне то и дело попадались на пути мониторы, в которых вещал президент гиранцев, воспевая бесславно погибших бойцов. Мужик надрывался, рассказывая, что те ребята погибли за свободу и за их безопасность.

То и дело я замечал знакомые лица. Всё-таки на лица у меня хорошая память, даже на гиранские. Как оказывается, немало этих ребят убил я. Ну что ж поделать, война есть война.

Однако больше всего меня радовало, одновременно восхищало и удивляло своей нерациональностью, что на мониторах на потолке, которые изображали небо, то и дело мигали звёзды или проносились астероиды. Всё-таки люблю я звёздное небо. И часто, когда у меня было свободное время, я проводил под стеклянным куполом на верхних этажах нашей базы и наблюдал за тем, как сияют звёзды и проносятся кометы.

— Зачем ты спас ту женщину и её ребенка? — внезапно спросил меня Джесси, который всё это время хмуро шагал рядом.

— А что, не надо было? — удивился я.

— Ну ещё совсем недавно ты не хотел помогать нам, а вот уже дважды защитил от нападения богомолов.

— Опять ты начинаешь? — отмахнулся я, но глядя, с каким интересом парень смотрит на меня, пояснил: — Мне всё ещё нужно не выдать себя, помнишь? По-твоему, если я буду просто наблюдать за тем, как вас потрошат богомолы, что обо мне подумают? Кроме того, мы заключили договор, и я не смогу тебя ничему научить, если мы будем избегать сражений.

Хотя, если честно, была и ещё одна причина — слова Джесси, что его отец был гораздо лучше воином, меня немного задели. Я всю свою жизнь потратил, чтобы стать лучшим. Это была единственная цель моего существования. И если понадобится доказать это какому-то сопляку, защищая слабых гиранцев, что же… так тому и быть.

— И вообще, если тебе так хочется, можем разорвать наше соглашение, — буркнул я для виду. — Но тебе всё равно придётся выполнить свою часть договора.

— Нет-нет… — запротестовал Джесси. — Я благодарен за всё, что ты делаешь. Мне просто показалось, что тебе это даже нравится.

— Мне нравится, когда меня хвалят, я люблю быть победителем.

— И даже когда хвалят… враги?

— Признание личных заслуг противником — это одна из благодетелей для воина, — заявил я. — А ты зачем уцепился тогда за камень и за трубу сейчас?

— Потому что хотел тебе помочь, — ответил Джесси, однако тут же опомнился. — Потому что хочу быть воином, — поправился он.

— А зачем ты мне помогаешь? — хохотнул я, прекрасно зная, что первое слово дороже второго.

— Да потому что больше никто не научит меня сражаться. А я хочу быть сильным.

— И зачем тебе быть сильным? — спросил я, хотя, кажется, мы этот разговор уже затевали.

— Я хочу быть, как мой отец.

От этих слов я поморщился.

— Чтобы погибнуть, как он?

— Он погиб за свободу своего народа. Я хочу сделать так, чтобы его смерть не была напрасной. Хочу закончить начатое!

— И что же это? — спросил я, глядя, как от напыщенности у парня раздуваются ноздри.

— Хочу закончить это проклятую войну!

— Ого! — я усмехнулся. — Для этого тебе потребуется выкосить добрую половину Империи. Вряд ли у тебя получится справиться хоть с одним из наших воинов.

Я иронично ткнул в то место на его руке, где должен был находиться бицепс, но сейчас там оказались только кожа да кости.

— Ты сделаешь меня сильным! — заявил Джесси. — Научишь меня сражаться. Однажды я убью тебя в честном поединке. А затем поведу свой народ за собой.

— Воу-воу, полегче, — я улыбнулся и вскинул руки ладонями вперёд. — Мне уже стоит тебя бояться?

— Разве ты не видишь? — спросил парень, не обращая внимания на мои подколки. — Эта война не приносит на наши земли ничего, кроме смерти и разрушения. Мы не можем так жить дальше. Я сделаю всё возможное, чтобы прекратить эту войну. Я не хочу, чтобы такие малыши, — он мотнул головой себе за спину, — росли в мире, где каждый день может быть для них последним. Отец рассказывал мне, что раньше никакой войны не было. А дети росли, не видя всех этих ужасов. Отец говорил, что я рано повзрослел, и что так быть не должно, что дети должны оставаться детьми. Он мечтал, чтобы война закончилась. Отец умер, и больше не сможет биться за свою мечту. Значит, я продолжу его дело.

— Убить меня? — хохотнул я, вычленив из длинного монолога Джесси наиболее интересную для меня часть. — Не боишься мне это говорить?

— А чего мне бояться? — посмотрел он на меня, сощурив глаза. — У нас есть договор, по которому ты должен меня учить. И будешь это делать, пока я не стану сильнее тебя. А когда это случится, мы сойдёмся в поединке, и я постараюсь тебя убить.

— Но я ведь могу хуже выполнять свою часть договора, зная это, — растянул я губы в улыбке.

— Я слышал, что вы не имеете права нарушать свои договоры. Мне об этом говорил дед, а ему я верю. И раз ты до сих пор выполнял часть своего договора, значит, он говорил правду, и ты будешь меня учить.

Я лишь пожал плечами.

— Ну, от своих слов я не отказывался, — признался я.

Мне, если честно, и самому стало интересно, смогу ли я вылепить из этого парня хоть что-нибудь стоящее.

— И что, ты правда думаешь, что этот сброд сможет победить Империю? — спросил