Черные боги Галактики - Александр Лидин

среди бордовых пятен, и лишь через миг в голове у него что-то щелкнуло.

Осталось смутное ощущение, похожее на гаснущее пятно на сетчатке, когда в комнате выключают яркую лампочку, и ты остаешься в полной темноте. Что это было, Илэр осознать не успел. Из-за колонн вылетело несколько призраков. В первый момент растерявшись, он шарахнулся в сторону… и тут оно пришло – одно-единственное короткое слово.

Ennemi. Враг.

Ненависть окатила слепящей огненной волной. Память услужливо отмотала запись на несколько секунд назад. Он снова видел «призрака» на полу. Точно трехлетний малыш нарисовал человечка: палка-палка-огуречик… или, скорее, тыковка…

А потом почему-то вспомнилось странное создание в клетке… Существо, которое когда-то было человеком… Кажется, его звали Драго.

Илэр заорал, словно от боли. Он забыл, что из карабина можно стрелять, схватил его за ствол и взмахнул им, как дубинкой. Удар был таким мощным, что один из андроидов перелетел через стойку с «конденсаторами» и врезался в стену. Послышался тошнотворный хруст, но Илэр этого уже не слышал. Он крушил головы-тыквы, ломал тощие конечности… а потом еще долго топтал что-то ногами и кричал, кричал…

Он пришел в себя лишь после того, как двое десантников схватили его под руки, а в глаза ударил яркий свет фонарика. Илэр зажмурился, чихнул и поднял щиток шлема. У его ног сочилась кровью полужидкая масса, из которой торчали обломки плат и куски проводов, похожие на омерзительных тонких червей. Сержант Батист сидел на полу, привалившись спиной к одной из странных установок, и тщетно пытался раскурить сигариллу. Левая нога была неловко вывернута, и на коленном сочленении скафандра зеленоватой пеной проступил герметик. Похоже, ему крепко досталось.

– Ну ты зверь, – сержант покачал головой. – Не ожидал от тебя такого, пилот.

В темноте послышались шаги. Илэр вскинул голову, и луч фонарика мазнул по коренастой фигурке в боевом скафандре.

– Свои…

Голос был грудной, хрипловатый, насмешливый. Илэр ожидал чего угодно, но только не этого. Нахмурившись, он смотрел, как она подходит, вскидывает на плечо огнемет и протягивает сержанту плоскую флягу. Она… И не важно, что она была в боевом скафандре. Здесь она казалась чем-то столь же противоестественным, как ее коротко стриженые волосы, окрашенные дешевыми гормональными присадками и похожие на пух цыпленка-мутанта. Можно было смириться с существованием спящей красавицы в гибертанке, но с этим…

– Глотни, пилот.

Илэр машинально взял флягу и сделал большой глоток.

В горло словно плеснули ледяным огнем, из глаз брызнули слезы. Илэр попытался вдохнуть воздух, но безуспешно. Он замотал головой и уронил карабин.

– Пилоты – они ж как пидоры… им пить по-мужски нельзя, – послышался издевательски-ласковый голос сержанта. – А вы-то чем думаете, мадемуазель? Правой сиськой или левой? Научный консультант, мать вашу… Не помните, сколько градусов в арманьяке?..

Илэр наконец-то сумел отдышаться, поморгал и сквозь слезы увидел на скафандре блондинки лычки научного отдела. Сержант после очередной издевательской фразы умолк и снова принялся возиться со своей сигариллой. Девушка тоже молчала и в упор смотрела на Илэра. Глаза у нее были совсем черные – такие черные, что радужка сливалась со зрачком, что делало ее еще более похожей на цыпленка. Серьезного, очень разумного цыпленка, получившего научную степень и служившего Республике в качестве не жаркого, а консультанта научного отдела…

Пауза затягивалась. Фляга по-прежнему осталась у Илэра, и он, сам не зная зачем, поднес ее к губам, закрыл глаза и снова глотнул. На этот раз он был осторожней. Обжигающая жидкость медленно стекла в желудок, и тепло приятной волной разлилось по телу. Илэр почувствовал, как расслабляются мышцы, сведенные судорогой. Мир был не так уж и плох.

Воспоминания накатили, как всегда, неожиданно. Нет, не сейчас… Сейчас не время… Илэр крепко зажмурился, потом с усилием разлепил веки.

– Хорошая вещь… – буркнул он. Надо было хоть что-то сказать.

– Другого не держим, – отозвалась «цыпочка». – Как нога, сержант?

– Так себе… – сержант тяжело вздохнул и задумчиво посмотрел на свое колено. – Метко стреляют, засранцы… Ничего, жить буду. Сколько у вас там людей?

– Десять человек, сержант. Пятеро ранены. И еще двое ваших десантников.

– Н-да, весело. Ладно, привал окончен… – он возмущенно отшвырнул непокорную сигариллу и с заметным усилием поднялся. – Возвращаемся в этот… как его… консервный цех. Мне почему-то кажется, что туда эти шибздики не сунутся.

– Вы уверены?

– А на хрена им рубить сук, на котором они сидят? Там у них все добро. Другой вопрос, что они могут нас туда не пустить. Вернее, попытаются… а я посмотрю, как это у них выйдет. Арсис! Возьми кого-нибудь, прикрывайте отход. А ты, пилот, займись ранеными… если на ногах можешь стоять.

Илэр вскочил. В первый момент голова пошла кругом, но неприятные ощущения быстро исчезли.

– Пошли… пилот, – верхняя губка девушки чуть заметно дернулась – это должно было означать ухмылку. Когда Илэр замешкался, она прищурилась и бросила короткий взгляд на флягу, которую тот все еще держал в руке. – Еще глотнешь или хватит?

Илэр покорно сунул ей флягу, и «цыпочка» выхватила ее коротким, но очень точным движением.

Раненых собрали в соседнем проходе, за баррикадой из поваленных «конденсаторов». Тут же расположились десантники с других ботов, в том числе и военврач – высокий, чуть полноватый майор с приятным округлым лицом.

– Булетт, – представился он, протягивая пилоту руку.

Фамилия медика показалась Илэру очень точной[1], и он, не задумываясь, мысленно перекрестил майора в Garçonnet-Rondelet, в Мальчиша-Круглиша. А для коллег в боевой обстановке – попросту в Круглиша.

Майор, не подозревая о вновь обретенном имени, произнес извиняющимся тоном:

– Там у меня один парень совсем плох. Поможете? Только вы пневмоусилители переключите, так легче будет.

Илэр мысленно выругался. Замечательно! А он-то думал, почему скафандр вдруг стал таким тяжелым! На борту «Голландца» действовала искусственная гравитация, и он это прекрасно помнил… только вывести пневмоусилители из режима «работа в невесомости» забыл.

Раненый был действительно плох. Скафандр местами прогорел насквозь – оставалось только гадать, в какое пекло угодил этот парень. Лица за почерневшим щитком было не разглядеть, но, судя по всему, бедняга пребывал в бессознательном состоянии – скорее всего, от лошадиной дозы барбитуратов, впрыснутой ему в кровь. На флоте ходит множество анекдотов, например такой: «При ближайшем рассмотрении метеорное облако оказалось состоящим из аптечек, принадлежащих экипажу распыленного на атомы крейсера». Похоже, парню следовало возблагодарить инженеров наравне с богами космоса за несокрушимость этой маленькой черной коробочки.

Одно было хорошо: оплавленные пневмоусилители заклинило намертво. Скафандр превратился в подобие саркофага, и транспортировать раненого можно было без особых опасений – даже с переломами… Если только кто-нибудь или