Анна Калинкина - Станция-призрак

Хорошо хоть, нашли их сталкеры где-то на поверхности изряд-

ный запас цветных шерстяных ниток, вот и вяжут пока на прода-

жу шарфы, перчатки и жилеты, но все равно впроголодь живут.

А вот на Беговой, я слышал, не так уж плохо. Во-первых, у них там

в туннелях водятся лягушки размером с кошек, почему-то только

в одном месте, дальше по метро не распространяются. Мясо у них

вкусное, прямо как курятина, я пробовал. Правда, люди погова-

ривают, что неспроста это, и лягушки эти живут на близлежащем

кладбище, где мертвецами питаются. Некоторые даже их из-за

этого есть гнушаются, но я так думаю — по злобе наговаривают,

из зависти. У нас сейчас, если рассудить, вся Москва-столица —

одно бесконечное кладбище, питайся, как говорится, не хочу...

     — А во-вторых? — жадно спросила Нюта.

     — Во-вторых? Они какие-то резервуары с топливом нашли,

керосин там, солярка, держат это место в строгом секрете, а топ-

ливо понемногу продают. Раньше это называлось «естественная

монополия». В прежней жизни про жителей Беговой сказали бы,

что они «сидят на трубе». Но ведь даже в природе любое место-

рождение не бездонное, когда-нибудь иссякнет, и что тогда?

     Нюта представила себе жителей родной станции. У них есть

топливо, которое можно продать, им необязательно работать, и

они сидят на какой-то длинной трубе — уселись в ряд и беспечно

болтают ногами.

     — Из-за этого топлива они со всей остальной Конфедерацией,

кстати, и разругались, — продолжал, между тем, словоохотливый

торговец. — Не захотели добычей по-братски распорядиться, да-

же скидку для своих не сделали. На Улице 1905 года обиделись и

стали с них пошлину требовать, за провоз товаров по их террито-

рии. Но тем все равно выгоднее платить показалось, чем делить-

ся, вот и вышло, что теперь каждый сам за себя.

     Рассеянно слушавший старика Кирилл вдруг углядел среди

книг кое-что интересное для себя: брошюру с названием «Мос-

ковский Зоопарк». Он с удовольствием листал ее, разглядывая

крупных полосатых зверей и тонконогих розовых птиц.

     — Берите, молодой человек, — сказал торговец, заметив его ин-

терес. — Я вижу, вы всерьез интересуетесь природой. Вам отдам

всего за пять патронов.

     Кирилл вздохнул и жалобно посмотрел на Нюту.

     — Ладно, покупай, — сжалилась та. — Пусть это будет моим

прощальным подарком. Заодно и посчитаем, сколько там оста-

лось наличности.

     Осталось не густо — всего тридцать шесть штук. Вручив пять

штук торговцу и убрав вожделенную книгу в рюкзак, парень велико-

душно отдал Нюте шестнадцать патронов, оставив себе пятнадцать.

     — Зоопарк-то здесь, наверху, — рассказывал тем временем тор-

говец. — Беспокойное, скажу я вам, соседство. То и дело кто-ни-

будь из сталкеров пропадает.

     Старик говорил об этом совершенно спокойно, как о само со-

бой разумеющемся факте.

     — Конечно, зверюшки, которые там остались, выглядят уже

совсем по-другому, — продолжал он, — поэтому эта книжечка

скоро станет не только библиографической, но и научной редко-

стью. Глядишь, если когда-нибудь человечество вновь отвоюет

себе поверхность, по ней еще палеонтологию изучать станут!

     Нюта не знала, что такое эта самая «логия», зато у Кирилла за-

горелись глаза. Девушка видела — он уже забыл обо всем на све-

те и мечтает только о том, как бы всласть поговорить со стариком

про Зоопарк и его обитателей.

     — Эй, — потрясла она парня за плечо, — давай прощаться, что ли?

     — Как, уже? — по-детски жалобно спросил Кирилл.

     Нюта чуть не рассмеялась. Ну как было на него сердиться?

Они крепко обнялись и немного постояли так.

     — Возвращайся, Нюточка, — шепнул Кирилл, целуя ее в ма-

кушку.

     — Постараюсь, — серьезно сказала девушка. На мгновение ее

затея вновь показалась ей глупой и бессмысленной. Зачем куда-

то идти, кого-то искать, когда рядом стоит человек, которому она

небезразлична? Может, и впрямь плюнуть на все и остаться с

ним? Но она тут же тряхнула головой, отгоняя сомнения, реши-

тельно поцеловала парня в щеку, вырвала у него свою кисть и, не

оглядываясь, почти бегом, устремилась к переходу.

     — Господи, как жалко-то девочку! — пробормотал торговец

книгами. — Такая молодая, такая красивая...