Пилот вертолета - Марина Рябченкова

В рюкзаках нашла одежду, оружие и патроны к ним. Мне пригодился нож, после того как своим проделала дыру в стене в келье и он затупился. Выбрала похожий.

Ключей в тех вещах не нашлось. Зато отыскалась бумажная карта.

Подобрав пистолет, с оглядкой по сторонам перебралась к другим вещам. В мешках и сумках нашла много еды. Не особенно разбираясь в предпочтениях, затолкала всего понемногу в один такой мешок, который вознамерилась забрать с собой.

Резко подняла глаза, когда, оскалив зубы, ко мне стал приближаться волк. Рычал не на меня, а на кого-то за моей спиной. Обернулась, тут же выстрелив в Бодрого у лестницы на террасу. При падении у мертвеца на поясе сверкнули ключи.

Волк больше не рычал.

Подошла к неподвижному мертвому, стянув с его пояса ключи от машины.

— Не может быть, — протянула я, узнав затертый брелок туза пик.

С терассы обошла церковь и вышла к дверям. У крыльца в тени деревьев стоял транспорт: три типично бандитских внедорожника и бронеавтомобиль.

Во внедорожнике в тяжелых обвесах узнала черное чудовище. Стало быть, он здесь из Мирного. Внедорожник ни в чем не изменился, разве что появилась парочка серьезных вмятин.

Вскарабкавшись в салон, провернула ключ в замке зажигания — взвыл двигатель — и придавила газ. Уже на внедорожнике вернулась к лагерю бандитов на террасе.

Не теряя времени, сложила в багажник внедорожника еду и кое-что из оружия. Когда хотела уже садиться за руль, взгляд споткнулся о волка, что приближался, робко перебирая лапами. Испачканный брызгами крови, зверь остановился в десяти метрах от меня. Заглядывал мне в глаза. Не выглядел опасным.

Возможно я совершаю глупость…

Только я распахнула дверь внедорожника, зверь уверенно запрыгнул на задние сидения и улегся. Закрыла за ним дверь и села за руль, с включенными габаритами свернув к заросшей травой дороге.

Серый волк на задних сидениях вел себя смирно. Уши торчком.

— Как тебя зовут, приятель? — спросила я, в очередной раз взглянув на зверя в зеркало заднего вида. Тот только на мгновение обратил ко мне взгляд золотых глаз, и конечно, ничего не ответил. — Мохнатик? — Пошутила я, в одиночку посмеявшись над своей невеселой шуткой. А потом серьезно: — Хан. — Опять посмотрела на волка. — Не возражаешь, если я буду звать тебя Хан?

Я, кажется, наскучила зверю, потому что он лениво увел взгляд к окну.

— Значит, Хан… Знаешь, Хан, мне сейчас предстоит сделать нечто невыполнимое, и я вот думаю: я чокнутая или очень смелая? Самонадеянная? Совершенно не представляю, как мне сейчас вытащить трех очень хороших людей из цепких когтей… плохих людей… Приду. Найду. Вытащу. Вот и весь план. Не обнадеживает, да? — В зеркало заднего вида видела как волк снова повернул морду ко мне. — Не представляю, что буду делать… — В некотором отчаянии призналась я. — Если быть предельно честной, только теперь задумываюсь над тем, что мне делать с тобой.

Оранжевая линия заходящего солнца окончательно ушла за синий горизонт и на землю проклятого острова опустилась тьма. По просевшей ямами старой грунтовой дороге я уводила внедорожник подальше от Сторожевой, за одну из гор за деревней, где не было вражеских лагерей. А там, свернув с дороги, по бездорожью переместилась в лесную чащу. Не глубоко, конечно. В конце концов, черное чудовище обычный внедорожник, а не всемогущий вездеход.

Припарковав внедорожник под ветвями деревьев, развела костер под светом белых фар, а когда взялась за мешок с едой, заметила Темных. В тени дальних деревьев их почти не было видно. Эти неподвижные мрачные фигуры наблюдали за мной. Не то чтобы их присутствие меня пугало, так, нервировало немного. В конце концов, Темные, наверное, единственная угроза этого острова, которую мне не особенно стоило бояться. Живых людей остерегаться следовало больше.

Волк лежал рядом с костром. Тоже посматривал на Темных. Зверь умный. Знал, что если во мраке ночи есть хоть какой-нибудь свет, Темные не подберутся.

Залив в битый чайник воду из бутыли, на найденной в багажнике треноге повесила его над огнем. Едой поделилась с волком. Некоторое время спустя, уже с горячей кружкой в руках, всерьез задумалась над тем, как я все-таки собираюсь пробраться в Сторожевую?

В это утро выбраться из деревни было непросто, а теперь мне нужно было придумать, как вернуться туда. И не просто вернуться! В деревне еще предстояло отыскать взятых Лабораторией товарищей. А если они уже не в деревни, в одном из вражеских лагерей, скажем?

Мой дерзкий план имел бы хоть какие-нибудь шансы на успех, знай бы я, где искать Командира с Тихим. И что со Стасом? Гаврилой? Если подумать, то узнать это мне по силам.

Посмотрела на прикорнувшего рядом с теплом костра волка.

Как бы там ни было, что-то нужно было делать и лучше это что-то делать именно сейчас, а не на рассвете, когда пойду через распадок к Сторожевой. В конце концов, разгуливать по окрестностям вне физического тела занятие энергозатратное, а мне пригодятся силы.

— Ну ладно… — отложила теплую алюминиевую кружку в сторону.

Закрыв глаза, попробовала сосредоточиться.

Первым в мысли вторгся Стас. Видела его лицо и даже представила голос. Очень сильно пожелала найти его, а спустя долгие минуты признала, что ничего не получилось.

То же попробовала сделать, представив в мыслях образ Тихого, потом Командира. И опять ничего.

— Да что же это! — я сдавалась.

Подумала немного, и вместо того чтобы в своем воображении рисовать образы мужчин, я попробовала сосредоточиться на конкретном месте. И в следующую секунду…

Распахнула глаза, обнаружив, что теперь находилась среди темно-зеленых палаток в Сторожевой деревне. Со всех сторон горели яркие белые огни прожекторов. У белого вертолета с оранжевой аббревиатурой «Л. Р.» на брюхе был припаркован ряд внушительных грузовиков и джипов.

Возникла мысль увидеть Стаса. И я сделала шаг вперед, в тот же миг очутившись в железном контейнере, в котором находилось десятка три солдат Сторожевой. На весь сорокафутовый контейнер одно узкое оконце; работала только одна лампочка.

В то время, когда одни солдаты сидели, потеряв надежду, потупив взгляд в пол, другие о чем-то живо переговаривались.

Контейнер большой, свет от единственной лампочки здесь очень тусклый. Когда темнота стала ощутимо раздражать, на помощь пришел свет моего сияния. Свет пришел не ярким и мягким, как от свечи. Солдаты Сторожевой его не видели.

«Стас», — позвала я, и мужчина с неровным шрамом на лице вдруг обернулся. На подбородке ссадины и засохшая