Проклятие дома Грезецких - Тимур Евгеньевич Суворкин

Все же вы лишь человек. А люди несовершенны. Впрочем, вы можете изложить свою версию.

– Я подозреваю, что убийцей является Родион Окалин.

– Мотив?

– Лучше! Сразу два мотива! Во-первых – банальное ограбление. Родион – бывший грабитель, вдобавок он постоянно проигрывается в карты, а у Жоржика только часы две тысячи стоят, не говоря уже о перстнях и деньгах при нем. И второе – Родион что-то ищет в саду. Что он пытается там выкопать?

– Вы хотите сказать, что он ищет клад жрецов сибирских богов? Во-первых, когда на этом месте сажали сад, там все перекопали. Во-вторых, Феникс Альбертович исследовал это место, используя свой патентованный искатель металлов и подземных руд.

– Главное, не где клад – главное, что Родион считает, будто он там есть. Кто-то, видимо, высказал такую версию, и он поверил в нее. Она засела в его голове. Идея превратилась в одержимость, одержимость в манию. Когда занимаешься чем-то многие годы, невольно начинаешь слепо верить в то, что делаешь. Итак, Родион одержим кладом. Верит, что он в саду. Но Жоржик собирается продать сад. Что делать? Убить его.

– Нескладно. Зачем он отправил посылку? Зачем выпилил лобную кость убитого? И при чем тут перец и коробочка с наркотиками на клумбе с лилиями?

– Вот поймаем его с поличным и зададим эти вопросы. Ты ж видела, как он себя ведет – просто максимально подозрительно. Совесть у Родиона явно нечиста. Просто ты, Ариадна, не знаешь людей так, как их знаю я. У меня чутье. Окалина надо проверить. Если он невиновен, скинем его со счетов. Если виновен – закончим расследование.

– Проверить? И как вы предлагаете это сделать?

– Часы Жоржа. Они сделаны в Испании по особому заказу. Сейчас узнаем одну деталь.

Я позвонил в особняк Кротовихиной и задал несколько вопросов. Затем положил трубку.

– Действительно, очень хорошие часы. У них двухнедельный завод. Это удача. Ведь сегодня как раз первое мая – понимаешь, о чем я?

Ариадна наклонила голову.

Я же, налив себе кофе, рассказал напарнице свой план.

Она покивала, однако не показалась мне слишком довольной.

– Нам же тогда придется разделиться, Виктор.

– Я оставлю тебя в конторе Кротовихиной. Скажем, на три часа – ничего страшного. Или ты считаешь, что мой план не хорош?

Ариадна вздохнула.

– Ваш план я оцениваю, как всецело правильный. Хуже от того, что мы проверим Родиона, не станет. Однако…

– Однако мы попробуем!

Я откинулся в кресле, откровенно наслаждаясь тем, что я придумал, – план был отличнейший, надежный, как испанские часы Жоржика Грезецкого.

1101

Пару часов спустя я в одиночестве появился во дворе усадьбы. Платон Альбертович дома отсутствовал – занимался какими-то работами в Петрополисе, однако это не сильно меня расстроило.

Я подошел к Фениксу, который сидел на крыльце в плетеном кресле и что-то черкал в блокноте.

– Виктор, что думаете? С точки зрения человека, который закончил духовно-механическое училище. – Он показал мне набросок некоего аппарата.

– Что это? – только и спросил я.

– Мой новый прорывной проект, на который брат опять не дает денег.

Я еще раз посмотрел в блокнот.

– Это бронебашня от шагохода, верно?

– Именно.

– И она стоит…

– Да! На корпусе гусеничного трактора! Гениально же?

Я посмотрел на странную машину.

– Но у нее же маневренность будет куда ниже, чем у шагохода. Зачем она нужна?

– Этого я еще не придумал. Но забавно же!

– Ну не знаю. Бронированные шагоходы получше будут.

– Вы тоже ничего не понимаете. Так же, как и мой брат. Никто ничего не понимает. Никто не ссужает денег. Ладно. Я привык. – Изобретатель вздохнул. – Ничего, скоро все переменится.

Феникс хищно посмотрел на сад и на нависшую над ним фабрику. Я, однако, не стал тратить время на дальнейший разговор и, быстро переговорив с Грезецким, посвятил его в задуманную мной авантюру и легко заручился его поддержкой. Затем мы отобрали себе на помощь несколько слуг. Дав моей импровизированной команде с полчаса на подготовку, я вызвал Родиона Окалина на разговор.

Расположились мы на втором этаже усадьбы, в просторной Сибирской гостиной. Сев возле отделанного костью камина, я указал механику на кресло рядом с собой. Окалин послушался, и от меня не укрылось то, как сильно он стиснул руками подлокотники кресла. Мужчина явно нервничал, и это, без сомнения, играло мне на руку.

Я вытащил блокнот и по-доброму улыбнулся механику:

– Родион Леонидович, давайте будем откровенны: я прекрасно знаю, что вы не любите полицию и сыщиков. Не будем делать из этого тайны. Я знаю о вашем прошлом.

Родион сконфузился и попытался произнести что-то в ответ, но я перебил его:

– Поэтому у меня для вас отличные новости. Скоро наше расследование завершится, и мы с Ариадной покинем эти стены. Дело в шаге от раскрытия. Теперь мы абсолютно точно знаем, как вычислить убийцу.

Я чуть улыбнулся. Пусть Окалин при моих словах и сумел удержать на лице спокойное выражение, но его сжавшие подлокотники пальцы побелели еще сильнее.

– Это хорошо. И как вы это сделаете? – аккуратно спросил Родион.

Я помолчал, с большим удовольствием растягивая паузу. Затем неторопливо заговорил:

– Собственно, для этого я вас и вызвал. К убийце нас приведут часы Жоржика. Что вы о них знаете?

– Ничего. Видел их пару раз, но не более. – Окалин непонимающе уставился на меня.

Я продолжил дружески улыбаться.

– А вот я навел подробные справки. Это крайне дорогие, сделанные по индивидуальному заказу часы, стоимостью более чем две тысячи рублей. Зеленое золото, прекрасная работа испанских ювелиров, циферблат, отделанный тигровым глазом и изумрудами. А еще там прекрасный и крайне совершенный механизм с двухнедельным заводом. Что же сделал с часами убийца, как думаете?

– Продал, наверное, – тихо произнес Родион и опустил глаза. – Они же дорогие.

– Продал – это прекрасная мысль, – одобрительно кивнул я. – Она напрашивается сама собой, а потому полиция по моей просьбе ознакомила с описанием часов и держателей ломбардов, ювелиров и столичных скупщиков краденого. И как вы думаете, что в итоге? Конечно же, мы не получили никакой информации. И это логично – часы слишком приметны, чтобы их продавать. По крайней мере, сразу. Я считаю, что дело было так: зная, что у Жоржа были очень дорогие часы, убийца снял их с трупа, вместе с перстнями покойного. Однако, вернувшись к себе и осмотрев находку, он счел за лучшее надежно спрятать ее до поры до времени, ведь любая попытка продажи непременно бы грозила ему разоблачением. Верно?

– Верно, – осторожно сказал Родион и тут же добавил: – Наверняка так убийца бы и сделал. Он же умный.

– Согласен. Посчитаем, что убийца умный. Итак, механизм часов, как я и говорил, весьма совершенный. Подзавода он требует всего раз в две недели. Понимаете, что я хочу сказать?

Я с откровенным наслаждением сделал театральную паузу и продолжил.

– Такие часы люди подзаводят обычно два раза в месяц. Первого и пятнадцатого числа. Так проще не сбиваться. Делают они это либо утром, либо вечером. Как я узнал, Жоржик заводил их по вечерам.

– К чему вы клоните?

– Сегодня первое мая. День. Значит, часы Жоржика еще идут. И следовательно, убийца у нас в руках.

– К-как это? – Родион непонимающе уставился на меня.

– Так как я уверен, что убийца